В-третьих, как новичку среди старожил меня вынудили проставляться. К нам на этаж пришло чуть ли не пол общаги. Коменданта задобрили бутылкой текилы и упаковкой креветок. Помнится, Анжела Ивановна рукой махнула, мол, дело молодое. Да, моложе некуда. Мои новые подружки порыв в приготовлении закусок, ужина полностью одобрили, но помогать напрочь отказались. Мной тогда руководил энтузиазм и влюблённость в местную звезду пивного разлива, Илью Багрянцева. Красивый, высокий, брюнет… И бабник. Помню, я тогда так старалась, так старалась! И тарталетки с чесночно-творожной начинкой, и сёмга, запечённая в фольге, и креветки в лимонном соусе и устрицы тоже были. А ещё я испекла два пирога… Украсила стол, поставила бутылки шампанского, виски, водки, сока, ликёра и минералки. Выглядело всё очень аппетитно и даже пахло вкусно. Только вот на деле оказалось… В тарталетки я забубенила слишком много чеснока, а так как он оказался ядрёным, то гости стали запивать закуску. Сёмга оказалась пересоленной, пироги каменные, креветки слишком «лимонными», и только устрицы были нормальными, так как я с ними ничего не делала. В результате, народ всё съел, запивая спиртным. В хлам были многие и я тоже, так как переволновалась жутко. А пить мне вообще нежелательно, вести себя начинаю очень вольно. В тот роковой день посвящения, я потеряла девственность с Ильёй и поняла, что в постели он не так и хорош. Совсем. Член маленький, опыт небольшой, да и прелюдии не любит… Всё было быстро, больно, мокро и противно. А ещё никогда не думала, что лишусь невинности по пьяни.

На следующий день, я позвонила папе и съехала из общежития. Сходила к врачу провериться и зареклась готовить. Правда, были ещё сомнительные потуги, но я их пресекала. Что же, касается парней… Как-то стало не до этого. Учёба, практика, поездки за границу, работа… У меня и мысли не возникало с кем-то лечь в постель. Отчасти оттого, что больше ни к кому сексуального желания я не испытывала. Вообще. После Ильи отрезало, так отрезало.

Надеюсь, сегодня вечером никто не напьётся в хлам. Потому что, я уже не девственница и ни с кем спать не собираюсь. А вот по яйцам дать смогу. Вадиму. Даже совесть будет дрыхнуть спокойно под одеялом.

Из того, что было в холодильнике, я нашла фарш, овощи, макароны, сметану. Плевать на распорядок дня мужчин, есть будут то, что приготовлю. В общем, фантазия у меня в этом плане фиговая и поэтому быть макаронам с подливкой.

Ровно в восемь часов вечера, когда дома были все, кроме Константина и Дениса, я накрывала на стол. Вадиму я положила побольше, при этом улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Ты что, мне в макароны плюнула?

Блин, и почему мне это в голову не пришло?

– Спасибо за идею, – мило улыбнулась, – Но я девушка воспитанная и подобными желаниями не страдаю. Приятного аппетита, Вадим.

– Лин, садись с нами поешь, – предложил Влас, когда я уже собиралась уходить.

Остановилась и призадумалась. Кивнула. Сходила на кухню за своей порцией. Есть я свою стряпню, не собиралась. Даже овощной салат.

Села рядом с Власом, который налил мне в бокал сок.

– Приятного аппетита, – с широкой улыбкой произнесла я, – с широкой улыбкой произнесла я, – Надеюсь, всё понравится. Я так старалась!

Сделала глоток апельсинового сока и стала наблюдать. Вадим сунул в рот вилку с намотанными на неё спагетти и замер.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросила его, – Пересолила? Переперчила? Не доварила?

Мужчина сглотнул.

– Всё вкусно, – выдавил он, хватаясь за стакан с простой водой.

– Снегелина, мы благодарны тебе за столь… необычный ужин, – выдавил покрасневший Модест, – Но кажется, у меня высыпало.

Вопрос: где?

– Пищевая аллергия, – пояснил Влас, – У него и на пыль тоже аллергия. Тебе Людмила ничего не говорила разве?

Покачала головой. Модест встал из-за стола и быстро ушёл из столовой. Кто-то шепнул: «Везёт засранцу». Но кто это сказал, я не поняла.

Представители семейства Абрамовых были интересными личностями. Самому старшему, Константину, было тридцать восемь полных лет. По образованию юрист, был женат, детей не имеется. Отец, Николай Абрамов и мать, Алёна Викторовна, открыли бизнес. Сначала это были свадебные салоны и услуги, затем они расширились, разрослись. Пытались вовлечь в бизнес старшего сына, но у того на уме были лишь законы. После смерти родителей, Косте пришлось взять бразды правления в свои руки и привлечь младших братьев в развитие их семейного процветающего бизнеса. Константин был педантом и трудоголиком. Любил одеваться с иголочки, причёсывался, говорил вежливо, но ёмко. Казалось, что он внутренне сдерживается. Интересный мужчина, но, на мой взгляд, слишком «статный». С него бы картины писать. Прямой нос, волевой подбородок, холодные цепкие серые глаза. Меня с первого взгляда немного даже пробрало от его вида. Сразу видно, что человек может быть жестоким. Но в моём случае у него был огромный плюс: работа. Он не вылезал из кабинета. Влас говорит, что он порой там ночевать остаётся. Если совсем аврал. Не человек, а машина, ей богу. Далее по братской ветке шёл Вадим. Тридцать пять лет от роду. По образованию инженер. Работает в семейном бизнесе, заведуя персоналом. Бедные люди, мне их искренне жаль. Характер у их начальника гаденький, лицо тоже просит кирпича… Не говоря, о манерах.

– Лин, а ты что в салат добавила? – внезапно спросил меня Рома, – Кисло так.

– Вкусно, Снегелина, – кашлянул Вадим, – Безумно просто.

Широко улыбнулась.

– Я так рада! На пробу сварганила. Но раз так нравится, то я буду почаще делать. А завтра такое испеку…

– НЕ НАДО! – хором загалдели братья, – Пожалуйста. Лучше заказывай в ресторане. Время для поисков работы сэкономишь.

Ай, да я! Ай, да молодец!

Пожала плечами.

– Мне нужно в уборную, – встала и ушла из столовой.

Правда, решила подслушать за дверью.

– Боже, гадость редкостная, – выругался Вадим, – Могла бы сказать, что готовить не умеет.

– А вы и не спрашивали, – прошептала я и направилась в уборную.

Константин, Вадим, Денис, Станислав, Модест, Роман и Власий… Да, их мать и правда, героиня. Тридцать восемь, тридцать пять, тридцать четыре, тридцать два, тридцать, двадцать девять и двадцать пять. Алёна Викторовна рожала детей, как дышала. Мне даже страшно такое представить. Но мужчинам повезло. Семья всё-таки… Большая, сплочённая и любимая. А у меня? Мачеха, которая пытается убить падчерицу, из-за жадности. Ни братьев, ни сестёр, ни родителей, ни друзей… Жизнь боль.

И пора смыть её в унитаз, пойти помыть посуду и завалиться спать. Завтра. Завтра я поеду в город на разведку, чтобы искать работу и развеяться.

«Сон в летнюю ночь» или «На новом месте, приснись жених невесте»

Как-то повелось у меня, что привыкаю к новому месту «спальника» тяжело. Постоянно верчусь, просыпаюсь, ёрзаю… Так вот и в доме Абрамовых мне спалось плохо уже две ночи. И ложась в мягкую постель с приятно пахнущим бельём, я заранее приготовилась к мешкам под глазами и отёкшей шее. За окном стояла тишина, что не удивительно, ибо стекло пакет был трёхслойным со звукоизоляцией. Закрыв глаза, стала проворачивать в голове моменты жизни: прошлой и будущей. Я не знала, ищет ли меня Регина, не ищет… Хотя с неё станется объявить меня мёртвой при удобном случае. Так что я уже в который раз думаю, что не получит она большей доли папиного бизнеса. Не после того, как пыталась меня убить. Только вот я не смогу выйти замуж по расчёту и лечь в постель без любви. У меня ещё есть время для обдумывания. Но в целом, главное, чтобы я дожила до двадцати пяти. Что ждёт меня в будущем, когда я с опаской смотрю по сторонам? Это сейчас меня пригрели и дали временную работу. Но что будет, когда мне придётся съехать отсюда и жить одной? Без защиты и без ощущения безопасности?

С этим вопросом я провалилась в глубокий сон. Мне снилось море. Я стою, зарывшись пальцами ног в белый песок, над головой поют чайки, а волны бьются об прибой. Взгляд направлен на линию рассвета. Меня медленно затапливает умиротворение, которое вызывает безмятежную улыбку на губах.