Увлекательные очерки путешествий, повести и рассказы Ирины Подойницыной – это в том числе и «импровизации», по определению автора, но, на мой взгляд, это ступени к познанию своей страны и других стран, их культуры и бытия. Подкупает и то, что написаны они легким и афористичным языком. В рассказах о Якутии, истории ее освоения, красотах ландшафта, ее людях привлекает и то, что в них автор открывает новое, в них незашоренный, пытливый взгляд на привычное нам. В них – неизведанная Якутия, которая может быть интересна всем, кто любит путешествия и открытия, кому интересна жизнь нашего огромного края, простирающегося от Станового хребта до самых северных островов Восточно-Сибирского моря.

Олег Сидоров,

публицист, писатель, председатель Ассоциации

«Писатели Якутии», главный редактор историко-

географического и культурологического журнала

«Илин»

Дизайнер обложки – И. Подойницын

Техническое оформление – С. Леонтьев

В оформлении обложки использован фрагмент картины Иоганнеса Верспронка

«Портрет девочки в голубом платье»

Издание осуществлено при материальной поддержке

Русской общины Республики Саха (Якутия)

Главная тема книги – путешествия. Маршруты путешествий были самые разные, но всегда захватывающие дух – Вьетнам, Гонконг, Китай, Канада, Америка, Египет, Швейцария, Италия, Монголия, Таиланд, Индия, Польша, Швеция. Это были не просто поездки в столицы зарубежных стран, это было освоение неизведанных трасс и территорий. Немало страниц книги посвящено родной республике, Якутии, в которой есть свои сфинксы, каменные столбы, доломитовые ванны и другие чудеса света.

Концепция книги содержится в рассказе «Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной». Этот же тезис я поставила в название произведения. Если кратко, то концепция состоит в следующем: не важно, далеко или близко от своего дома ты уезжаешь – в Гонконг или в соседний от Якутска поселок Нижний Бестях, – главное, что ты насыщаешь себя новыми знаниями-впечатлениями. И твоя личная Вселенная – твой внутренний мир, твое «я» – становится намного богаче. Она, Вселенная переполняется новыми смыслами. Она, Вселенная становится совершенней и даже, я бы сказала, человечней.

Я пишу иногда от первого лица, а иногда экспериментирую и позволяю себе довольно смелые импровизации: придумываю, как бы я жила в чужих краях, каким бы делом занималась, какую бы маску примерила к себе.

Путешествуя по свету, я собирала любовные истории, складывала их в ментальную копилку, а потом решила представить все лав-стори в жанре отдельной повести. При этом я их еще и классифицировала – сказалась моя профессия социолога. Немало строк этой книги посвящено моим друзьям, попутчикам в путешествиях и по жизни, а также – моему выдающемуся отцу, который и привил мне любовь к познанию чужих стран. Он был уверен, что мечты должны сбываться, всегда повторял «Небываемое бывает!» и пронес эту веру до последних дней своей жизни.

В данном издании объединены три книги: Книга первая. Отец.; Книга вторая. Любовь.; Книга третья. Путешествия. Остается только добавить, что это три живительных источника вдохновения в моей жизни.

Книга первая

Отец

Памяти отца посвящаю

Это было особое путешествие. В нем было больше смысла, чем во всех других путешествиях, вместе взятых. Это было, с одной стороны, путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной – так я назвала в этой книге поездки с историческим подтекстом. «Вселенной» я обозначила ту часть нашего Я, которая наполнена духовным содержанием, интеллектуальными сомнениями, это наше умное супер-эго. С другой стороны, путешествие в Деревеньку было длительным и дальним, почти как поиски арго. Оно было без карт и навигаторов. Это было путешествие к своим корням.

Мой отец всю жизнь сохранял трепетную и нежную любовь к своей малой Родине, к деревне Болотово Читинской области. Он рассказывал мне, как его деревня красива, как широка и полноводна река Шилка, как это местечко украшает железная дорога – она делает деревеньку весьма цивилизованной. Он пел: «Деревенька моя, деревенька-колхозница». Папа часто ездил в Болотово, вместе с моей мамой и моим сыном, своим внуком. Но я, увы, не составляла им компанию, как в той песне: «А я все не еду, дела и дела…»

И, вот, наконец, я собралась добраться до деревни, вместе со своим двоюродным братом Сергеем Николаевичем Подойницыным-Шеиным и найти тот дом, в котором 90 лет тому назад родились мой отец и затем, через 3 года – его мать и моя тетя Люся. Остался ли этот дом на белом свете? Мы даже не знали. Мы хотели отыскать свою родню, узнать все секреты нашего рода с крепкой русской фамилией – Подойницыны. Мы желали найти продолжателей рода – современных Подойницыных и понять, как они живут, почему не уехали в города из Болотово. Мы хотели докопаться, какие профессии являются любимыми для Подойницыных. Чем, каким делом они прославили себя на земле?

… Вначале мы приехали в Читу, в любимый город папы, который он считал главной столицей своей жизни. И, действительно, Чита была и остается столицей православных забайкальских земель, простирающихся на многие километры от Даурии до Амура, вплоть до героического села Албазина, который стойко сражался с набегами манчьжуров. Мы прибыли в Читу на поезде в 5.30 часов утра. Храм напротив железнодорожного вокзала утопал в сильном тумане. Позже мы узнали, что это Храм иконы Казанской божьей матери. На пустой привокзальной площади таксист отчаянно кричал: «Орловка! Орловка! Орловка!». Знаю, для кого-то это было обычным географическим названием небольшого поселка под Читой. А я вспомнила знаменитую стройку советских времен – Орловский ГОК, на который я приезжала в декабре 1981 года, я вспомнила еще военный поселок Даурия, просторные проспекты Читы, памятник героям Великой Отечественной войны, на котором я тогда насчитала 110 фамилий Подойницыных. Я быстро вспомнила свою командировку в Читу, которая была почти 36-37 лет тому назад. И вот, наконец, я снова вернулась в эти края.

Мы поселились у нашей троюродной сестры Веры Михайловны Кулько, врача-онколога по специальности. Вера и стала нашей «провожатой» по запутанным лабиринтам истории семьи. Она и сама была заинтересована в том, чтобы погрузиться в прошлое. Сестра встретила нас замечательно: накормила пирожками с черемухой, грибами, деревенскими яйцами с очень желтым желтком. Несмотря на то, что трапеза была отличной, мы все равно вечером отправились в ресторан, потому что любили праздновать свои приезды в новые города в помпезных местах общепита. Удивительно, но мы почти сразу вышли на ресторан «Ван Ваныч», который располагался в центре города. Это было символично и даже растрогало нас до слез, ведь моего отца звали Иван Иванович. Словно папа посылал нам приветствие из своего заоблачного далека.

Потом мы вернулись к Вере и стали погружаться в прошлое. Нам нравились разговоры о нашей семье. Мама Веры, Ольга Сергеевна Подойницына-Пинюгина была дочерью моего двоюродного дедушки Сергея Венедиктовича Подойницына. Тетя Оля всю жизнь писала письма моему папе. Письма были славными, теплыми, но со множеством орфографических ошибок. Тетя Оля называла папу «братиком», «братишкой», хотя тогда, в период расцвета их эпистолярного творчества им обоим было под восемьдесят лет. Я знала также и о том, что тетя Оля, по рождению Подойницына оправдала звучание нашей фамилии – она стала знаменитой дояркой и одним из «инструментов» ее честного и тяжелого труда стал «подойник» – для тех, кто не знает, это специальное алюминиевое ведро, используемое при дойке коров.

Я говорю Вере, что очень хорошо помню письма ее мамы, и про ошибки в них я зачем-то вспоминаю за чашкой чая. Вера чуть-чуть обижается. Начинает пояснять, что ее маме не пришлось учиться, ведь она была «дочерью врага народа». Ольга Сергеевна закончила всего 4 класса Болотовской начальной школы и пошла работать – сначала была телятницей, а потом стала дояркой. Сначала никаких надоев у нее не было, кормов не хватало, коровы падали от голода. Сельское хозяйство в Болотово стало подниматься только в 70-е годы ХХ века, тогда и надои появились. Ольга Сергеевна семью создала, троих детей родила, к ней пришла слава. Но даже в лучшие свои годы знаменитая доярка не забывала о трагической судьбе отца. Я и сама давно знала эту горькую семейную тайну. Вокруг нее было много недомолвок, недосказанностей, слез и даже страшных ссор.