- Ты сделал для меня кое-что очень важное, - Поттер открыл самую первую фотографию, на которой были Лили и Джеймс в осеннем саду, - Не представляю, как ты смог ее восстановить.

- Ты и не думал, что я смогу, - слизеринец усмехнулся, - Но я нашел человека, у которого сохранилась пленка, он проявил эту колдографию для меня.

- Серьезно? - брюнет даже подался немного вперёд от удивления.

- Ну да.., - Драко немного стушевался.

Поттер бросил полный нежности взгляд на снимок, и на душе у него потеплело.

- Но здесь есть еще одна колдография… Она для меня особенная…

Малфой перевернул несколько страниц, стараясь не вглядываться в снимки, потому что каждый из них был наполнен чем-то значимым, но сейчас оно причиняло лишь боль и разочарование. Питая призрачную надежду, блондин открыл снимок почти на последней странице и придвинул альбом ближе к Гарри. Поттер ещё не доходил так далеко и не видел этих колдографий, поэтому с опаской взглянул на страницу. На ней

не было ничего особенного, это даже была не магическая, а обычная маггловская фотография. На ней запечатлено голубое бесконечное небо, залитое солнцем; большое поле, усыпанное цветами и зеленью, и среди всего этого великолепия на самой границе между этими половинами двух разным миров сидели двое юношей и смотрели куда-то вдаль. Брюнет приобнимал блондина за талию, когда тот положил ему голову на плечо, и оба они совершенно забыли о настоящем и находились в каком-то своём мирке, созданном только ими. Гарри разглядывал фотографию, и в груди у него разливалась приятная нежность и в то же время тревожность, словно этот момент был и плохим и хорошим одновременно, но объяснить такой контраст чувств смог только Драко:

- Это было 29 июля в этом году, - Малфой навалился локтями на столешницу, не спуская глаз со снимка, - Я пришел к тебе в рабочий кабинет в Министерстве в обеденное время, а ты был весь сам не свой: нервничал, не находил себе места, со всеми ругался. Я понять не мог, что с тобой, ты многих работников на уши поднял, завалился работой и даже через раз отвечал на мои вопросы. Меня это очень озадачило, и я решил тебя пока не трогать. Я ушел в лабораторию, занялся своей работой и даже не заметил, как весь день там и провел. Ты ввалился в лабораторию уже после рабочего дня растрёпанный, уставший, но какой-то подозрительно довольный, велел мне все бросать и аппарировал нас на это самое поле. Оказалось, ты выполнил все свои дела за один день на неделю вперёд, чтобы нам с тобой где-нибудь отдохнуть ото всех. Ты договорился с Кингсли, выпросил нам неделю отдыха, и мы все это время провели на этом самом поле, - Драко улыбнулся, и Гарри перевел на него взгляд, наслаждаясь этой улыбкой, словно ничего приятнее не видел, даже фотография потеряла для Поттера интерес, - Чуть дальше находился домик, где мы жили, и широкая речка, на которой росли очень красивые жёлтые цветы. Эту фотографию сделал путешественник, который в тот день проходил мимо. Он увидел нас вдалеке и не смог устоять, сделав фото. Его звали Нолан. Он погостил у нас денёк и, оставив этот небольшой подарок, ушел дальше. Единственное, что я помню о нем - это имя и его последние слова перед уходом.

Драко поднял глаза и столкнулся взглядом с Гарри, который внимательно слушал и не мог понять, что с ним происходит, потому что сердце как-то слишком сильно билось в груди.

- Он сказал, чтобы мы берегли друг друга, и пожелал нам счастья, - голос Драко осел, а взгляд стал томным и немного грустным, - Именно в тот день я…, - Малфой нервно сглотнул и посмотрел на свои руки, - Я… Стал твоим женихом.

После этой фразы с Гарри произошло что-то невероятное: нескончаемый поток бурных и тёплых чувств нахлынул со всех сторон и охватил разум. Юноша ощутил ненормальную тягу к блондину, захотелось сесть к нему ближе или даже коснуться. Драко растерянно смотрел на брюнета и боялся даже вздохнуть лишний раз. Поттер неуверенно подался вперёд, опираясь на локти и придвинулся к Малфою почти вплотную, наблюдая за его подрагивающими ресницами, румянцем на скулах и загнанным взглядом, а сердце словно вырывалось из грудной клетки, как запертая птица. Слизеринец очень медленно наклонился навстречу, чувствуя обжигающее дыхание гриффиндорца на своих губах, их разделяли лишь несколько сантиметров, и блондин закрыл глаза.

Раздался резкий и громкий стук в окно, и Гарри мгновенно пришел в себя, отпрянув назад и хватаясь за голову. Что это только что было? Что он хотел сделать? Поцеловать? Он совсем рехнулся? Гриффиндорец словно проснулся, и дурманящая разум дымка во мгновение развеялась, открывая занавес реальности. Малфой поспешно отвернулся, словно ничего и не ждал, скрывая разочарование за маской равнодушия.

- Я открою, это сова, - очень тихо, почти шепотом сказал блондин и тут же подошёл к окну, поддерживая рукой раненный бок.

Гарри же пытался взять себя в руки, какого черта он творит? Это явно магия в самых ее гнусных проявлениях, невозможно такое чувствовать по отношению к другому, даже Джинни не вызывала в гриффиндореце такой душевной бури, словно взорвался вулкан. Хотелось рвать и метать или уйти куда подальше, лишь бы скрыться от этой неловкости.

Малфой еле держался на ногах от нахлынувших эмоций, его сильно штормило, но он не подавал вида, уговаривая себя сохранять лицо. Юноша корил себя за слабость и некую беззащитность перед Поттером, тот обладал особой силой, которая связывала блондина по рукам и ногам, заставляя верить во что-то, всегда быть рядом, помогать и поддерживать. Эта сила называется любовь, и она делала из Малфоя полного идиота, по крайней мере так он себя ощущал.

Дрожащими руками Драко открыл окно и взял записку Гермионы, адресованную ему. Юноша бегло пробежал по строчкам и устало вздохнул, схватившись за бок, и чуть заметно сощурился от всплеска боли.

- Это Гермиона? - спросил Гарри, делая вид, будто ничего не было, но давалось это с большим трудом, и предательская краска залила лицо.

- Да, но тут ничего утешительного, - слизеринец дал птице печенье из стеклянной баночки на подоконнике, после чего она поспешно улетела, - Кингсли в ярости, что тебя заметили магглы.

- Тогда почему Гермиона пишет об этом тебе, а не мне? - Гарри не понял почему ему это не понравилось, но неприятное чувство стремительно поднималось откуда снизу, словно по шкале.

- Просто за твои поступки пока я отвечаю…, - виновато ответил Малфой, чем вызвал ещё большее негодование со стороны Гарри.

- Не понял! В смысле ТЫ за меня отвечаешь?

Драко как-то очень серьезно посмотрел на Поттера, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на обиду, будто внутри него что-то разбилось и с треском упало в самый темный и потаённый участок души. Чувства Малфоя были похожи на птицу, запертую в золотой резной клетке, которая всеми силами рвется наружу, хочет свободы и ветра. Но драгоценная оболочка слишком прочная и не позволяет такому случиться, поэтому птица может лишь бунтовать, но это ни к чему не приведет, она только потратит силы.

- Потому что Я просил на тебя отпуск, Я взял на себя ответственность, Я… твой жених, Гарри. Хочешь ты этого или нет, но на данный момент это так. И это я тебя во все втянул…

Гриффиндорец опешил от такой резкой перемены спокойного и заботливого Малфоя на серьезного и даже властного. Драко был недоволен, из него так и сквозили нотки разочарования и негодования, и Поттер очень глубоко вздохнул и протяжно выдохнул, но ничего не ответил.

- Ладно, я пойду, - Малфой свернул письмо в руке и положил в карман брюк. На его виске выступили венки, а движения стали неуклюжими и медленными. Юноша всячески пытался скрыть боль в ране, но от Гарри это все равно не ускользнуло. Поттер подошёл к Малфою совсем близко и указал взглядом на красное пятно на рубашке, которое напоминало о вчерашних событиях.

- Ты ранен, а хочешь уйти. Тебе же больно, - сказал холодно гриффиндорец и посмотрел на слизеринца сверху вниз, только сейчас заметив, как сильно они отличаются в росте, и Драко едва ли достает Гарри до переносицы.