*

Что было не удивительно, Зейн принес с охоты много дичи, а его соплеменники — рыбу. Ее было легче поймать, однако Зейн предпочитал побегать, чем понырять. В свой домик альфа вошел без добычи в руках. Где-то на кухне рыжий волк раскладывал по столу различные травы.

Зейн подошел к омежке сзади и привычно стал лизать шею, тихо поскуливая от удовольствия. Внутреннее желание без ведома хозяина положило одну лапу на выпирающий живот. Нео вот уже как пять месяцев назад обратился в волка без возможности стать человеком — забеременел.

За несколько месяцев Зейн хорошо постарался и откормил любимого, поэтому омега выглядел намного лучше, чем в их первую встречу. Он внимательно следил за питанием пары: отбирал только самое свежее и полезное. Как омега следующего вожака Нео имел право питаться обильнее всех: как-никак, он носил в себе ребенка Зейна — будущего наследника.

Повернувшись, Нео уткнулся в нос довольного альфы, приветствуя любимого волка. От щенячьей радости Зейн завилял хвостом.

========== Часть 2 ==========

Вот уже прошло больше восьми месяцев со встречи Нео и Зейна. Родители будущего вожака довольно положительно приняли хрупкого, скромного и забитого омежку. Как-никак в Нео зарождалась жизнь. После родов Зейну смогут передать бразды правления в стае.

Новоиспечённой паре выделили отдельный домик, достаточно просторный и для будущего поколения волчат. Вначале скромный Нео не мог нарадоваться, но со временем привык к заботе Зейна, к внимательности его родителей, чью заботу он очень ценил за неимением семьи, а также к мягкой постели и потрясающе вкусной и свежей еде, что раньше ему только снилась.

Нео вздрогнул, когда дверь отворилась, и вошёл Зейн. Иссиня-чёрные волосы альфы блестели от капель воды: видимо, тот искупался в озере после охоты. Он подошёл к своему сокровищу и полной грудью вдохнул медово-цветочный аромат. Учуяв ещё какие-то посторонние и совершенно непонятные, но определенно не раздражающие запахи, волк широко раскрыл глаза. Коснувшись плеча омеги, ощутил, как тот вновь вздрогнул, забившись в угол кровати.

— Что такое? — взволнованно спросил Зейн, погладив дрожащего омегу по голове. В ответ он услышал лишь тихий скулёж, казалось бы, должный остаться в забвенном (или он так думал) прошлом. Альфа нежно приобнял Нео, инстинктивно понимая, в чём дело. Вот-вот начнётся.

*

Зейн довольно продолжительное время рыскал «ничего» около своего дома, вслушиваясь в разнообразные звуки и принюхиваясь к быстротечным запахам. Его пышный чёрный хвост часто-часто мотался из стороны в сторону, что говорило о нервозном состоянии.

Иногда к Зейну подходил вожак и молча стоял некоторое время рядом, мысленно и духовно его поддерживая, однако сам прибывал в волнительно приподнятом настроении. Папа тоже периодически выходил на улицу с той же целью, что и отец, но потом снова поднимался в дом: сегодня гулял ветер.

Члены стаи внимательно наблюдали за происходящим со стороны, но не вмешивались: рожавшие омеги всегда обходились без чьей-либо помощи. На всякий случай, конечно, рядом находился омега-знахарь. Мало ли какие непредвиденные обстоятельства случались в реальности.

За те часы, что Зейн крутился волчком у крыльца, казалось, он услышал все знакомые и незнакомые вариации звуков, на которые только был способен Нео: вой сменялся отрывистым хныканьем, неразборчивым ворчанием, из-за двери порой улавливалось гортанное рычание, щенячье тявканье и даже визг с лаем. Но в какой-то момент Зейн не признал среди всей гаммы звуков голоса Нео. Догадка и не сразу пришла. То было тихое попискивание маленьких слепых волчат!

Роды всегда длились очень долго, и выматывали нервы не только рожавшему омеге, но и вот-вот готовящемуся стать отцом альфе. Зейн провёл вне домика девять часов, и, казалось, устал так, как Нео, и так, как никогда на охоте прежде. Небо залилось чёрной смолью — вступила в права глубокая ночь, когда вышел немолодой омега и кивнул, мол, иди.

Замёрзший альфа радостно завилял хвостом, нетерпеливо ожидая, пока знахарь, наконец, спустится. Как только путь освободили, он влетел по ступенькам и в домик. Внутри витали густые теплые запахи крови, сырой шерсти волчат и волка и каких-то трав. Аромат самого Нео сейчас был очень слабым: омегу очень измотали роды.

На только что постеленной простыне лежал рыжий волк, а трое маленьких продолговатых комочков сосали у него молоко. Теперь-то Зейн ощутил сладковатый привкус теплого молока.

От увиденного янтарные глаза волка моментально загорелись. Зейна бросило в жар. В груди распространялось приятное тепло, сердце забилось чаще. На то краткое мгновение, что позволило ему оценить произошедшее, Альфа замер, всё не решаясь подойти: осознание отцовства будто в прозрачную хрупкую стенку упиралось. И до покалываний в лапах притягательно мелькала эта мысль. Когда приятное оцепенение спало, он подошёл к омеге и стал облизывать ему мордочку, благодаря за потомство. Нео в ответ слабо улыбнулся.

Ему тоже нелегко досталась мысль стать папой. Всю беременность он прислушивался к внутренним ощущениям: сначала, на первых месяцах, изменения не давали о себе знать, и порой омега даже забывал о зарождающейся в нем жизни, лишь забота Зейна напоминала ему о беременности; но когда живот отягчился, когда в обычном он начал замечать необычное, Нео как-то естественно пригрелся к перспективе недалеких родов, и мысли согревали душу.

Нео прибрал лапы, видя, как счастливый до безобразия альфа перебрался облизывать малышей, стараясь подавить желание их потискать — омега по блестящим глазам видел почти непреодолимое желание. Зейн лёг на постель рядом и нежно обнял омегу сзади, согревая его и согреваясь сам. Передаваемая забота и вместе с ней неозвученное признание в любви, успокоили вымученного Нео, и под тяжестью усталости он тихо засопел.

Волчата почти всю ночь издавали причмокивающие звуки или писк, лишь на незначительные часы, а то и тридцать минут прерываясь. Но уставшим родителям это никак не помешало проспать до обеда.

Утро выдалось беспокойным. Как всегда, с первыми лучами проснулся и Зейн, а когда открыл глаза и приподнялся, не увидел потомства. Жгучее беспокойство волной нахлынуло, но так же быстро схлынуло, уступив место разуму, а не чувствам. В доме все запахи были знакомы ему, а потому страх перетек в волнение. Осторожно встав с постели и укрыв омегу, альфа вышел на улицу и прошёл к родительскому дому, так как их запах улавливался ярче других — они недавно ушли. И ведь действительно, стоило Зейну навестить чету, как обнаружились и волчата в небольшой лежанке. Двое спали, а третий ютился на руках у папы, лепечущего что-то малышу.

— Какие потрясающие волчата! Все как на подбор! Две омежки и один альфочка. И ты посмотри, как он на тебя похож! Такой же тёмненький, активненький…

Зейн усмехнулся, садясь. Вчера, при темном свете, он не успел рассмотреть отпрысков, а сегодня решительно настроился наверстать упущенное. Даже родители его опередили! Один омежка, как отец, — полностью рыжий, а другой — с чёрными полосами. Отчего-то Зейну вдруг стало интересно, какие у малышей глазки.

— Отец так же доволен, как и ты?

— А то! Он никак не мог уснуть, изводился тревогой, после того как ты в домик зашёл. Сам хотел посмотреть, уже порывался. Но я его принудил оставить вас наедине, а то он бы непременно ворвался. Вы так с ним похожи!

Неожиданно дверь открылась. Словно только и ждал, в подтверждение словам папы, вошёл большой чёрный волк с лёгкой проседью на спине и морде. Его янтарные глаза были точной копией глаз Зейна. Вернее, это глаза Зейна были точной копией отцовских глаз.

— Помалкивал бы, Элли! Сам не мог успокоиться, пока Нео рожал.

— А, Зейн, — Элли проигнорировал замечание вожака, и как бы в продолжение прерванного разговора добавил: — Ты бы видел, как он вилял хвостом, когда я принёс волчат. Не отходил от них ни на шаг. А ещё он уже им имена дал, представляешь?

Зейн рассмеялся, глядя, как хмурый пристыженный вожак раскладывает добычу на столе, явно не обрадованный вскрывшейся чувственностью и коварным предательством мужа.