- Забавно, не правда ли? Хотя и несколько безвкусно, тебе не кажется? Как и твоя прическа... Да ты садись, садись, - добавил он, вынимая из ящичка гравилета какой-то необыкновенный гребень и вкладывая его в руку Анны.

Она машинально расчесала им волосы.

Авель тут же выхватил у нее гребень, снял прилипшие к зубьям волоски, скатал их в комочек и, когда гравилет набрал довольно приличную высоту, с торжествующим видом пустил из окошка по воздуху.

Тут же раздался неблагозвучный писк "клаксона".

Авель, вдруг как-то сразу посерьезнев, бросил:

- Все в порядке, теперь мы можем говорить без помех...

- Ты хочешь сказать, что в волосах у меня была скрыта подслушивающая установка?

- Выходит так. "Клаксон" подает двойной сигнал, обнаружив ее. Я именно для этого его и смонтировал...

- Невозможно, - с обидой заявила Анна. - Эти отвратительные паразиты запрещены законом.

Авель пожал плечами:

- Ты ведь зияешь, законы у нас никто не соблюдает.

А обнаружить мне это помогла врожденная недоверчивость...

- Но ведь это... это нарушение прав человека?

- Разумеется, милая. Но права человека соблюдают люди. А роботы? Что в этой связи ты думаешь насчет роботов?

- Что касается меня, подобных роботов я не конструировала, возмутилась Анна.

- Потому-то тебя и устранили oт этого занятия. А теперь слушай меня, не перебивая. Ты долго работала с роботами. Создавала их, пестовала, как своих детишек. Только вот "детишки" эти оказались непослушными. И решили, что настало их время - время "совершенных" - диктовать людям свою волю. Ты живешь в своем замкнутом мирке, не ведая о тех переменах, которые произошли за эти два года. Тебя возмущает, что снова пошли в ход подслушивающие аппараты. А тебе не кажется, что мы, люди, в последнее время как-то уж очень присмирели и отличаемся... скажем, чрезмерным благоприличием. Помнишь, еще совсем недавно каждый одевался, как хотел. А теперьисключительно "по моде". Если же кто-нибудь, вроде меня, дерзнет нацепить на себя африканское дезабилье, его считают еретиком. Еще совсем недавно все открыто высказывали свое мнение, выкладывали все, что у них.

на душе. А теперь - шепчутся. А средства коммуникации предлагают нам не информацию, а засахаренные леденцы. Что это, по-твоему? Ничто иное, как лишение свободы! Заметь: вот уже два года кто-то намеренно ограничивает нашу свободу. И кто, как ты думаешь? Я абсолютно уверен - роботы! Роботам неведомо изначально присущее человеку стремление быть свободным. И вот они потихоньку наступают и наступают на нас, эти твои "детишки". И делают все возможное, чтобы люди поменьше думали и не замечали, что их постепенно превращают в послушных баранов...

Отсюда и эти домогательства, желание доказать свой "потомственный аристократизм". Зачем, по-твоему, понадобилась эта "История роботов"? Чтобы мы, ученые, лучшие умы человечества, засвидетельствовали их "божественное происхождение". Еще бы, первые из них были выкованы из золота самим Гефестом! А мы, люди, придали им "образ и подобие человеческое", иными словами - "божье"!

- Не может быть! - прервала его горячо Анна. - Это несерьезно!

- Анна, не напрасно же я столько лет посвятил психологии. Разумеется, в применении к роботам психелогия неуместна, поскольку слово "психо" у древних греков означало "душа". А у них, "совершенных", ее нет и быть не может. И все же, руководствуясь ЛОЕИкон своего предмета, я бы сравнил робота с выскочкой.

Роботы появились сравнительно недавно и чувствуют себя homo novis, иными словами - человеком новым.

Нуворишами без роду и племени, располагающими огромными возможностями. И им, как когда-то в старину нуворишам, очень хочется заполучить аристократический титул, доказать свое высокое происхождение, заиметь свое древнее родословное дерево. Они ощущают отсутствие корней и поэтому требуют, чтобы мы их придумали. Они хотят укорениться!

- Если в твоей тираде есть хоть капля истины.., то роботы очень ошибаются, не беря в расчет нас, людей... - мрачно заявила Анна.

- Мне кажется, дорогая, - с леденящим душу смешком парировал Авель, мы опоздали. Они уже захватили власть. И держат всех нас под контролем.

- Ах, представь себе, Авель, - наш Шеф - робот, - сказала Анна и изобразила на своем лице гримасу дебила.

- А что, очень может быть, что он и есть робот!

И мне кажется даже - самый главный. То есть, я почти в этом уверен... совсем серьезно сказал Авель.

- Сам ты робот! - по-детски погрозила ему пальчиком Анна и продолжила с лукавой улыбкой: - Могу засвидетельствовать - он ведет себя вполне по-человечески, сегодня вот объяснился мне в любви!

Авель фыркнул и намеренно грубо сказал:

- А ты никогда не задавалась вопросом, почему я тебе еще не объяснился в любви, хотя два года...

Она закрыла ему рот ладонью, повернулась и посмотрела на заднее сиденье, где всегда валялся белый плюшевый медвежонок, и с притворной серьезностью спросила:

- Может, еще кто-нибудь захочет объясниться мне в любви? Прошу!

- Вот она, чисто человеческая реакция! - воскликнул Авель, снимая с плеча ее руку. - Как, по-твоему, реагировал бы на твоем месте в подобной ситуации Шеф?

Она притворилась, что размышляет:

- Он бы изумился: "О, Авель, неужели!"

- Почерк робота! - с торжеством воскликнул Авель. - Человек нынче стал гораздо сдержаннее. Наши же "выскочки" слишком уж стараются. Потому и ввели в обиход "романтический стиль". Чтобы выглядеть людьми больше, чем сами люди. Они у нас теперь такие любвеобильные, такие нежные, эти роботы... Только одного им никогда не добиться... Догадываешься чего? Выдержав эффектную паузу, он таинственным шепотом сказал: - Они не могут воспроизводить себя естественным способом. - И весело выкрикнул: - У них не может быть детей!

Она спокойно парировала:

- И у нас с тобой их нет.

- При желании с твоей стороны - могли бы быть...

Анна рассмеялась самым легкомысленным своим смешком:

- Что ж, прекрасно! Но, как мне кажется, нам для этого придется переступить через труп Шефа...

- Разумеется, - деловито подтвердил Авель. - Надо начать с Шефa. И именно в этом я рассчитываю на тебя. Ведь у тебя большой опыт по части роботов и тебе здесь, как говорится, и карты в руки...

Она принялась втолковывать ему как ученику:

- Это будет потруднее, чем когда-то Бен Бецалелю.

Если Шеф действительно робот, как ты говоришь, то, несомненно, высшего типа, типа "Отражения". И самого сложного. Он заряжается психической энергией определенного человека, в сущности, своего двойника. Но он более совершенен, поскольку не допускает ошибок, присущих человеку. Можно предполагать, что за эти два года роботы продвинулись еще дальше по пути собственного совершенствования. Шеф, вероятно, неуязвим. Есть только один способ его убрать. Но он слишком жесток, если не сказать - преступен. Нужно убрать человека, от которого Шеф черпает энергию. - И зловеще пояснила: - Убрать - в смысле умертвить.

Выждав немного, словно проверяя, какое впечатление произвели ее слова, она продолжила таким же менторским тоном:

- К сожалению, эту работу нельзя возложить на робота - мешает пресловутый Первый закон: "Робот не может причинить вред человеку"...

Авель глянул на нее изумленно, будто не веря тому, что услышал.

- Ты хочешь сказать, что для того, чтобы обезвредить проклятого Шефа, нужно, чтобы один человек убил другого...

Анна промолчала, и между ними повисло молчание - холодное и скользкое, как мертвая ящерица.

Авель решил взорвать его дерзким вызовом:

- Ладно, посмотрим. Безвыходных положении не бывает!

Но голос его прозвучал как-то слишком глухо, словно бы издалека.

К исходу четвертой ночи после этого разговора Авель пришел к Анне и словно бы невзначай бросил:

- Все. Робот-Шеф лишен возможности манипулировать людьми. Я хотел бы знать, как ты справишься с другими руководящими роботами... Небось, у них существует какой-то свой пароль?