Война Дерландии и Верландии вскоре нашла свой закономерный конец, государства всё же подписали мирный договор. Как оказалось, на протяжении всех военных действий Верландия подвергалась таким же набегам со стороны Степи Адептов. Данное заявление не могло остаться незамеченным. Именно Гранц Дорц первым предложил расширить горизонты ордена, предоставив и собрав в Верландии такие же патрульные отряды. К сожалению, Эльямар голосовал против, считая Верландию рассадником ереси и греха. Этот голос против предложения Дорца и послужил поводом для его отстранения, которое происходило путём обвинения, выдвинутого Гранцом.

Осенью этого же года Эльямар Кретвер был сожжён на главной площади Абельроттена, как еретик и предатель. Суд проходил полностью по его мануалу, тем самым Гранц подчеркнул всю иронию жизни Эльямара. Расширение границ для ордена подразумевало под собой новый набор рекрутов. Зимой того года орден святой Инквизиции выбил себе первые казармы с центром обучения военному делу в Струнденге. В наше время там находится основанный при ордене институт, куда набирают только самых элитных подростков для обучения военному и правительственному делу.

После казни Эльямара, Барбадосс задумался о том, что рвение Дорца может навредить и ему, и добровольно оставил свой пост, организовав клинику магической хирургии в Абельроттене, с помощью своих знаний по магии крови он улучшал лица и пятые точки богатеньких мадам. Вся власть полностью осталась у Дорцев. Именно они превратили поместье в неприступный замок, казармы с учебным центром в институт, организовали исследования оприцина, выявив все его особенности, и стали применять в военном деле своего ордена. Дорцы первыми открыли официальные рудники по добычи оприцина в вольных землях. Они открыли службу инквизиции в Верландии, но не смогли управлять ей из-за определённых политических моментов.

В настоящее время главой ордена святой Инквизиции Дерландии является Роман Дорц. Он, как и все предыдущие, получил эту должность по наследству, и прошёл требуемое обучение в институте Гранд Дерагвар в Струнденге. В начале своей карьеры он разделил власть одного человека, организовав множество отделов, которые подчинялись непосредственно ему.

– На этом занятие окончено, – Альвур захлопнул книгу. – Сегодня все свободны, отдыхаем и готовимся к приезду Инквизиторской комиссии.

***

Конклав стоял, окутанный ночным туманом. Его каменные, украшенные резьбой, сте8ны остывали после жаркого дня. Умиротворенная тишина спящих улиц Стэмлина разносила лишь отголоски того веселья, которое буйствовало в стенах замка.

С раннего утра всё внутри Конклава гудело, суета и спешка сменялись нервными срывами молодых учеников и слуг. Сегодня намечался грандиозный бал в честь приезда нескольких высокопоставленных гостей, которых Альвур должен был принять, как подобает главе магов данного региона. Естественно старый колдун не упускал ни единого шанса кого-то поторопить, накричать, раздать сотню приказов, ненужных и не несущих смысла никому, кроме него самого.

Рядом с ним ходила Теринс, которая только и успевала, что успокаивать и одергивать старого скандалиста и ворчуна.

Буйство нервов впервые за несколько лет превышало все допустимые и недопустимые рамки. Как ещё утром выразился Альвур: «Главное сегодня не обделаться, иначе воды отмыться не дадут, а ходить с грязными штанами остаток жизни я не намерен!» Именно из-за этого все маги носились и пытались сделать всё, что только можно.

В учебных комнатах двадцать послушниц судорожно расставляли всё по плану Альвура на свои места. Вечный бардак в тренировочных залах пытался смениться непостоянной чистотой. Несси Страдигард, одна из послушниц, впервые за три года обучения применяла такую брань, которую не каждый стражник осилит, но всё было тщетно. Пятно от неудачной молнии, которое красовалось на стене уже полгода, ей так и не поддалось.

Небольшой беспорядок, который никто и никогда не замечал, вдруг стал препоной для Альвура. Он лично убирал по замку разбросанные после занятий книги и манускрипты, попутно изымая и личные вещи учеников, которые стали запрещёнными час или два назад.

День пролетел незаметно. Уборка спальных комнат, уборка коридоров, классов, залов, даже уборные блестели и пахли лавандой. Бедные слуги, которые и так готовили не отходя от жаровен и котлов, взмокли в два раза сильнее. Список гостей их просто потряс. Накормить несколько сотен учеников, ещё и пол сотни наглых государственных лиц надо обслужить! Такой наглости повариха Трунеди не выдержала и закатила внеочередной скандал о тяжёлой работе и маленьком заработке. Будучи главной поварихой Конклава, она с пеной у рта требовала от Альвура отдельной оплаты данного дня, иначе она собирает свои вещи и возвращается домой в родную деревню Стрюдегард. К счастью положение спасла Теринс, которая приказала на всех листах яств указать имя главной поварихи, которая сегодня будет обслуживать высокопоставленную элиту, тем самым обосновав Трунеди из Стрюдегарда значимость её персоны с возможными перспективами, если кому-либо очень понравятся её блюда.

Илина наравне с остальными ученицами очищала свою комнату. С одной стороны личная комната в Конклаве – это хорошо, но с другой стороны провести такую уборку в одиночку, это как минимум огромный труд. После того как она закончила с комнатой, её с ещё несколькими учениками отправили приводить в порядок главных вход и сад Конклава.

Конец подготовки был завершен примерно за час до начала бала. Вымотанные ученики разбрелись по своим покоям, отдыхать. Настал второй рывок. Ровно полторы сотни учениц, одиноких, обученных основам и не обделенных красотой отмыли, переодели и привели в бальный зал, где они должны были составить компанию всем гостям. Илине к сожалению выпала роль принять участие в этом безумии. Она пыталась объяснить, что не одинока, но Альвур посмотрел на нее сначала строгим, а потом умоляющим взглядом.

– Дорогая, я знаю о твоём поклоннике, но прошу выручи меня. Сегодня решается настолько важное дело, что твоё присутствие просто необходимо.

Девушка согласилась. Наравне с остальными ученицами она выслушала сначала лекцию о поведении от Альвура, потом лекцию о половых связях от Теринс, лекцию этикета от наставницы Брюдти Брей, и только потом смогла спокойно пойти и одеться.

Девушка с трепетом разглядывала белое бальное платье. Тончайший корсет, украшенный золотыми нитями и узорами и белоснежные перчатки. Длинное платье с воздушным шлейфом, который можно было закрепить на палец руки. Она словно снова оказалась в детстве, где милая Жаннет наряжала её перед выходом в город.

В бальном зале уже стояли заставленные яствами столы, свечи и магические шары, а под ногами был белый ковер с красной окантовкой. К Илине, как и к остальным девушкам, подошел слуга, который дал ей небольшой портрет с изображением сегодняшнего гостя. К портрету прилагалась небольшая записка от Альвура:

«Я постарался выбрать тебе достойного кандидата, чтобы тебя не воротило от каждого его слова. Твой спутник – Скелдриг Гай, глава инквизиции Верландии. Наслаждайся вечером».

Огромные ворота в зал распахнулись, и туда длинной вереницей начали входить гости. Это были банкиры, маги, военные, ученые, инквизиторы и многие другие. Найдя в веренице своего спутника девушки подходили к нему, делали поклон и брали под руку, уводя за стол. Илина внимательно смотрела на всех этих людей, пытаясь найти того, кто нужен ей. Вдруг в толпе промелькнул высокий мужчина крепкого телосложения, у него были выразительные скулы, светлые длинные волосы, стянутые в тугой хвост на затылке. В жизни данный человек был куда приятнее, чем на гравюре. Он был одет в парадную форму инквизиторов, за ним шлейфом развивался белоснежный плащ с золотым крестом, а сбоку висел меч, спрятанный в старые, потертые ножны. «Видимо он много времени проводит в битвах» – подумала Илина приближаясь к спутнику. Рядом с мужчиной шел пожилой человек, в точно такой же форме. Это был Роман Дорц, глава инквизиции Дерландии. Девушка нервничала, подойдя в плотную, она сделала поклон, но тут же в её голове промелькнули мысли из таверны, где Левардье говорил о том, что на месте смерти новобранца нашли отпечаток сапогов с символами «I.V.» и трепет от увиденной красоты тут же пропал, сменившись холодным взглядом: