Шанс
Бандюжий Рынок, что раскинул свои просторы на грязных окраинах, кипел народом. Орали бабы, наперебой толкая ошарашенным прохожим выпечку и цветные тряпки, кучковались «хозяева» – бородатые степенные мужики с солидными животами, рыскали по карманам быстрые глазки «щипачей», маститых и «зеленых»… Жизнь текла в двух измерениях – свои-чужие – и два этих мира никогда не пересекались, надежно защищая традиции.
В темном междурядье, где копился годами мусор, били. Сильно, зло, периодически сопровождая действо ругательствами и смехом. Три мужика, в хороших спортивных костюмах, мощные, коротко стриженные…
– Может, хватит? – один, тяжело дыша, вытер ладонью широкий лоб – Сдохнет, Иваныч нас самих нагнет… А то и платить заставит, знаете его нрав!
– У, сука! – второй, большеухий и лупоглазый, пнул неподвижное тело – Ты прикинь – бьем, а он смеется… Падла!
– Хер с ним – широколобый махнул рукой – поехали. Главное, работу сделали, о долге напомнили – дальше пусть Иваныч думает.
Бандиты, не оглядываясь, двинулись к выходу из закоулка: через минуту никого не было. Тело пошевелилось.
– Сука – не сука, а живой! – молодой, лет 20, паренек выплюнул зуб и некоторое время рассматривал его – Гондоны! – последнее слово он сопроводил народным жестом – Как теперь улыбаться?
Чиж Чужой-Карман, или Юрка Сиротин (детдомовская нянька так и не была им прощена за позорную фамилию) засунул руки в карманы широких – минимум на два размера больше! – штанов и зашагал в сторону города. О том, чтобы «работать», речи не шло – с таким лицом не подойти даже к последнему лоху: заподозрит – значит, «на покушать» денег не найти – придется идти в гости.
Юрку ненавидели бандиты – за то, что не признавал авторитетов, ненавидели менты – за несогласие делиться «левыми» доходами, ненавидело государство – как и всех, кто невольно живет за казенный счет… Только бабки – кликуши верят в то, что Бог одинаково любит всех – достаточно просто оглянуться и понять несостоятельность этого утверждения.
При всем при этом Чиж умудрился не «скурвиться», сохранив в душе доброту и странное понимание людской природы. Видя дно, где плавает большинство забитого, запуганного народа «низов», он находил искры преданности, честности, любви и верности слову, которые – казалось бы! – не должны мерцать в костре пороков, вполне присущих этому контингенту.
Сейчас Юрка двигался к Юлианне-толстой, любвеобильной хохлушке, охотно разменивающей койку и харчи на игрушечную любовь. Женщина добрая и отзывчивая, она жила глубоко несчастливо – гибель маленького сына пристрастила ее к водке, а после и к «крокодилу» – низкокачественному наркотику, дающему короткую передышку в унылости будней.
– Кто эт тебя? – она лузгала семечки, торгуя носки-трусы-колготки ассортиментом возле дороги – Иванычевы?
– Они… – Юрка, неловко повернувшись, сморщился – Ребро вроде сломали…
– Спрашивали с утра, я сказала, месяц как не видала… Сильно они! – Юлианна легко потрогала набухшую щеку – Отлежаться надо…
– Потому и пришел…
– Извини, Юрок, сегодня не могу позвать… Гостят у меня. Поесть заходи – это устроим – а на ночь никак…
– Жаль. Придется к Лешему на трубу проситься – не пустит, сука, наверное, я ему еще за прошлый раз две «муравьишки» должен!
– Погоди… Вот! – Юля, порывшись в переднике, достала несколько купюр – четыре возьми, тогда пустит. А поесть все равно заходи, чего там с ними мусор делить…
– И мусора не дадут! – Чиж невесело хмыкнул – А мне – сама видишь! – без денег придется куковать, так что забегу…
– Я до четырех буду… Ох, сильно… – она снова прикоснулась, теперь в пунцовому уху – Звери поганые!
– Заживет, не переживай. Ладно, пойду – часиков в пять тогда жди! Бывай здарова, красавица!
Не оглядываясь, Юрка пошел… собственно, просто пошел, конкретной цели не наблюдалось. Можно было сходить на «Рудник» – большую свалку, но там без портвейна никак, не пустят. Лучший друг Колька, еще по детдому, третьи сутки «париться» в ИВС за кражу – видимо, уже не выпустят, «закроют»… попутно еще «вислых» кинут пяток, для отчетности. А больше…
И тут Чиж увидел… даже, скорее, почувствовал – есть такая воровская «чуйка» – заметно оттопыренный карман. «Терпелец» – солидный, хорошо одетый мужик чуть за 40 – выбирал апельсины. Суетился в своей палатке Ашот, подсовывая фрукты похуже, мужик равнодушно возвращал и брал идеальные. Казалось, он поглощен процессом… Вариант просто красавчик, грех не воспользоваться!
Юрка, делая вид, что рассматривает прилавок, осторожно приближался. Минута – и он только что плечом не толкал «пассажира» – тот никак не реагировал, продолжая изучать фрукты. Змейкой тонкая рука скользнула в карман пиджака, нащупала кожаный переплет бумажника, потянула… и так и осталась в кармане, зажатая, словно стальным обручем, пальцами мужика.
– Воруешь?
Чиж дернулся – бесполезно, кисть даже не пошевелилась. Хотел было заверещать – иногда помогает – но тут не тот случай, взяли, что называется, «на кармане», с поличным. Обреченно повернулся к мужику левой стороной лица – с правой зубов уже не хватает, будет обидно, если вообще не останется.
– Что молчишь? – несостоявшийся лох казался беззлобным.
– Бить будете?
– Пока не решил – улыбающееся лицо говорило об обратном – Что с рожей? Попался?
Юрка кивнул, не желая вдаваться в подробности.
– Детдомовский?
Снова кивок.
– Понятно… И что, всю жизнь воровать будешь?
– Вам какое дело? – допрос надоел, Чиж невольно разозлился – Меня мама-папа не накормят, спать не уложат и сказку не прочитают. Хотите бить – бейте, нет – отпустите, спасибо скажу – он дернул рукой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
