– Но этого не может быть, папа! Всё это какой-то бред, какое-то досадное недоразумение, чёрт возьми! Папа, ведь медицина движется вперёд, и для этой болячки существует лечение заграницей. Ты же сам знаешь об этом?! Да и как ты мог поверить во всю эту чепуху?! – стал вопить, шокированный словами отца Жуан Педру, даже пристав в возбуждении со стула.
– Не огорчайся Жуан Педру, такова жизнь. Ничто не вечно в мире, и никто не вечен, – мрачно прервал его отец, – Поверь мы всё предусмотрели, но пока ещё нигде на свете не нашли лекарство от этой хвори. И, возможно, впервые я вынужден склонить выю перед судьбой. Ты, как старший после Жоакима сын выслушаешь моё последнее волеизъявление, и пообещаешь выполнить любое пожелание отца, каким бы оно ни было.
– Обещаю отец. Что за вопрос, конечно, – произнёс успокоившийся сын.
– Прекрасно, а теперь слушай меня внимательно, Жуан Педру. После моей смерти единый пост президента компании будет поделён между главными акционерами, а именно Жоакимом и Мануэлой (без участия Рикарду, о чём и позаботиться адвокат). Жулиу Сезар станет вице-президентом по организационным вопросам, а финансовый контроль будет осуществлять, как и прежде, сеньор Жакобу Амарал. Что же касается тебя, сын мой, – при этих словах Жуан Антониу успел заметить, как промелькнула лёгкая тень негодования на лице сына. Взгляд серых глаз засверкал злобным огоньком. Сеньор Жуан Антониу ощутил внутри неприятно щемящее чувство. Будто мурашки изъедали всё тело от этого взгляда, – Ты, Жуан Педру, откроешь и возглавишь филиал «Силва» в Сан-Паулу. Сам знаешь, мы давно этого хотели. Это огромный мегаполис, где мы выйдем на необъятный рынок, и где у меня ещё остались старые связи, которые могут помочь на начальном этапе. В прошлый раз ты сам утверждал вместе с Нуну Фигейра о необходимости расширения. Так вот сейчас для этого у тебя появляется отличная возможность. Считаю, что у тебя есть для этого все необходимые данные. К тому же за последние годы ты показал себя с положительной стороны, доказав свою компетентность. Уверен, что ты и на этот раз справишься с возложенной задачей. За неделю подготовишь необходимые документы. Затем вместе с бухгалтером Жоржи ди Абреу и помощником менеджера Фернанду Мораишем полетишь в Сан-Паулу. О результатах дела будешь докладывать мне, а после меня адвокату.
– Я всегда готов ко всему, что ты прикажешь, – сквозь зубы процедил сын.
Побледневший от бессильной ярости и неприятного удивления Жуан Педру ожидал всё, что угодно, но только не почётное изгнание в другой город. Для него это означало немилость, отстранение от управления. Он чуть было не задыхался от гнева, еле сдерживая переполнявшую злобу. Особенно бесила подотчётность Жулиу Сезару, которого он ненавидел больше всех в компании. Другой на его месте неслыханно радовался такой удаче. Ведь эта проба сил для уверенного в себе человека: бросить вызов всем, проверить самооценку, потешить самолюбие. Начать карьеру в незнакомом месте и попытаться добиться там больших успехов. Но его это отнюдь не устраивало. Жуан Педру был лидером по натуре, его всегда интересовали первые роли, где бы он ни был. И отдаление от головного офиса в бытность родным сыном президента возмущало его. Возможно, справедливо, а возможно и нет, но он искренне считал себя лучше всех и в семье, и в «Силва». Более того был в этом убеждён, и ещё со школьных лет мечтал занять кресло отца. А отец теперь расстраивал его планы.
Как ни прискорбно, но на самом деле в данный момент его расстроила не столько неизлечимая болезнь родного отца, сколько поручение. Жуан Педру ведь надеялся на пост вице-президента совместно с Жоакимом и сестрой. Затем, пользуясь их слабостью, он надеялся прибрать к рукам управление компанией. Ибо, старшего брата с рождения считал слабовольным тюфяком, не достойным первых ролей, и тому в детстве немало доставалось от его кулаков. На сестру смотрел, как на вертихвостку, тупую курицу, рождённую лишь для продолжения рода будущего мужа. В его представлении они были лишь бесполезными придатками в схеме компании, годными для красивой декорации. Видеть их у руля и делить с ними пост президента он вовсе не собирался. Тем более, что они сильно упали в его глазах за последние годы. Брат после брака растерял остатки мужского достоинства, превратив себя в подстилку для такой дряни, как Оливия, смотрел на неё, как на идол. Будто та была воплощением самой Девы Марии на земле. Сестра позволила одурачить себя папенькому сынку из золотой молодёжи, пустому ловеласу, наглому, тщеславному Рикарду. Таких, как они и на пушечный выстрел нельзя близко подпускать к «Силва». Жуан Педру ни на минуту не сомневался, что отец не доверит столь важную миссию, требующую силу воли, харизму, таким никчёмным, бесхарактерным типам, как Жоаким и Мануэла. В глубине души он на них смотрел свысока, с презрением.
В самой семье он искренне уважал лишь младшего брата Жозе за его эрудицию, усидчивость. Для самого Жозе Жуан Педру с детства был объектом восхищения, пример подражания, что тешило самолюбие последнего. С другой стороны, он справедливо считал младшего брата непригодным для бизнеса, в силу отсутствия у того деловой жилки. Поэтому он поддержал его, когда тот решил изучать атомную физику. Жуан Педру надеялся, что отец в силу личных качеств именно ему доверит после себя руль управления семейным бизнесом.
Теперь он считал решение отца, по меньшей мере, несправедливым, а пост директора филиала заслуженным лишь для рядового менеджера, а никак не для него. В тайниках сердца Жуан Педру не питал нежности к членам семьи, за исключением, пожалуй, покойной матери, которую он искренне любил. Отца он считал временным конкурентом, и испытывал к нему неприязнь за его «мягкие», по его мнению, методы ведения бизнеса. За его излишний гуманизм.
На данный момент ему не оставалось ничего иного, как подчиниться воле отца. Пожалуй, Жуан Антониу был единственным на свете человеком, которого Жуан Педру побаивался, и к которому, несмотря на неприязнь, испытывал уважение. И он собрал всю свою волю, чтобы овладеть собой, принять невозмутимое выражение лица. Несмотря на столь неудачный для него оборот событий, Жуан Педру твёрдо верил, что последний ход останется за ним. Вообще, дар самообладания в любой, даже в самой критической ситуации было одним из преимуществ его натуры. Поэтому-то он сумел быстро подавить в себе горькое разочарование, продолжая слушать отца с адвокатом.
– Сынок, ты устал с дороги. Пойди домой, выспись, хорошенько отдохни. На работу выйдешь завтра. Тебе нужно беречь силы, потому что впереди у нас уйма дел. Встретимся дома. До вечера.
– Хорошо. До свидания сеньоры, – попрощался поднявшийся с места Жуан Педру. После него, сославшись на срочные дела, вышел и доктор Леонсиу.
После того, как они вышли из кабинета, посмотревший вслед за ними адвокат, обратился к президенту «Силва»:
– Не моё дело, конечно, Жуан Антониу, но считаю, что ты неверно решил насчёт Жуана Педру. Это Пиррова победа. Ты ограждаешь компанию от будущих неприятностей, создавая почву для новых. И разве ты не знаешь своего сына? Не такой человек Жуан Педру, чтобы успокоиться, чтобы так запросто отказаться от поста вице-президента после твоего ухода. Прости, но я вынужден, так открыто говорить. Поверь, вдали от контроля офиса у него будут развязаны руки, и одному Богу только ведомо, что он будет там вытворять, на какие разные ухищрения пойдёт, чтобы очутиться здесь, и взять руль управления в свои руки. С его натурой и амбициями это вполне предсказуемо. Конечно, мы с Леонсиу сделаем всё, чтобы не допустить этого, но после тебя это уже будет очень трудно. К тому же он твой сын, и имеет такие же права на наследство, как и остальные дети. В любом случае закон будет на его стороне, если он захочет оспорить завещание.
– Прекрасно понимаю тебя, Жулиу Сезар. Поверь, мы избежим большей беды, если не отдалим от нас Жуана Педру. Во-первых, он увязнет в Сан-Паулу. Нелегко открыть новое дело в чужом городе, где полным-полно конкурентов, криминала и других преград. Я ещё не говорю про наших коррумпированных чиновников, которые попытаются задушить бизнес в корне. Мои связи, если они, конечно, там остались, мало чем помогут там ему, потому что «своя рубашка ближе к телу». Таким образом, увязнув в Сан-Паулу, его голова будет занята собственной шкурой, а не контрольным пакетом. Я ещё не говорю про непомерные расходы. Во-вторых, я нарочно посылаю вместе с ним туда Жоржи и Фернанду, которые будут моими, а после меня твоими глазами и ушами рядом с ним, и будут предупреждать нас о каждом его шаге. Наконец, я уверен, что после меня, тебе с Леонсиу удастся легитимными способами отдалить от Совета Рикарду и Роберту.
