– Все замечательно, мам. Я действительно очень рада за них. Но мне не хочется вечно таскаться за ними. Просто… – Мне было противно обманывать ее, но жалко упускать такой хороший шанс. – Бывает трудно найти себе подходящее занятие. Я подумала, что, может, следует прокатиться в Лондон, пробежаться по магазинам на Оксфорд-стрит или сходить в Tate Modern. Как ты считаешь?

– Думаю, это прекрасная идея. Почему бы тебе не позвонить Эбби или Миа и не пригласить их с собой?

– Да, я так и сделаю. Пойду, пожалуй, в душ, а не то опоздаю на поезд.

– Если хочешь, я довезу тебя до станции. Когда поднимешься наверх, то, будь добра, разбуди брата. Он должен помочь папе в саду.

– О’кей.

Я взбежала по лестнице и понеслась по коридору к комнате Джоша. Входить в нее – все равно что в темную пещеру; он никогда не отдергивал шторы, и каждый раз, оказываясь у него, я боялась, что на меня обрушатся с комода горы пустых баллончиков из-под дезодоранта. Я тихонько постучала в дверь, и в ответ мне раздалось что-то вроде рычания.

Я просунула голову в образовавшуюся щелку и увидела его лицо в свете экрана ноутбука.

– Привет! Мама хочет, чтобы я тебя разбудила. Она боится, ты забыл, что тебе все утро придется копать.

– Ну да. Как ты думаешь, почему я здесь прячусь? Я ведь даже не люблю овощи.

– Ну, она сама скоро сюда поднимется, а ты вряд ли хочешь, чтобы тебя застали за этим занятием. – Я жестом показала на компьютер, осторожно входя в комнату.

– Верно. Она уже устроила тебе допрос? Какого черта гики-Грэхэм околачивался здесь вчера вечером?

– Ты тоже его видел? Бедный парнишка! – Я покачала головой. – Кто-то взломал мой фейсбук и назначил ему свидание от моего имени. Он думал, что я поеду с ним на конвенцию игроков MegaDeath.

– Не может быть! Что, правда? – расхохотался Джош. – До чего же он тупой. Девушки никогда не ездят на такие мероприятия. А с чего он взял, что тебя это интересует?

– Тот тип, что выдает себя за меня, был очень убедителен. И кончай ржать, Джош, это совсем не смешно. – Джон попытался умерить свое изумление, но у него получилось не слишком хорошо.

Я хотела спросить его, нет ли у него предположений о том, кто мог бы сыграть с Грэхэмом такую жестокую шутку, но тут внизу раздался звон старого школьного колокола. Джош вздохнул и закрыл ноутбук. Его призывали к делам.

– Похоже, моей спячке пришел конец.

– Желаю хорошо провести время! – Я улыбнулась ему, пробираясь к двери через горы грязной одежды. Потом быстро пошла в свою комнату, очень тщательно закрыла дверь, чтобы никто не мог меня услышать, и посмотрела на часы. Было уже почти половина десятого, значит, не слишком рано для Кэллума. Сев за стол, я поставила перед собой зеркало и тихо позвала его.

Он объявился через мгновение, а мою руку начало покалывать еще до того, как я произнесла последние звуки его имени. Он сидел прямо за мной, а его левая рука, как обычно, покоилась на моей правой кисти. Другая его рука уже гладила мои волосы.

– Привет! Похоже, у тебя было хлопотное утро.

– Привет! Ты в курсе того, что происходит?

– Наверное. Один бедный парнишка решил, что ему подфартило. – Кэллум одарил меня одной из самых очаровательных своих улыбок.

– Тебе известна только половина случившегося. – И я быстро посвятила его в детали отвратительного события, чувствуя, что неудержимо краснею, с ужасом вспоминая о нем. Кэллум в смятении нахмурил брови.

– У кого же на тебя зуб? Ведь это не мог сделать никто из твоих друзей, я прав?

– Ну разумеется! Некоторые из них могли бы угадать мой пароль, но они не стали бы взламывать мою почту и аккаунт в фейсбкуе. В четверг кто-то, кому известны все мои школьные секреты, взломал мою почту и написал письмо директрисе. К счастью для меня, адрес был введен неправильно, так что письмо не дошло. Я, очевидно, обидела кого-то, кто знает меня очень, очень хорошо, но у меня нет ни малейшей идеи о том, кому могли быть известны все эти секреты.

В зеркале я видела, как сильная рука Кэллума обнимает меня, прижимая к себе и даруя чувство безопасности.

– Это так странно. Словно кто-то проник в твой разум, но разве такое возможно?

– Ты прав. Я пытаюсь понять, кто владеет подобной информацией и почему этот человек так со мной поступает. Что я ему сделала?

– Уверен, что ничего. Проблемы у кого-то другого, не у тебя.

Я понимала, что он пытается успокоить меня, но не была уверена, что согласна с ним.

– И все, вместе взятое, не может быть совпадением.

– Вдруг это кто-то из школы. Как насчет Эшли?

– Я не рассказала тебе еще вот о чем. Вчера утром она влепила мне пощечину. Но все остальное не ее рук дело. На что-то изощреннее оплеухи она не способна.

– Значит, имеются уже два человека с камнями за пазухой. Почему она ударила тебя?

– Да из-за какой-то ерунды. Она считает, что мне до сих пор нравится Роб. Ну да, как же! – Губы Кэллума сжались в тонкую ниточку, он стал обдумывать мои слова. – Ну хватит тебе. Ты тоже собираешься сердиться на меня? Ты же знаешь: он тебе не соперник. – Чтобы доказать это, я потянулась к нему и увидела в зеркале, как мои пальцы нежно поглаживают его лицо от скулы до челюсти. Кэллум наклонился к моей руке, на секунду закрыв глаза, и я почувствовала в ладони легкое покалывание. Я смотрела на него, и сердце у меня таяло. Несмотря на всю боль, на все проблемы, я любила его и хотела быть с ним. – Эй, довольно плохих новостей; надо сменить тему. Мама предложила подвезти меня к станции, она считает, что я собираюсь в Tate Modern. Встретишь меня у купола?

На его лице медленно появилась нежная улыбка, но глаза оставались печальными.

– Это мое любимое место, но я не уверен, что Золотая галерея будет закрыта. У меня утром не было времени, чтобы выяснить, что к чему.

– Да ладно тебе! Не будь таким мрачным! После всей этой ерунды мне необходимо улучшить свое настроение, а первый способ для этого – как следует наобниматься с тобой.

– Даже на виду у всех?

– Я никого не замечу, если ты будешь рядом. – В зеркале я увидела, как его свободная рука крепко обняла мои плечи, а потом он поцеловал меня в макушку.

– Значит, увидимся там. Дай знать, когда доберешься до станции.

Я быстро взглянула на часы:

– Это будет где-то через два часа. До скорого.

Он еще раз крепко обнял меня и исчез.

В поезде я изо всех сил старалась не думать о свалившихся на меня проблемах, но это было довольно трудно. За очень короткий промежуток времени я каким-то непонятным образом нажила немало врагов. Перебирая их всех в уме, я начала теребить браслет на руке. Это было прекрасное ювелирное изделие с таинственным камнем такого же точно цвета, что и глаза Кэллума, оплетенным искусно закрученными серебряными нитями. Я никак не могла до конца поверить в свое счастье – в то, что нашла его; и к черту все мои проблемы и трудности. Я водила по нему пальцем и думала о таком же браслете на руке Кэллума. Скоро мы будем вместе, его сильные гладкие пальцы переплетутся с моими, и мы будем любоваться панорамой Лондона. Сколько бы у меня ни было неприятностей, я справлюсь со всеми, если Кэллум будет со мной.

За окном поезда тянулись пригороды Лондона, медленно переходящие в промзоны и рынки, и скоро я увидела змееподобное здание международного вокзала Ватерлоо. На станции я обнаружила, что прямая ветка подземки закрыта, и женщина за информационной стойкой посоветовала мне воспользоваться автобусом. Я села на верхнем ярусе, и, когда мы переезжали мост Ватерлоо, заприметила вдалеке собор Святого Павла. Лучи позднего утреннего солнца отражались от Золотой галереи, опоясывающей самую вершину купола. Это было совершенно особенное для меня место, где амулет и мои новые способности позволяли Кэллуму становиться реальным, где я могла касаться его, обнимать. И целовать. Мысль об этом снова заставила меня улыбнуться. Что бы ни происходило в мире, по крайней мере, я могла целоваться с ним.