Песик увернулся, но обиженно заскулил и поспешно отступил в самое надежное место – на руки к своей обожаемой хозяйке Лоле. Котенок решительно бросился следом за ним. Лола истошно завизжала, прижимая к себе свое четвероногое сокровище, и в ту же секунду распахнула дверцу машины. Котенок еще раз мяукнул, на этот раз победоносно, и стремглав выскочил на улицу.
– Стой, Ухо, стой! – закричал Леня.
– Ну что такое? – Ухо резко затормозил, так что Пу И свалился на пол и жалобно заскулил.
– Черт его знает, что такое, – протянул Леня, выбравшись на тротуар и безуспешно оглядываясь по сторонам.
Котенка, разумеется, и след простыл.
– Заказ сбежал, – с тяжелым вздохом признал Маркиз, забираясь обратно в машину.
– То есть как сбежал? – недоуменно протянул Ухо.
– Что ты хочешь сказать, – напряженным голосом присоединилась к нему Лола. – Что мы так рисковали, волновались, трудились только для того, чтобы украсть котенка?
– Да нет, конечно! – пробормотал Маркиз. – Клянусь тебе, Лола, я заглянул в коробку, когда вынул ее из сейфа, и там не было ничего, кроме бумаг!
Он поднял коробку и застонал: никаких бумаг в ней не было, после побега котенка она была совершенно пуста.
– И где же эти бумаги? – В голосе Лолы прозвучала издевка. – Котенок все съел?
– Чертовщина какая-то! – отозвался Леня. – Да этого просто не может быть! Сама подумай, как котенок мог выжить в герметично запертом сейфе? И потом, я ведь проверил… Я открыл коробку. Там были бумаги, и ничего другого!
– Слышали уже! – Лола демонстративно отвернулась от своего партнера и прижала к себе Пу И: – Пуишечка, детка, не волнуйся! Мамочка тебя всегда прокормит! Уж на ореховое печенье для тебя я всегда смогу заработать!
– Что же я скажу заказчику? – простонал Леня, откинувшись на спинку сиденья.
– Скажешь, что бумаги превратились в черного котенка! – насмешливо ответила Лола.
– Чертовщина какая-то! – повторил Маркиз.
Всю дорогу до дома Маркиз был необычайно молчалив, он перебирал в памяти историю с последним заказом и думал, что же теперь делать. Ведь он точно помнил, как заглянул в проклятую коробку, и там были только бумаги. И уж совершенно точно, что там не было никакого черного котенка. Животное сбежало, его заказчику не предъявишь. Можно, конечно, предположить, что у него была зрительная галлюцинация, но Лола тоже видела котенка. Выходит, у них с Лолой возникла одна галлюцинация на двоих, но как быть с Пу И? Он почувствовал котенка еще в коробке, громко рычал и пытался стащить крышку. А никто никогда не слышал, чтобы галлюцинации были у собак. И наконец, куда все же делись бумаги? Кот их съел, что ли?
– Черт знает что! – пробурчал Леня, откинувшись на сиденье.
Лола не мешала ему размышлять, она занималась Пу И. Песик после встречи с котенком никак не мог успокоиться. Шерсть на загривке все не могла опуститься, он дрожал и смотрел так жалобно, что Лола едва не пустила слезу. Она прижимала свое сокровище к сердцу, нашептывала ему на ухо ласковые слова и сожалела только об одном – что под рукой нет орехового печенья.
В этот раз Леня получил заказ не совсем обычный. Вообще он не слишком любил брать заказы. Леня Маркиз, мошенник высшего класса, как он сам себя называл, любил обдумывать и готовить свои операции самостоятельно. Тогда он не сомневался, что все будет тщательно подготовлено и продумано до мелочей, а именно мелочи он считал самыми главными в своей работе.
Но иногда – не слишком часто – к Лене обращались некоторые люди, которым срочно нужны были его деликатные услуги. Леня брал очень большие гонорары, этим он сразу отпугивал большинство клиентов. Еще он соглашался на встречу, только если ему называли фамилию достойного человека, который давал клиенту рекомендацию и ручался за него перед Леней. Кроме того, Маркиз оставлял за собой право, ознакомившись с делом вкратце, все же от него отказаться. Это случалось, если у него возникали подозрения в неискренности клиента или ему казалось, что заказ отдает сомнительным душком.
Как всякое частное предприятие, Леня мог отказать клиенту в обслуживании без объяснения причин. Редко, но бывали накладки, в основном же такая система сбоев не давала.
На этот раз Лене позвонил человек, на которого могли сослаться потенциальные заказчики. Людей таких было немного, человек пять или шесть, и среди них Илья Аронович Левако. Илья Аронович был сильно немолод, толст, но чрезвычайно энергичен и подвижен. По профессии был он юристом и выбрал довольно трудную, но денежную специализацию – он консультировал по криминально-экономическим делам крупных криминальных авторитетов и целые группировки. Как и Леня, он был широко известен в узких кругах, как и Леня, стремился как можно реже появляться на публике, мотивируя это тем, что ему не нужна скандальная известность. Однако он чрезвычайно ценил свои услуги и говорил, что от своего коллеги, знаменитого адвоката начала ХХ века, его отличает лишь одна буква в фамилии.
«Он Плевако, я Левако – вот и вся разница».
И хоть в силу профессии связи у Ильи Ароновича были самые что ни на есть опасные, Маркиз ценил старика за ум и знания.
Ум Ильи Ароновича проявился хотя бы в том, что он сумел без проблем и без серьезного урона пережить годы, которые унесли многих его коллег и еще больше его клиентов.
Знакомство с Левако досталось Лене по наследству от его покойного друга и учителя Аскольда, того самого, в честь кого получил свое имя роскошный черно-белый кот, Ленин любимец. Поддерживая это знакомство, Маркиз руководствовался старыми пословицами: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся» и «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться».
Левако позвонил сам.
– Леонид, у меня к вам большая просьба. Нужно кое-что сделать для моего… гм!.. родственника.
– Не люблю родственников, – тотчас ответил Маркиз, – от них одни неприятности.
Он пользовался довольно коротким своим знакомством с Ильей Ароновичем и тем, что у старика точно было чувство юмора, в противном случае Леня ни за что не стал разговаривать с ним в таком фамильярном тоне.
Левако согласно хмыкнул в ответ, и Маркиз совсем осмелел:
– Особенно раздражают бедные родственники, в течение всей нашей жизни они чего-то вечно требуют, упрекают в черной неблагодарности, уверяют, что когда-то давно столько всего для нас сделали, обижаются, в общем, активно превращают нашу жизнь в ад. А когда человек умирает, вся толпа бедных родичей, выпив по рюмке, дружно рыдает на его поминках, и каждый взахлеб рассказывает, каким хорошим человеком был покойный и как все его, оказывается, любили и уважали. Но покойник-то этого уже не услышит!
– Примерно так, – рассмеялся Левако. – Однако тут случай не совсем такой. Или даже совсем не такой. Дело в том, что мой родственник – изобретатель.
Лене тотчас представилась лохматая личность с безумными глазами и в рваных носках. В руке эта личность держит потертый портфель довоенного производства, набитый мятыми бумажками, другой рукой личность хватает проходящих за рукав и на ходу начинает объяснять принцип своего очередного изобретения.
– Только не говорите мне, что ваш родственник изобрел вечный двигатель! – притворно ужаснулся Леня.
– Все не так страшно, – успокоил Илья Аронович. – Михаил – изобретатель-рационализатор, понимаете, о чем речь? Вы – молодой человек и никогда не служили ни в каких государственных организациях, кроме цирка, так ведь?
– Припоминаю, – оживился Леня, – был у нас один такой в цирке. Изобрел батут повышенной упругости и дистанционный замок для клеток со львами.
– И как, внедрили?
– Угу! Начальство с ним носилось, даже премию выплатили – пятьдесят рублей. Только не пошли эти изобретения дальше опытных образцов. На батуте один акробат так высоко прыгнул, что чуть головой в купол не врезался, а со львами вообще курьез вышел. Там служитель зазевался, выронил пульт этот, который замком дистанционно управляет, а лев, не будь дурак, лапой-то его и подгреб. Дрессированный все-таки! Ну и нажал кнопочку в самый неподходящий момент. Представьте, на арене дрессировщица Изабелла Мусина с маленькими собачками, а тут львы всей компанией идут! В общем, не досчиталась Изабелла Порфирьевна своих собачек… Да и сама еле спаслась, по канату вскарабкалась, хоть и не гимнастка. Укротитель так разозлился, хотел изобретателя этого львам скормить! Конечно, начальство вмешалось, не дали. Зато ребята-гимнасты его на батуте часа три гоняли. Он после этого про изобретения и думать забыл!
