- Я же тебе почти поверил, Малфой. Практически поддался твоим чарам, - Гарри равнодушно смотрел на город внизу через окно, без интереса разглядывая людей, охваченных рождественской суетой.
- Я не хотел, чтобы все так получилось, - серьезно ответил Драко и незаметно навалился лопаткой на стену, стоять было уже очень тяжело, а рана предательски саднила.
- Но все так, как есть, - Поттер сел в рабочее кресло рядом, сложил руки в замок и положил их на живот, откинувшись на спинку, - Ты заврался настолько, насколько это вообще возможно.
- Я много в чем виноват, но я честен с тобой, - блондин старался говорить спокойно, но внутри все сотрясалось и бушевало, даже ладони стали совсем холодными.
-Ты сказал, что Кингсли все знает. Ты намеренно это скрыл, не так ли? Разве это не ложь? Ты говоришь лишь то, что выгодно, так о какой честности может идти речь, раз ты ведешь какие-то только тебе известные игры? Многие люди решали за меня всю мою жизнь, и я больше терпеть подобное не намерен. Выкладывай как есть, Малфой, или проваливай.
Блондин весь вытянулся, как струна, высоко вздернув подбородок. Он глубоко вздохнул и постарался сглотнуть ком, незаметно подкативший к горлу. Юноша чувствовал себя на краю пропасти; ещё шаг, и он упадет в нее безвозвратно.
Драко с трудом оттолкнулся от стены и неуверенно направился к Гарри. Тот продолжал неотрывно смотреть куда-то вдаль без единой эмоции, и это было страшнее, чем если бы гриффиндорец просто злился и крушил все кругом. На самом деле Гарри очень эмоционален, вспыльчив и несдержан, особенно когда что-то шло не по плану. А сейчас слишком спокоен, значит, он уже все для себя решил. Малфой, сделав спокойный вид, подошёл и встал рядом с Гарри. Брюнет даже не дёрнулся, словно и не заметил никого, погрузившись в свои мысли.
- Ты сейчас расстроен, я понимаю…
- Расстроен? - перебил Гарри и, наконец, посмотрел на слизеринца. От этого взгляда мурашки пробежали по спине Драко, - О нет. Ты ошибаешься, Малфой! Я в ярости!
Брюнет снова отвернулся и стал нервно постукивать пальцами по столешнице, а Малфой смиренно ждал, когда тот успокоится. На это потребовалось довольно много времени, но когда морщинки на лице Поттера немного разгладились, Драко собрался с силами и начал:
- Ты прав, у тебя нет ни единой причины мне верить, ведь я Пожиратель. Получив метку один раз - стереть ее уже невозможно. Это клеймо… - Драко закатал рукав рубашки, обнажив черную змею, - …будет всегда осквернять мою кожу, никогда не давая забыть, как я оступился. Смотря на нее, я все время думаю о прошлом и о том, как могло все обернуться, если бы не ты, - Поттер едва заметно вздрогнул, - Ты нашел в себе силы и победил самое большое зло, которое видел магический мир, причем в столь юном возрасте, - Малфой провел ладонью по метке и опустил рукав обратно, - И я хочу, чтобы ты знал, Гарри… я горжусь тем, кто я есть и берегу каждую вещь, которая связана с тобой или напоминает о тебе… Даже эту чертову метку, - слизеринец резко поднял глаза на Поттера, который словно не дышал, - Она будет всю жизнь напоминать мне, от каких мучений ты меня спас. Я никогда не думал, что в моей жизнь все обернется подобным образом, и однажды ты станешь для меня самым важным человеком, которого я буду оберегать любыми средствами. Пусть для этого придется не договаривать… Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я из корыстных побуждений тебе много чего не рассказал. Это не так…
- Очень пламенная речь, - едко ответил Гарри и нахмурился, - Но это не дает тебе права решать что-то за меня. Это МОЯ жизнь, а ты переходишь все границы.
- Гарри, не нужно на мне срываться за всех. Мои мотивы я могу объяснить, почему другие тебе не рассказывали о чем-то - я не знаю, - ровно ответил Драко, сглотнув комок едкой обиды.
- Речь сейчас не о них, речь о тебе. Выкладывай как есть с самого начала или уходи.
Малфой тяжело выдохнул и провел рукой по волосам: ему было, что сказать, но с чего начать - это другой вопрос. Как отреагирует Поттер никогда невозможно предугадать, но и переносить разговор уже возможности нет. Сейчас или никогда.
- Ладно.., - устало начал слизеринец, - Дело в нападении на тебя.
- На меня не раз нападали, и заметь, ты тоже в этом числе, - хлестко ответил Гарри.
- Я никогда об этом не забывал, - тихо сказал Драко и закусил губу, - Но и ты оставил мне шрам на груди.
Гарри непроизвольно напрягся, услышав эти слова, и злость, охватившая все тело, неожиданно поутихла и сменилась смятением. Да, та драка в школьном туалете не закончилась бы хорошо, не окажись рядом Северуса, а растекающуюся лужу крови на каменном полу, огромный разрез почти у сердца и тихий стон Малфоя гриффиндорец помнил так отчётливо, словно это произошло минуту назад. Это был единственный случай, когда Гарри потерял себя, и захлестнувшие эмоции привели к серьезным травмам другого. И Поттер жалел о той слабости и помнил всепоглощающее чувство отчаяния, беспомощности и даже страха. Пойди все хоть немного не так - Малфой сейчас не стоял бы тут, он не существовал бы в жизни Поттера, они бы не решили пожениться или встречаться, Драко не привел бы в Хогвартс Пожирателей, а Дамблдор, возможно, был бы жив… Только если бы Гарри… слово “убил” не хотелось даже мысленно произносить, но такой возможный исход задевал струны души гриффиндорца, и почувствовалась горечь непонятной утраты. Слизеринец прав, Гарри тоже не безгрешен, возможно, слова звучат слишком резко, но Поттер устал.. Так устал от этой истории, которая за несколько дней обратилась в целое приключение длиной в четыре года, и хотелось бросить все и просто исчезнуть, но… Что-то пока держало, только пока не понятно что…
Блондин уже давно молчал, отводя взгляд в сторону, его ресницы дрожали, а по виску стекла маленькая капля пота. Гарри успокаивающе вздохнул и указал рукой Драко на стул напротив себя:
- Нам надо поговорить, - с обречённостью в голосе сказал Поттер, - Давай все решим. Прямо сейчас. Пойми меня правильно, мне это надоело. Я уже говорил, я хочу знать, хочу все осознать. Мне осточертели недосказанности, а ты и сам понимаешь, раз наши пути пересеклись, то пора что-то решать. Вместе, - Гарри с уверенностью посмотрел на слизеринца и тот медленно кивнул, присаживаясь в предложенное мягкое кресло. Бок ужасно тянуло, и были подозрения, что рана вновь открылась.
- Наверно, стоит извиниться, - тихо начал Драко, - Но я действительно хотел, чтобы ты отдохнул и пришел в себя. Я хотел все рассказать, но… почему-то не смог, и в этом я действительно виноват, - Драко переплел пальцы в замок и опустил голову, - Когда я принес тебя в больницу, и тебя увезли на операцию, я пытался успокоиться и хоть как-то здраво взглянуть на ситуацию. На меня напали, ты оказался под ударом и серьезно пострадал, и я готов дать стопроцентную вероятность, что ты видел напавшего. Ты стоял к нему лицом, ты его точно должен был разглядеть. Хоть изначально целью был я, но ты же сам понимаешь, в таких делах нежелательных свидетелей не осталяют. И не важно, герой ты или нет, в Азкабан никто не хочет. Я испугался что за тобой могут придти ещё до того, как ты очнешься, а меня или кого-то из персонала рядом не будет. Дождавшись от колдомедиков новостей, что все прошло успешно, я сразу аппарировал к Кингсли, и вот тогда я и решил соврать, будто с самого начала нападение было именно на тебя, что ты в постоянной опасности, и Бруствер, как я и рассчитывал, выставил кучу охранных чар и даже несколько проверенных старых Авроров внедрил в Мунго.
- Глупо. Ты мог сказать правду, он бы все равно начал расследование, - отмахнулся Гарри, но в зелёных глазах Драко заметил едва видимую заинтересованность и без промедления ответил:
- Мне необходимо было, чтобы ты находился под постоянной защитой, если со мной что-то случится. Напавший не закончил дело, он придет за мной снова, это лишь вопрос времени. Я не хочу, чтобы ты снова подвергся опасности, ведь… ты же и так был на волоске от смерти. Я чуть с ума не сошел… Нет ничего более мучительного, чем осознание виновности в ранах самого близкого человека, - последние слова Драко сказал почти шепотом. В этот момент рана неожиданно снова заболела, и едва ощутимое тепло на бедре говорило о все-таки открывшемся повреждении. Кровь снова потекла от внезапных физических нагрузок. “А ведь Гермиона предупреждала…”, - подумал слизеринец.
