Тео обнял меня и мы подошли к дороге, ведущей из города. Я принялась ловить попутчиков. Спустя некоторое время около нас остановился здоровенный джип. Из окна высунулся бомжеватого вида мужик в какой-то нелепой шубе.

— Куда путь держим? — спросил он, подмигивая.

— Подальше отсюда, — ответила я.

— Запрыгивай, красотка.

И мы поехали. Прижимались друг к другу на заднем сидении, пока водила мотал головой под Сабрину Салерно.

— Ты че, из дома сбежала? — наконец спросил он.

— Я убила человека, — сказала я.

Он нервно расхохотался.

— И теперь тебе надо залечь на дно, да?

— Да. В тихом городишке, где меня никто не знает.

— А как звать тебя?

— Саманта.

— А я Теодор. Но можете называть меня просто Тео, — вставил мой спутник.

К Тео этот чудак не обращается, потому что тот не симпатичная школьница?

— Очень приятно, Джейс. О, Арабеск!

Джеймс принялся подтанцовывать. Он чуть ли не подпрыгивал на сидении. И если бы ему не надо было следить за дорогой, он бы вскочил и принялся вилять задницей, держу пари.

Так мы проехали порядочное расстояние. День сменился ночью. Мы с Тео свернулись на сидении, обнявшись и прижавшись носами. Он гладил мои волосы и нежно улыбался, его длинные ресницы щекотали мои щёки. Он был так красив, что я даже завидовала.

— Ну че, как тебе жизнь беглянки? — повернулся ко мне водила.

— Потрясно.

====== Как можно дальше ======

Проснулись мы ранним утром. За ночь похолодало, снег повсюду блестел, как будто во сне.

— В моих снах всегда снег, — сказал Тео. — Его прохлада лечит мои раны.

Джеймс вышел из машины и принялся чистить зубы, сплёвывая пасту прямо на дорогу. Мы решили осмотреться. Вдали виднелись силуэты города.

— Мы всю ночь, что ли, ехали? — спросила я.

— Я решил перейти на 30-часовой день, — радостно сообщил Джеймс. — Вставать рано, ложиться, когда устанешь. Максимальная продуктивность!

Мы с Тео переглянулись.

— Каких только методик для «максимальной продуктивности» не придумают, — усмехнулся мой друг.

Джеймс решил пропустить его реплику мимо ушей.

— Ладушки, куколка. Я тебя довезу Уотерсвилля, а потом поверну на юго-запад. Там, куда я направляюсь, нет места для школьницы, сбежавшей из дома. Так что вот.

— А для школьника местечка тоже не найдётся? — ядовито вставил Тео.

Понежившись в лучах холодного зимнего солнца, мы сели обратно в машину и поехали. Джеймс прищелкивал пальцами левой руки под Рика Эшли. Я всё удивлялась, как машина ещё не врезалась куда-нибудь с таким-то водилой.

Ехали мы часа два. В горле за это время пересохло. Я со вчерашней ночи ничего не пила. Как и не ела. Я достала кошелёк и заново пересчитала деньги. Должно хватить.

— Вот блин, кошелёк дома забыл, — буркнул Тео.

— Ничего, я и за тебя заплачу, — заверила я его.

— Не стоит, — улыбнулся он.

— Приехали, — радостно оповестил нас Джеймс.

Он приглушил мотор. Мы с Тео буквально вывалились из салона. Меня успело здорово укачать и его, похоже, тоже.

— Сколько там? — спросила я, опять расстёгивая кошелёк.

— Да не надо, — махнул рукой Джеймс. — Ладно, удачи, девочка! Не буду тебе читать нотации и говорить, что надо вернуться домой и поговорить с родителями. Потому что сам сбежал в 15 лет и колесил по всей стране, пока меня не поймали! Ха-ха!

Он подмигнул нам и газанул. Мы успели отскочить и нас не обдало брызгами грязи.

— Он принципиально не общается с парнями или с блондинами? — ошеломлённо спросила я. — Или ему не понравилось, что цвет твоего шарфа не подходит общей палитре твоего образа?

Одежда Тео была в бежевых тонах, а шарф – малиновый, и совсем не шёл ему. С кого он вообще стянул этот шарф? Тео равнодушно пожал плечами. Одновременно у нас заурчало в животах и мы засмеялись, глядя друг на друга раскрасневшимися лицами. Только сейчас я осознала, что мы свободны. По крайней мере, до тех пор, пока нас не нашли и не вернули по домам. Мы наедине друг с другом и большим и неизведанным миром.

Но покорять миры на пустой желудок как-то не очень, так что первым делом мы зашли в ближайшее придорожное кафе и заказали себе по панкейку. Решили взять на вынос и выйти на набережную реки и сесть на её краю, свесив ноги. Жалко только, что вода замёрзла.

— Интересно, лёд достаточной толщины, чтобы пройти по нему? — спросила я.

Жар блина контрастировал с окружающим холодом. Малиновое варенье растеклось по моему языку.

— Я бы не стал рисковать, — отозвался Тео.

Наши сапоги соприкасались. Холодный ветер дул прямо в лицо.

— А знаешь, чего я хочу? — спросила я, — Побывать в кафе на крыше. Желательно небоскрёба.

— Где ты тут видишь небоскрёб? — рассмеялся Тео.

— Вот поэтому я и хочу уехать отсюда, — обиженно ответила я.

— Уедем, — пообещал Тео, — Туда, где тепло. Начнём жить с нуля.

Он посмотрел мне в глаза. Провёл рукой по моей щеке. Повязка его совсем не портила, наоборот, дико шла ему. Мне кажется, он был бы красавчиком даже в мешке из-под картошки и с радужным ирокезом.

— На тебя больно смотреть, — с завистью в голосе сказала я.

Он ухмыльнулся и подмигнул мне.

- Надо много всего сделать. Покататься на катамаранах. Полететь на дельтаплане. Прыгнуть с тарзанки. Сходить в дельфинарий, – принялась перечислять я.

- Ты бы ещё расписание составила, – хмыкнул Тео. – Для начала давай хотя бы доберёмся до этого твоего города.

Так мы и просидели. Долго. Строили планы, спорили, мечтали. И сидели бы ещё дольше, но наши ноги затекли, а умы требовали новых впечатлений. Все проблемы остались далеко позади, моя язва не ныла, его синяки не болели. Наверное, ненадолго нам всё-таки удалось убежать от себя. Но именно ненадолго.

====== Прорыв ======

Честно говоря, я не очень-то представляю, что мы делали потом. Помню только урывками, и то только середину и конец наших, так сказать, приключений. Мне как будто крышу снесло от внезапно нахлынувшей свободы.

Мы постоянно зависали по клубам. Ненавижу их, ненавижу алкоголь и прочую дрянь, но почему-то я ночами там находилась, причём нажиралось всякой всячины до такой степени, что не понимала, кто я и где нахожусь. Лица, события, даже впечатления превратились в единую кашу, и я до сих пор не понимаю, хорошо мне тогда было или страшно.

Также помню одну блондинку, которая похожа была на ребёнка. Самое нормальное из того, что она жрала, была лапша быстрого приготовления. Она любила декаданс, гедонизм и иронию. Она сказала это при знакомстве, приправив речь французскими идиомами. И я сразу поняла, что она страшно невыносимая бабенция. И мы стали зависать вместе, трансжиря её деньги. Она была богатой девочкой, озверевшей от скуки.

Помню, что один раз нас всех чуть не арестовали, потому что мы горланили на улице всякую чушь и приставали к прохожим. Мы убегали от полицейских и смеялись, хватаясь за бока. Я помню, что у меня даже заболели рёбра тогда.

Ещё меня два или три раза забирали в больницу, потому что язва открывалась. Это было на улице и я забрызгивала рвотой стены. Блондинка хохотала, как ненормальная. Тео качал головой.

Один раз мне взбрендило покататься на льду. Коньков не было, поэтому я каталась в обуви и пыталась выделывать пируэты, которые я подсмотрела на трансляции по фигурному катанию. А потом провалилась под лёд, и меня пришлось вытаскивать. Блондинка опять смеялась, Тео просто испуганно смотрел, как меня пытаются откачать от воды.

А потом меня нашёл мой брат. Он был от первого брака матери и я совсем забыла, что он уехал в этот город. Он меня почти сразу узнал, несмотря на то, что мы виделись в последний раз лет десять назад. Я тогда лежала в сугробе возле какой-то харчевни, вокруг всё как будто ходило ходуном, а меня выворачивало наизнанку. Не знаю, что я тогда выпила или употребила, но я тогда поклялась себе, что больше так делать не буду. И вообще, пора заканчивать со всеми этими походами. Ха, да я каждый раз так думаю.