С тобой танцевал одной, и в музыке шел к тебе
По нотам, стихам, по скользким полам, блаженству навстречу
Была ты добра ко мне, была ты мила со мной,
Меня не гнала, хотя и могла, шутила со мной…
Мы встретимся снова, пусть свечи сгорели, окончился бал
Мы встретимся снова, я верю в судьбу, я не умолял,
Мы встретимся снова, мы встретимся снова,
Пусть жизнь – это вечный большой карнавал, я узнаю тебя!
(С) Елена Степанова
Тогда, в первое утро их сумасшедшей истории, у парома, после двухчасового утреннего пути с приключениями через пробки, объезды, переправы и прочие препятствия – словно сама судьба специально удлиняла путь до дома, и Он ее мысленно благодарил – Он, как начинающий спортсмен перед первым соревнованием, набрался духу и предложил Ей встретится еще раз. Где, как, когда и, главное, зачем – было совершенно непонятно. Да какая разница? Он практически не верил в то, что все, что произошло буквально несколько часов назад, вообще было на самом деле, и что эти мгновения, это сумасшествие, похожее на перемешанные сон и явь, на самом деле возможно повторить. И как красноречив был Ее взгляд, даже не слова, а именно взгляд из-под длинных ресниц, которым Она одарила его, произнеся: «А надо? Может, было разок, и хватит?» Вряд ли на этот вопрос можно ответить искренне, настолько он был глубок и при этом до боли реалистичен. Так приходит зима, осыпая ледяным дождем еще вчера зеленую листву и недвусмысленно давая понять, что всё, летняя благодать закончилась, поиграли и хватит, а дальше будет так, как природа устроила, темно, сыро и холодно. И как хочется в этот момент думать про живые июньские дни, про запах свежескошенной травы, про первую зелень на грядке… но как будто в сознании возникает преграда, и мысли сводятся к одному – это конец. Конец чего-то светлого, жизнерадостного, того что ждали так долго, и которое взяло и неожиданно закончилось. И как порой непросто вспомнить в такие моменты о том, что самый лучший день для жизни – это день сегодняшний, а завершение чего-то одного – это всегда начало чего-то другого. Как выразился Ричард Бах в своей книце «Иллюзии»: «То, что гусеница называет концом света, Иисус называет бабочкой». Вот так.… А что же наши герои? Покорно приняли наступление неизбежного?
Можно назвать это чудом, можно обычной историей, любой человек имеет свое собственное отношение и право называть вещи своими, то есть собственноручно придуманными, именами. Но зима у Них, несмотря на очевидную неизбежность своего появления, прошла в тот момент где-то рядом, и, видимо, поняв, что происходит у них в сердцах, решила пока не наступать. Подождать.… И заодно посмотреть, а что Они будут делать с той теплой погодой, которая им достанется как неожиданный подарок судьбы, природы и Вселенной. Только можно ли предположить, что зима не знала, что произойдет потом?!…
Глава четвертая. СВИДАНИЕ.
Он шел на свидание второй раз в жизни. Первый раз в подобных обстоятельствах он был почти 18 лет назад – это целая жизнь, за этот срок люди рождаются, проходят путь от младенцев до вполне себе взрослых дядей и тетей, получают образование и даже становятся сами готовы дать старт новому такому же кругу человеческой жизни. Вечность.… А Ему казалось, что Он тот же самый юнец, который час назад с дрожью в коленках пригласил свою первую любовь в кино, и вот сейчас стоит перед дверью, обитой коричневым дерматином (как у всех, время железных входов тогда еще не наступило, хотя и было не за горами), которую надо открыть, дойти до двери девушки, живущей этажом выше, и потом рядом с ней находиться в течение нескольких часов. Что Он будет говорить, как будет стараться показаться интересным и правильным, как при этом можно умудриться остаться еще самим собой и сделать так, чтобы эта встреча не оказалась последней? Эти давно, казалось бы, потерянные ощущения оказались так ярки и даже читались на его лице, ка на экране телевизора, что его бабушка, к которой он заехал освежиться после знойного июльского дня, несколько раз посмотрела сквозь очки на его попытки придать одежде вид только что взятой с вешалки и, усмехнувшись, спросила: «Ты на свидание, что ли, собрался?» Он застыл от этого вопроса. Откуда она знает, она что, чувствует? Как она может это предполагать? Как у нее вообще может быть такая мысль – какое у меня может быть свидание?! Воистину, в каждой шутке есть доля шутки…
Так думал Он, сидя в машине и ожидая в ее недалеко от подъезда ее офиса. Место тут было людное и загруженное машинами, почти центр города, и припарковаться напротив было практически невозможно. От сильного волнения Он уже начал сомневаться, что вообще ее узнает. А вот какая она, кстати? Вот чудо… Они были близки, провели вместе почти сутки, они смотрели друг другу в глаза, Он вдыхал запах ее тела и сходил с ума от ее нежной улыбки, а сейчас Он с изумлением обнаружил, что совершенно не знает, как она выглядит. Какого цвета у нее волосы, какая прическа, какой рост, носит ли она очки?… Как же Он узнает Ее? Отвлёкшись от этих беспокойных мыслей, коловших сознание, как шипы на кусте крыжовника колют руки при сборе ягод, Он увидел, как девушка, проходящая мимо автомобиля и смотрящая куда-то вдаль, каким-то неуловимым движение поправила локоны своих светлых, в перышко, волос. Он точно где-то видел такое движение, Он его помнит, даже не в деталях, а в ощущениях. Точно так же мы не видим ветра, но понимаем, что он есть. ОНА? Дальше был провал сознания, Он плохо помнил, как выскочил из машины, догнал…
Что они делали, где были, о чем говорили в тот вечер?
В Его памяти осталось лишь то воспоминание, что Он как завороженный смотрел на Нее, не в силах перевести дух, боясь спугнуть то робкое ощущение, что вот оно, счастье.… Не знал Он еще тогда, что Счастье есть вещь сугубо внутренняя, это собственное мироощущение, которое не зависит от внешних факторов, это скорее гармония с собой и окружающим миром, это понимание себя как частицы этого мира, потому что каждый человек состоит из тех же самых элементов, что и Вселенная, это радость бытия и чувство благодарности Создателю за все, что было, есть и будет.… А для Него тогда счастье заключалось в этой самой девчонке, которую он не мог разгадать, не мог почувствовать на вкус, боялся вдохнуть ее запах и даже посмотреть ей в глаза. А вдруг Она исчезнет, испарится, и Он проснется от грез, и окажется, что все произошедшее до сего момента было сновидением, подобно линии сюжета во многих фильмах и книгах? Но Она была на самом деле, Она оставалась, Она была реальной, и это еще больше вызывало волнение и трепет. Покров волшебства, который, как ему казалось, окружал Их, переливался из одного цвета в другой, сменяясь от зеленого цвета надежды до синего цвета беспечного забытья, и чуть было, не переходя в красно-оранжевый оттенок, напоминающий об опасности. Невозможно быть постоянно в дурмане; завтра Он проснется и встанет у руля кучи дел, больших и малых, серьёзных и не очень, которые почти невозможно и совсем невозможно делегировать. И никто Его не будет спрашивать, хорошо Ему или нет, хочет Он этим заниматься или предпочел бы бросить все и сбежать куда подальше.… И Она – где будет завтра Она? С кем она будет разговаривать, какие проблемы решать, какие трудности и волнения испытывать? Так хотелось положить ее в кармашек, улететь с ней туда, где никто никогда не найдет, где вечное лето, жаркие дни и теплые ночи, так же, как и во время их первой встречи, когда вся природа словно благоприятствовала тому, чтобы они соединились… Мы все называем себя свободными людьми, мы все, от мала до велика, убеждены в полной своей возможности делать все, что нам заблагорассудится – до тех пор, пока не наступит тот самый момент – сойти с ума и дать волю своим чувствам, мыслям и действиям. Тут-то и проявляются во всей своей ужасающей красе все ни нити, силки и цепи, которые, подобно каким-то живым лианам, опутали тебя, охомутали руки, ноги, пальцы, плечи и не дают сделать ни шагу, не позволяют сойти с начерченного пути, заставляют следовать указанным правилами делать то, что было намечено вчера, надо сделать сегодня, и предстоит делать завтра… Так и Они, не будучи в состоянии поменять что-то в этом мире, словно опасаясь своих желаний как фитиля, к которому вот-вот поднесут спичку, могли следовать только той дорогой, которой было Им предначертано. Кем? Чем? Почему нельзя свернуть? …Так и Они, проведя этот вечер в разговорах, которые никто из Них так и не запомнил, приближались по уже вечерней улице к Ее дому.
