Второй волной шока, накрывшей посвящённых, стала неожиданная многосложность произошедшего катаклизма. До этого считалось, что это была война, эпидемия или ещё что-то в таком роде, однако эксперты из числа межзвёздных путешественников отбросили все эти варианты. Но когда дело доходило до конкретного указания на то, что всё-таки случилось с Землёй, даже они пожимали плечами, не имея даже мыслей по этому поводу.

Конечно, им не хватало данных для того, чтобы сделать хоть какие-то выводы. Нужны были масштабные исследования мира, которые и так было бы сложно провести, а он, к тому же, уже не представлял собой единый монолит и был раздроблен на великое множество разных сообществ, сплетённых хитрой сетью взаимоотношений, по большей части являвшихся враждебными.

Однако знания вернувшихся были очень нужны и во многом помогли. В основном — в идентификации технологий прошлого, с которыми всегда были проблемы, и они оставались, но хотя бы их часть была разрешена.

Миллстоун не был образцовым подростком, и, несмотря на это пошёл работать в полицию — во многом по настоянию Спайера, который был для него единственным настоящим авторитетом. И тем более, он обещал подарить ему машину. Машину, которая всю свою жизнь не имела имени. Между собой они называли её просто — «машина», даже не думая о названии.

Но однажды автомобиль примерил на себя имя своего создателя — Спайер. Впрочем, это название вполне ему подходило. Если бы они и дальше решили создавать автомобили или открыть мастерскую, оно отлично бы подошло. Но они не стали. Несмотря на то, что в обмен на помощь, вернувшихся обещали оставить в покое и оберегать.

В то утро Миллстоун, всё ещё живший в родительском доме, проснулся позже обычного. Вчера была суббота, бурный вечер, тяжёлая голова утром. Он поднялся из кровати, натянул на себя футболку и штаны и вышел в коридор их квартиры. Непривычная тишина. Мать не слушает своё любимое радио, отца тоже не слышно, хотя обычно в это время он помогает ей что-нибудь делать.

Сначала он звал и осмотрел кухню и гостиную. Ничего. Потом пошёл в спальню родителей. Кровать идеально убрана, везде порядок, но никого из них нет. Он искал записку, звонил знакомым, но с каждой новой попыткой только понимал, что все вернувшиеся пропали вместе с ближайшими родственниками. Он был чуть ли не единственным, кто остался, и его приводило в бешенство, что никто не может ничего сказать по этому вопросу. В очередной раз все осознали свою беспомощность. Вот только перед чем? Миллстоун боялся говорить это вслух даже самому себе. Ему было бы проще, если бы родителей и всех остальных похитили представители тайного общества, но в голове всё равно была мысль, что катаклизм, однажды уничтоживший мир, всё ещё на него действует.