К черту, он просто услышал лифт.

— А, мисс Годдард, — сказал он. — Вы кстати, моя дорогая. Подходите, садитесь. Короткое совещание, а после приступим к делу. Вы не против немного подождать?

О, хоть в чем-то этот человек профессионален. Банальная проверка, что из услышанного ею всплывет, где и как; Годдард наконец решила, что ее позвали не зря. Хотя задание наверняка тоже проверка, тоже какая-нибудь банальщина, а настоящее ждет ее впереди.

— Не против, — коротко ответила Годдард и села в неудобное яйцевидное кресло, стоявшее поодаль от стола.

На нее никто не обратил внимания — значит, действительно проверка.

— Ты уверен, что мы не сможем раскрыть нашему брату его истинную природу? — спросила женщина средних лет — немного странная, с желтушной кожей, темными близко посаженным глазами, и голова ее казалась непропорционально крупной. Женщина стояла возле кресла, опершись о спинку локтем, остальные сидели. Белесый устроился в кресле рядом с ней.

— Абсолютно, — ответил слишком юный для такого общества кудрявый парень, похожий на студента-отличника. Его пухлые и розовые губы двигались будто отдельно от лица — то было совершенно бесстрастным, а губы кривились, как две пиявки. — На его зов придет помощь, но совсем не та, на которую он рассчитывал. Это зафиксировано в паутине времени… Я прав?

— Да, мой дорогой Эс, еще как прав, — отозвался темнокожий.

Розовые пиявки губ на лице Эса — или это какой-то буквенный шифр вместо имени? — дернулись и замерли в кривой улыбке.

— К сожалению, Бета, эту ситуацию невозможно изменить. Мы можем только убрать фактор риска, и мы это сделаем.

— Но мы не можем рисковать нашими людьми, — сказал белесый мужчина.

— Мы и не будем.

— Эта цепь событий мне кажется слишком эфемерной, — сказала Бета, и в ее глазах блеснула вдруг явственная угроза. — Но твоему другу виднее, мы не станем спорить со специалистом.

Белесый сложил руки перед собой, словно в молитве.

— Но можно ведь просто атаковать его бункер, зачистить помещение, воспользоваться нейрализаторами…

— Нет! — возмутился Эс. — Это поставит под угрозу все будущее нашей организации! Даже само ее существование. Мы не можем привлекать ни штатных агентов, Омега, ни правительственных служащих.

— Хорошо, — Омега вдруг кивнул, словно и не спорил до сих пор. — Я должен был убедиться.

Они говорили друг с другом слишком по-книжному и формально. Годдард неожиданно для себя заинтересовалась этой компанией. Банальные прозвища в виде букв — греческих, словно это какой-то студенческий клуб с претензиями, а не серьезная организация, — и двое из четверых больше похожи на инопланетян, переодетых людьми. Нормальным казался только чернокожий тип в хламиде — но Годдард знала, что он-то и есть у них самый главный псих.

— Мне все равно кажется слишком сложным то, что ты задумал, — сказала Бета чернокожему.

— Пустое, — бросил он, и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги. — Это не сложно. Точная хирургия, микроскопический разрез, а скальпель уже здесь, с нами. Помнится, как-то раз, еще до того, как мы с вами познакомились, я вернулся из путешествия, а тут какой-то кошмар. Крематории, диктатура, вирус бессмертия… Пара столетий работы псу под хвост! Вот тогда было сложно, и то… В общем, пустяки. — Он довольно рассмеялся. — Достаточно найти единственно нужную точку приложения. Сейчас она у нас есть, и мы решим проблемы с разглашением и артефактами малой кровью.

— И в чем было дело? — спросил Омега.

— В смысле?

Годдард поерзала в кресле. Разговор постепенно превращался в тарабарщину, но она все равно слушала и запоминала. И пыталась понять. Разглашать содержание не обязательно, но она покажет себя с хорошей стороны, если продемонстрирует это знание заказчику.

— В чем было дело с крематориями и вирусом?

— О, ерунда, какая-то инопланетная субстанция, я не стал вникать… Достаточно было вернуться к истокам, устранить двоих организаторов и перекупить третьего. И кое-что запечатать.

Эс, который довольно долгое время сидел молча, повернул голову и посмотрел на Годдард пристально и внимательно. Годдард ответила ему таким же пристальным взглядом, и он неожиданно улыбнулся ей — одними уголками розовых губ.

— Хорошо, — сказала Бета. — Мы будем полагаться на твое экспертное решение.

Они ушли как-то слишком быстро: Годдард в какой-то момент поняла, что не заметила их отсутствия. Она захлопала глазами и мотнула головой, но в зале остались только она сама и чернокожий. Заказчик, как она и предполагала.

— Я знаю, мисс Годдард, что вы специализируетесь на решении проблем, — сказал он.

— Именно, — ответила она. — И не нужно было стирать мне память, чтобы я молчала. Это включено в изначальные условия контракта.

— Это не мое требование. — Чернокожий улыбнулся и мягко повел рукой. — Итак, к делу. Оно покажется вам, надеюсь, интересным. У нас есть проблема. Необходимо устранить одно нежелательное лицо.

Годдард едва не зевнула. Нельзя быть банальным в мелочах и интересным в главном — это правило никогда ее не подводило. Что ж, он платит, но есть кодекс.

— Я не занимаюсь убийствами, — вежливо улыбаясь, ответила она. — Вам стоило обратиться к киллеру, мистер Бертрам.

— Вы и имя мое знаете? — он улыбнулся и посмотрел на Годдард пристально — словно просветил рентгеном насквозь. — Приятно осознавать, что я в вас не ошибся. Но вот вы ошибаетесь. Я не сказал — убить, я сказал — устранить. Совершенно различная семантика, дорогая моя, и вы не могли не почувствовать разницы.

О, это просто. Годдард смерила чернокожего — Бертрама, чье имя значилось в числе собственников этого здания и еще в кое-каких списках — равнодушным взглядом. Пробное задание перед настоящим делом. Что ж, она сможет показать класс.

— Вы, мистер Бертрам, — сказала она, — уроженец Ки-Уэст, Флорида, отец — хронический алкоголик, безработный, мать — продавец кладбищенских услуг. Вам сорок семь лет, разведены дважды, детей нет, окончили Гарвард — за стипендию, которую получили за выдающиеся способности, приводов не имеете, но в юности подозревались в нелегальной торговле оружием. Оказываете спонсорскую помощь республиканской партии, владеете пакетами акций Дженерал Электрик и Эппл, это если не касаться мелочей. Мне коснуться?

Бертрам театрально вздохнул, и Годдард заочно возненавидела его за любовь к дешевым, показным эффектам.

— Я поражен вашими знаниями. Потрясающе. Вы буквально взяли меня с поличным.

Годдард не могла отделаться от мысли, что он просто-напросто издевается, но открывать более засекреченные данные о нем не стоило, что бы она ни говорила до того. Это была третья, самая тщательно скрываемая биография — и она наверняка была подлинной. Все признаки указывали на это.

— Назовите цель, — сказала наконец она.

— Вам говорит что-нибудь название «ГеоКомТекс»? — спросил Бертрам. — И имя — Генри ван Стаатен?

Годдард хмыкнула.

— Кто его не… — и осеклась.

Довольная улыбочка медленно выползла на лицо Бертрама и устроилась на нем поудобнее.

Задание оказалось куда интереснее, чем можно было подумать.

— Заметано, — ответила Годдард. — Но сумму придется удвоить.

========== Часть 11 ==========

Крусибл далеков, каскад Медузы

На одну секунду вперед

ТАРДИС материализовалась, временной ротор остановился. Пульс стучал как метроном. Если не знать, что действие стимулятора Рани давно прошло, можно было бы решить, что это он. Но это был обычный адреналин, никаких сомнений.

Сек вытащил из кармана дезинтегратор, глубоко вздохнул, словно про запас, и открыл дверь.

— Ты все-таки совершеннейший псих! — выкрикнул ему в спину Мортимус, и Сек усмехнулся.

— Дурак, — сказал он через плечо. — Это не глюониевое поле, это поток Z-нейтрино, ты не заметил зубец на графике. Конечно, ты в нем не разобрался.

Он выглянул наружу: дверь пряталась за чем-то высоким и, кажется, деревянным. Пахло здесь странно: металлом, ржавчиной, нагретыми полимерными соединениями и еще чем-то знакомым. Сек мог бы поклясться, что никогда не слышал такого запаха раньше, но он все равно казался знакомым едва не с начала жизни.