- Тебе не послышалось.

Лали смотрел прямо в глаза приближающемуся верзиле.

- Но прежде чем обрушить на меня весь свой гнев, ты не ответишь на один мой вопрос?

Джимми опешил. Наглость и самоуверенность мальчишки сбила его с толку.

- Ты всерьез веришь в то, что говорят эти репортеры?

Аннет с ужасом наблюдала за происходящим. Она не могла понять, что затеял Эулалио. А мужчина лишь рассмеялся и ответил:

- Сопляк, я не только верю в это, но и подливаю масло в…

Джим не успел закончить фразу, как Эулалио соскочил со стула и бросился на мужчину. Периферическим зрением Аннет уловила какой-то металлический предмет, блеснувший в руках мальчика.

Лали воспользовался растерянностью здоровяка и постарался сделать все возможное, вспоминая советы учителя. Но он промазал - заточка вошла в бедро афроамериканца, разминувшись с артерией в паре сантиметров. Поняв, что план провалился, Эулалио устремился к двери, не дожидаясь, пока Джимми отреагирует на спонтанный выпад.

- Чертов чиканос!

Но Лали уже бежал со всех ног в неизвестном направлении, стараясь не оглядываться и глотая прохладный воздух, который показался ему чище, чем когда-либо.

Чернокожий мужчина метался по комнате из стороны в сторону, держась за бедро. Он понимал, что гнаться за парнем - не выход. Захлопнув дверь, Джим подошел к Аннет и отвесил ей тяжелую пощечину, от чего девушка застонала и чуть не упала со стула.

- Что ж, красавица, пора немного позабавиться.

Зазвонивший телефон отвлек ярость Джимми от девушки, заставив того поднять трубку.

Аннет смогла расслышать лишь обрывки разговора.

- Да…сэр….да….мальчишка…я не ожидал…понял…..что делать с…хорошо, я подожду…да, сэр…я понял.

Осиное гнездо растревожено.

7 января, 1974 год. Бриджпорт, штат Коннектикут

“Это убийство вызвало общенациональное возмущение, сопровождавшееся бунтами чернокожего населения более чем в ста городах. В федеральной столице дома горели в шести кварталах от Белого дома, а на балконах Капитолия и лужайках вокруг Белого дома разместились пулемётчики. По всей стране сорок шесть человек были убиты, две с половиной тысячи ранены, а на подавление беспорядков были брошены семьдесят тысяч солдат. В глазах активистов убийство Мартина Лютера Кинга символизировало неисправимость системы и убедило тысячи людей в том, что ненасильственное сопротивление ведёт в тупик”.

Телевизор вновь замолчал. Джим вернулся в гостиную, где устроился в кресле и внимательно посмотрел на девушку, по-прежнему сидящую со связанными руками.

- Вы помните тот день, мисс Лоутон?

После того, как Эулалио провел мужчину, улыбка соскользнула с лица последнего. Афроамериканец больше не распевал песни Синатры, не забавлял гостью расистскими каламбурами сомнительного качества. Телефонный звонок окончательно озадачил Джимми, такого жизнерадостного и общительного водителя Шевроле “Импала”.

- О каком дне идет речь, Джим?

- Когда убили нашего брата - Мартина Лютера Кинга?

- Думаю, этот день ничем не отличается от множества ему подобных.

- Вот в чем ваша проблема! - Мужчина повысил голос.

- Чья?

- Всех белых! Возомнили себя не бог весть кем! Помните убийство Кеннеди? Конечно, помните. Сколько шума подняли. А знаете, что самое забавное, мисс Лоутон? В том инциденте обвиняли даже кубинских эмигрантов! Но это не важно.

- Прости, что перебиваю тебя, но почему, если тебе так ненавистны белые люди, ты постоянно напеваешь песни Фрэнка Синатры, который чернокожим никак не является?

Агрессия мужчины растворилась в мгновение ока.

- Это моя работа, мисс.

Аннет ничего не отвечала, потому как самодовольный тон Джимми намекал, что это не конец. С тех пор, как девушка поступила в “расположение” Эвана, все немногочисленные окружавшие ее люди казались до безумия упрощенными. Читаемыми. Предсказуемыми в сравнении с учителем.

- Что вам известно о КОИНТЕЛПРО*? Не утруждайтесь, вы ничего не знаете об этой программе, Аннет. Незаконные аресты, провокации, прослушивание телефонных разговоров, слежка за подозрительными личностями, дезинформация.

Нездоровая улыбка темнокожего гиганта вернулась на свое место.

Прослушивание телефонных разговоров, слежка. От осознания Аннет начало подташнивать. Детали паззла сложились воедино.

- Программа была запущена в пятьдесят шестом году, инициатором выступило Федерального бюро расследований. Вы - далеко не глупая женщина, мисс Лоутон. Так, может быть, посвятите меня в то, что творится сейчас в вашей голове?

Федеральное бюро. Слежка. Убийство. Образы и слова смешивались в одну кучу.

- Не мог бы ты принести мне воды, Джимми?

- Конечно, принцесса.

Уходя в направлении кухни, мужчина заглянул за спину девушки, чтобы убедиться - она ничего там не прячет, как это сделал мальчишка-мексиканец.

Аннет на секунду подумала, что Попутчик - это колоссальный устрашающий механизм, а не какой-то определенный эфемерный человек, которого пытается отыскать Эван. Но она вспомнила о матери Эйса, Персивале Коллинсе, вырезанных на их телах подписях Неизвестного.

Где Эван, когда он так нужен? Где сейчас Эулалио? Все ли с ними в порядке?

И если Джим рассказывает о какой-то секретной программе, значит ли это, что дни Аннет сочтены?

- Поймите, мисс Лоутон, - мужчина подошел и заботливо напоил девушку, после чего вернулся в кресло, - все не так просто, как кажется. Люди думают, что никому не нужны подобные хлопоты: следить за кем-то, организовывать террористические акты, устраивать демонстрации. Но мы одним своим движением подняли на ноги семьдесят тысяч солдат. Думаете, вся эта расистская бравада спроста? Нет, мисс Лоутон. Полагаете, никто не будет стрелять в чернокожего брата без особой на то причины? Знали бы вы, что творится в гетто. Так скажите мне, моя белая королева, кто будет охранять защитников?

Аннет посмотрела на Джимми и произнесла:

- Как-то все это мелко.

Надувное величие вновь начинало приобретать оттенки раздражения.

- Простите?

- Я слушаю тебя, и мне кажется, что меня вновь пытаются усадить в клетку. Возможно, у вас в руках все рычаги мира, ведь бесспорно - вероисповедание и цвет кожи, точнее манипуляция этими ценностями представляет огромную движущую силу. Но что потом? В конечном итоге проиграют даже те, кто не участвовал в этой игре.

- Я не совсем понимаю тебя.

- Наверное, ты услышишь меня только тогда, когда потеряешь что-либо ценное. Например, мать, которая погибнет по воле случая. Только потому, что кто-то за твоей спиной напишет план действий. И не станет спрашивать некоего Джимми о том, что ему делать.

- Закрой свой рот, или из него сейчас вылетят белоснежные зубки.

- Ты настоящий джентльмен, Джимми.

Эулалио спрятался за мусорными баками возле церкви адвентистов седьмого дня. Холод пронизывал каждый миллиметр тела мальчика, который пытался сообразить, что делать дальше. В полицию обратиться тот не мог, так как прибыл из другого города и некогда нелегально пересек границу, да и мисс Лоутон находится в розыске. Сумка, в которой лежали деньги, приготовленные еще вчера для поездки в Бриджпорт, осталась у Джима. Заточка и желание жить - весь арсенал Лали.

Прошло около двадцати минут, и лишь тогда мальчишка решился войти в церковь, в помещении которой гремел крепкий бас проповедника. Дверь скрипнула так, что большинство прихожан оглянулись, посмотрели на Эулалио и вновь сосредоточились на речи харизматичного мужчины, провозглашавшего: “И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу”.

Кожа постепенно возвращала себе былую чувствительность. До сознания Лали частично долетали крупицы речей проповедника, не давая парнишке сконцентрироваться на поиске выхода из чрезвычайного положения.