Девчонка была обречена, он это явно видел. Копна темных волос вокруг ее головы топорщилась в разные стороны, мешая видеть выражение лица, но розовый кусочек плоти, болезненно пульсируя, выглядывал между губ. На конце языка поблескивал яркой искрой голубой бриллиант в лапках широкого золотого колечка. Вероятно, камень подобран под цвет глаз, Господин всегда обращал внимание на такие детали. Тут девчонка тряхнула головой, и Крис увидел ее глаза – действительно голубые и напуганные.

Еще бы ей не испугаться, парень хмыкнул про себя, но не посмел шевельнуть ни единым мускулом, под внимательным взглядом Господина. Как бы то ни было, Крис хотел жить.

Он продержался в гареме Господина Гор почти год – дольше любого раба или пленника. Особенно удивительно это было потому, что он не был ни тем, ни другим. Крис был выкупом за жизнь целого города.

Каждый год прекрасный город Самея платил дать Господину Гор одним своим жителем. Повелитель не принимал ни рабов, ни должников, ни случайно зашедших чужеземцев, все решала госпожа Судьба и огромный котел, наполненный легчайшими, как перья, свитками с именами жителей. Годовалый младенец вынимал один свиток и избранный надевал амулет, чтобы очутиться в замке Господина.

Иногда жребий падал на пожилых или детей, но чаще в замок попадали молодые, полные сил юноши и девушки. За двадцать лет жизни Криса Самея заплатила двадцатью жизнями, а потом пришел его черед.

Впрочем, некому было его оплакивать – родителей он не знал. Хромой солдат, подобравший на дороге корзину с младенцем и вырастивший парня, умер несколько лет назад, оставив приемышу небольшой домик, ржавую пику и ремесло краснодеревщика.

А еще умение наблюдать за людьми.

Может поэтому, Крис выжил. Не сошел с ума, узнав, что станет постельным рабом. Не превратился в безвольное растение после проведенной в спальне Господина ночи. Когда интерес к новой игрушке поутих, ему хватило ума затаиться в недрах гарема и понемногу собирать информацию о привычках хозяина, о жизни замка, о тех, кто живет здесь дольше, чем один год.

И вот теперь, когда Господин неожиданно вспомнил о нем и приказал явиться в его опочивальню, Крис явственно видел – девчонка, стоящая прикованной у отполированной движениями пленников металлической штанги – обречена. Возможно она тоже из Самеи, а может, и нет. Немало городов и сел платили Господину дань живой плотью.

Повинуясь знаку Господина, парень опустился на колени и коснулся языком сомкнутых половых губ девчонки, покрытых ажурными каштановыми кудряшками.

«Совсем молодая, лет шестнадцати», подумал он, принимаясь ласкать нежные створки. Большего ему пока не позволялось. Господин целовал шею девчонки, прижимаясь к ней со спины, тиская с намеренной грубостью маленькие розовые соски.

В острых кончиках груди колечек еще не было – девственница? – отстраненно подумал Крис, – скорее всего уже не совсем. Колечко в языке появляется потому, что Господин любит, когда острые грани зажатого золотыми лапками бриллианта задевают его натянутую уздечку, а потом бережно щекочут головку.

Слухи по гарему разносятся быстро, однако про новенькую еще ничего не говорили. Похоже, что она совсем недавно появилась в этой комнате.

Погрузившись в размышления, Крис, едва не прекратил мерные движения языком, которые заставляли девчонку заворожено таращиться на него. Вовремя поймав себя на этом, парень продолжил и, повинуясь жесту Господина, раскрывающего двумя пальцами податливую плоть перед его лицом, углубился в горячую влажность, отыскивая жемчужинку клитора. Пускать в ход свой бриллиантовый пирсинг было рано – Господин уже наигрался с маленькой упругой грудью и переместил руки в тонких кожаных перчатках ниже.

Девчонка дернулась от неожиданности, а Крис с тоской вспомнил, как сам стоял у этой штанги. Только усилием воли он не выдал свой страх, когда смазанные маслом пальцы скользнули между его ягодиц, а колючий мужской подбородок прижался к плечу. Да, Господин и на этот раз действовал так же – пока пальцы исследовали новую территорию, его зубы прикусывали ухо девчонки, а вторая рука поворачивала ее голову для крепкого и болезненного из-за свежего пирсинга поцелуя.

Девчонка пискнула, забилась и попыталась укусить хозяина. Крис даже прикрыл на мгновение глаза – теперь она точно не выживет. Шанс уцелеть оставался только у скучных, покорных, неинтересных обитателей гарема. Остальные кончали разнообразно, но всегда очень плохо и зачастую кроваво. Что Господин придумает для этой строптивицы? Подарит своим солдатам? Или устроит публичную казнь на скале, нависающей над замковым двором? А может она пропадет в его лаборатории, как некоторые любопытные рабы?

Однако Господина похоже позабавила такая строптивость:

– Ты пришла сама, Уна, – протянул он, и в его руке зашуршала плеть, – ты помнишь?

– Я помню, – девчонка храбрилась, но боль и ужас перекашивали ее черты.

– Тогда я покажу тебе, как это будет, – кивнул сам себе Господин. – Смотри!

Один жест и невидимый в полумраке слуга выступает в круг света. Крис продолжающий гладить сжавшуюся плоть девчонки уже понял, что «показывать» будут на нем и постарался максимально расслабиться. Если он выкажет боль, его убьют, а он все еще хотел жить.

Повинуясь словам и жестам Господина, слуга в черной маске ухватил Криса за кольцо на ошейнике и вздернул вверх, заставляя подняться. Обнаженное мужское тело заблестело в свете ламп, заставив девчонку изумленно распахнуть глаза. Похоже, она никогда не видела голого мужчину, а Господин редко обнажал свое тело даже во время соития.

Безликий толкнул постельную игрушку на специальную опору, обтянутую овечьей шерстью. Крис привычно смягчил падение руками и постарался перенести вес на корпус, чтобы ноги устали не так быстро.

– Смотри, Уна, это может подарить мне еще большее наслаждение, чем твой рот, – сказал Господин, касаясь плетью крепких ягодиц Криса. Потом бросил Безликому: – приступай, но бережно. Покажи моей девочке, как это хорошо.

Крис замер – Господин отдал его слуге? Значит все. У него останется только две дороги – смерть или постепенное скатывание вниз по гаремной лестнице. Вероятно, он закончит жизнь у корзины немытых овощей, как старик Арсан, что ж, это тоже жизнь, успел он подумать, когда его сфинктера коснулись перчатки, смазанные маслом.

Поскольку последние три месяца Господин не призывал его, мышечное кольцо сопротивлялось проникновению. Но Безликий не спешил – неторопливо гладил, растягивал, проникал внутрь кончиком пальца и снова отступал, давая Крису привыкнуть. Вспомнив свой первый раз, Крис даже удивился такому милосердию, но тут игры кончились – слуга одним движением втолкнул в него дилдо, изображающий член Господина, и Крис выгнулся, сдерживая болезненный крик.

Кричать было нельзя, но благодаря тому, что девчонка не могла видеть его лица Крис беззвучно разевал рот, свыкаясь с болью от резких и сильных движений Безликого.

– Довольно, – промурлыкал Господин.

Очевидно, нужный эффект на девчонку удалось произвести. Безликий немедленно остановился, но дилдо вынимать не стал. Криса вытолкнули в темноту, на подстилку откуда было хорошо видно, как Безликие принимаются играть маленькой торчащей грудью новой игрушки, в то время как хозяин замка продолжает прижиматься к девчонке сзади.

Крис даже со своего места видел, что девчонка впала в ступор – она не двигалась, бессильно обвисая на оковах, а умелые руки и губы Безликих вызывали в ней нервную дрожь. Как у породистой лошади.

Очевидно это же понял Господин. Поморщившись он велел слугам отвести девчонку в отдельную комнату, дать выспаться и накормить.

Пока Безликие утаскивали повисшую как тряпка Уну, Крис максимально плотно сжался в углу. Надеясь, что Господину не понадобиться утешение в сегодняшнем разочаровании.

Увы, скрыться не удалось. Перебирая «инструменты» Господин заметил отсутствие одного и вспомнил, где его оставили. Криса тотчас вытащили из темноты.