Судя по выражениям их лиц, мое ответное слово произвело весьма благоприятное впечатление на присутствующих, а дамская часть общества встретила мой спич благосклонной улыбкой.

— Ну что ж, а теперь, прошу к столу, — потирая руки и широко улыбаясь, пригласил государь.

Сам обед, хотя по времени правильнее назвать этот прием пищи ужином, не отличался особой изысканностью, все было просто, можно даже сказать аскетично. На горячее, два лакея, прислужившие за столом, женщинам и детям подали какой-то прозрачный суп с корешками и обильно присыпанный зеленью, мне государь порекомендовал лапшу на голубином бульоне. Заедать было предложено волованами[163] — пикантная закуска французского происхождения, небольшого размера выпечка из слоёного теста в форме башенки диаметром от 4 до 20 см с несладкой начинкой]с грибной начинкой. Затем шло жаркое из дичи, государыня предпочла вареную говядину. На столе были так же зелень и овощи из дворцовых теплиц. Из напитков подавали мадеру и крымский портвейн. Дамы пили вино, разбавляя его водой. В качестве десерта подали кофе, к которому полагались малюсенькие рюмочки с ликером. Официоз, несколько сковывающий всех постепенно отступил, все стали вести себя, если это уместно сказать в отношении императорской семьи, несколько раскованнее. Во время обеда император расспрашивал меня о службе в полку, Михаил, подключаясь к разговору, отмечал отличия от порядков, царящих у "синих" кирасир. Затронули и спортивные темы, где высокородный штабс-ротмистр буквально осыпал меня комплиментами, плавно перешли на значение физической подготовки в армии в частности и в повседневной жизни общества вообще. Как то так получилось, что тему покушения за столом не затрагивали. Дамы принимали участие в разговоре мало, больше занимались детьми. Те к концу ужина стали вести себя более непосредственно, а младшая, Анастасия и вовсе осмелела, подошла к отцу, правда стреляя глазками в мою сторону и молча протянула ему книгу.

— Ну что ты, кубышечка[164], книжку хочешь показать? — улыбаясь, спросил Николай, бросая хитрый взгляд на меня и явно разгадав маленькую хитрость ребенка, — а ты покажи вон князю, он, верно, такую еще и не видел!

Ребенок сдержанно улыбнулся уголками губ, явно довольный тем, что ему разрешили завладеть вниманием гостя, и робко протянула мне книгу. Как я и думал, это были сказки, Die Bremer Stadtmusikanten[165]братьев Грим, в красочном издании, с иллюстрациями. Ну, тут уж надо порадовать ребенка, обратить внимание, поговорить.

— А что это у Вас, Fraulein, за книга такая интересная, неужели сказки? Вы, верно, читали уже их, ну и о чем в них сказано?

Девочка была явно польщена оказанным вниманием, а родители с улыбкой наблюдали за нашим разговором.

— Это "Die Bremer Stadtmusikanten", это мне тетушка Элла[166] подаЛила. Вот!

— И Вы, верно, уже прочитали эту интересную сказку? А я вот и не слышал ее!

Мне мutti читала, я еще не могу, но я учусь! — чуть смущаясь почти прошептала девочка, — здесь про смелых животных, которые победили злых Лазбойников!

— Ну и понравилась Вам diese geschichte[167]?

Чуть нахмурив лобик и задумавшись на несколько секунд, Анастасия выдала фразу, которая вызвала улыбку у всех присутствующих:

— Нет, не оСень, Лазбойников Залко, они же совсем не злые и где они тепеЛь будут жить?

— Но, маленькая[168], — с чуть заметным акцентом вступила в наш разговор Александра Федоровна, — это же wegelagerer[169], как же можно их жалеть?

— Все Лавно их Залко! — опять упрямо нахмурив лобик, но чуть слышно пробурчала девочка.

Тут я решил немного похулиганить. В детдоме нам часто ставили в проигрыватель уже сильно заезженную пластинку, которую мы выучили почти наизусть, с более доброй и более музыкальной версией этой сказки на музыку Гладкова и слова Энтина.

— А может и вправду они не такие злые? А если мы будем читать ее unter der musikalischen Begleitung[170]?

— А как это?

— Ну, если Вы, Fraulein поможете мне, — я оглянулся на небольшое фортепиано Bösendorfer[171], стоящее в углу зала, — то мы попробуем прочитать эту замечательную сказку по новому. Sie werden mir helfen, zu musizieren, стоящее в углу зала, — то мы попробуем прочитать эту замечательную сказку по новому. Sie werden mir helfen, zu musizieren[172]?

Окружающие с интересом прислушивались к нашему разговору, император едва заметно улыбался в усы.

Ребенок на мгновение задумался, опять забавно наморщив лобик, оглянулся на маму, потом на старшую сестру:

— Лучше Оля, он моЗет! — выдала она сестру. Та нахмурилась и попыталась цыкнуть на малышку, но Александра Федоровна поддержала ребенка:

— Ну что же, давайте послушаем, wird sehr interessant sein[173].

Подростку оставалось только тяжело вздохнуть и направиться к инструменту.

Я играл только на гитаре, и то, как любитель, на слух, но князь Белогорьев, как и все дворяне его круга, получил довольно таки добротное музыкальное образование. Отец, для занятий с сыном, приглашал профессиональных педагогов, с которыми мальчик часто играл на фортепиано дуэтом, в четыре руки, так что подобный инструмент был ему знаком. Сев за пианино, подождал, когда подойдут дети, вопросительно посмотрел на царственных супругов.

— Ну-с, раз уж вызвались, то уж давайте, удивите нас! — улыбаясь, разрешил император. Александра Федоровна, так же улыбаясь, благосклонно кивнула. Михаил и Ольга Александровна переместились в кресла поближе, Мария встал у кресла тети.

Хрустнув пальцами, покойный отец часто ругал молодого князя за эту привычку, я попробовал клавиши, сыграв мажорную гамму[174], вздохнул…

— Ну, fraulein, прошу помогать мне, — и плавно, копируя голос Олега Онуфриева.

— Давным-давно на белом свете жили не только ГРОЗНЫЕ короли, прекрасные принцессы и страшные лесные разбойники, но и веселые трубадуры. Трубадуры бродили по дорогам, пели песни…, пальцы коснулись клавиш, и я запел

Кивком головы предлагая присоединиться ко мне, — ПАРА РА РАРА РАМ, ПАРА РА РА РАМ, ПАРА РА РА РАМ! — ну что же Вы, помогайте!

Постепенно импровизированный концерт увлек всех присутствующих. Часто приходилось исполнять тот или иной эпизод на бис, когда присутствующие желали поучаствовать в постановке. Первой не выдержала и присоединилась своим чудесным контральто[175] Александра Федоровна

— еле сдерживая смех, выводила обычно серьезная императрица. Последним не выдержал Николай