— Так что теперь с нашим договором? — поинтересовался Лоу, пока женщина быстро и тщательно мыла и вытирала ладони, и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.

— А что с ним? — отстраненно спросила Адель, отбросив влажное полотенце. Не отвлекаясь на собеседника, она подхватила со стола длинный пинцет и принялась за выуживание из почти пустой склянки с бледно-голубой жидкостью длинной тонкой нитки — нити Лазаря. Последняя поддалась не сразу, но вскоре уже лежала на чистом белом блюдце.

Наблюдая за напарницей, Дэвид напряженно поджал губы. Отвлекшись на секунду, Адель вскользь взглянула на мужчину и послала ему короткую заговорщическую улыбку.

— Контракт будет аннулирован только утром, так что и наш договор тоже в силе, — пояснила она, обеззараживая большую кривую иглу. — Так что не волнуйся. Ты получишь то, что тебе причитается. Даю слово.

Закончив с иглой и положив ее на то же блюдце, что и нить, ведьма стремительно скрылась в ванной.

— Договор в силе до утра? — осторожно уточнил Дэвид, учтиво не проследовав за женщиной, хотя она и оставила дверь открытой нараспашку.

— Если мы успеем отловить нашего Хозяина до рассвета, — беззаботно отозвалась Адель. — А там посмотрим.

— Но зачем тебе продолжать охоту? — удивился Лоу.

— Как это зачем? — выглянула в коридор ведьма и высоко вскинула бровь.

— Пускай смотрители теперь сами разбираются со своими проблемами, — пожал плечами колдун.

— Ну уж нет. Это моя охота и я не собираюсь упускать свою добычу, — кровожадно улыбнулась Адель и снова скрылась за дверью. — Дело принципа, а не денег!

— Значит комедия абсурда продолжается, — тяжело вздохнул Дэвид и с усталым видом посмотрел в потолок. Он все еще чувствовал себя нехорошо и продолжал ясно ощущать то, насколько хуже Бальтазару. Как он мучается и с надеждой ждет лекарства. Ждет Дэвида, единственного друга…

— У нас почти нет времени, — проговорил мужчина, смотря в потолок. — Нам нельзя появляться на кладбище, мы привлекли внимание полиции и городских охотников, но принципы важнее. Только зачем ты сказала смотрителям, что Хозяин кто-то с кладбища?

— Потому что я действительно так считаю, — раздалось из ванной.

— Доказательство? — уточнил Дэвид.

— Конкретных нет. Только предположения, — бодро ответила ведьма и тихо зашипела от боли.

Дэвид закрыл глаза, постоял так немного в коридоре и все-таки зашел в ванную. Адель стояла над раковиной и, глядя в зеркало, вытирала порез на щеке пропитанным пахучим раствором большим куском ваты.

— Какого черты ты делаешь? — едва сдерживаясь, раздраженно спросил Лоу. — Неужели нельзя было промолчать и не доводить напряженную ситуацию до абсурда?

— Не все так плохо, как тебе кажется, — добродушно усмехнулась Адель и посмотрела на мужчину. — Ты лучше ответь, так ли обязательно было использовать меня в качестве приманки? Или это такая маленькая месть?

— А ты как думаешь? — язвительно поинтересовался мужчина, прислонившись к дверному косяку. — Мой друг медленно умирает, а я вынужден составлять тебе компанию, пока ты отлавливаешь всяких упырей и мифических хозяев чудовищ.

— Ты не для компании, — отметила ведьма, вновь оборачиваясь к своему отражению.

— Серьезно? — фыркнул колдун. — Хочешь, чтобы я поверил, что ты одна не справишься после того, как видел тебя в деле?

Усмешка на ведьминых губах незаметно перетекла в легкую улыбку. В иных обстоятельствах Дэвид вполне мог бы посчитать ее очаровательной и даже милой, но только не сейчас, когда от раздражения, усталости и страха за жизнь Бальтазара его глаза едва не застелило яростью.

— Я не идиот, — прошипел он. — Что происходит? Зачем я тебе?

— Какая разница? — спросила Адель, выбросив вату в маленькое мусорное ведро под раковиной. — Ты жив. Твой друг будет жить. Разве этого мало?

— Нет, ты точно сумасшедшая, — болезненно вздохнул колдун. — Или я тебе нужен для чего-то другого.

— Чего например? — насмешливо поинтересовалась ведьма, принимаясь за иглу и зачарованную нитку.

— Скрасить твое одиночество, — не сдержавшись, съязвил Дэвид. — Тяжело, наверное, всю жизнь искать сестру, не имея четких зацепок и полагаясь на случай. А тут еще и отчаяние от постоянных неудач…

Лоу запнулся на полуслове, увидев, как быстро переменилась Адель. Она больше не улыбалась. Мгновенная метаморфоза и вот она уже стояла прямо, полностью повернувшись к мужчине и крепко сжав кулаки до побелевших костяшек. Вся ее поза кричала о едва сдерживаемой ярости, а взгляд…

Но в тот момент Дэвида больше всего впечатлил ее взгляд. Зеленые глаза больше не изучали нечто неведомое, то, что мог увидеть только человек, вечно живущий на грани мира живых и мертвых. Не походили они и на пустое стекло, в которое превращались, когда ведьма уходила с головой в свои мысли.

Адель смотрела на Дэвида так, словно кроме него больше никого и ничего вокруг не существовало. Никаких живых и призраков, никаких измерений и слоев реальности. Только он один и все.

— Вон.

Дэвид моргнул, словно очнувшись от гипноза странных зеленых глаз.

— Что? — неуверенно переспросил он, на долю секунды забыв все слова чужого языка и едва вспомнив подходящее.

— Пошел прочь, — пугающе тихим голосом повторила Адель. Она неожиданно направилась прямо на него, но в последний момент обогнула, прошла мимо, умудрившись даже не задеть, и скрылась на кухне, откуда тут же послышалась какая-то подозрительная возня. Дэвид немного замешкался и только хотел было последовать за ведьмой, но не успел сделать и шага, как она вернулась, схватила с вешалки его пальто и сунула ему в руки.

— Пошел прочь тебе говорят! — истерично закричала она, сильно толкнув колдуна по направлению к входной двери. — Или русский язык резко разучился понимать?! Прочь!

Она вытолкала его из квартиры чуть ли не взашей и громко захлопнула перед его носом дверь. Опешив от такой внезапной реакции, Дэвид застыл на пороге на несколько секунд, но собственный гнев и раздражение быстро взяли в верх. Цедя ругательства сквозь зубы, мужчина накинул на плечи пальто и стремительно сбежал вниз по лестнице.

Чертова ведьма! Он ведь собирался честно помогать ей с охотой до конца и пойти на решительные меры, только если она нарушит свое слово. Но раз так, то он больше не будет играть в ее игры. Еще немного времени и он достаточно восстановится, чтобы вернуться и перерезать рыжей стерве глотку. Со свежей кровью шансы на выздоровление у Бальтазара повышались, но в такой ситуации сойдет любая, главное ведьмина. Всего-то ведь и нужна пара капель…

Дэвид остановился на последней ступеньке лестницы и медленно вытащил руку из кармана пальто. Вместо сигарет, которые он искал, в сером полумраке обшарпанного подъезда сверкнула стеклянным боком плотно закрытая миниатюрная колбочка с темно-бордовой кровью внутри.

Долгую минуту колдун смотрел на зловещий сосудик в ладони, после чего в сердцах выплюнул одно-единственное короткое, но очень емкое слово:

— Сука!

Адель тихо материлась отборным матом и шипела от боли, зашивая перед зеркалом располосованную щеку. Свежая рана на ладони, наспех замотанная тряпкой, только мешала, но кто-то же должен держать свое слово в этом проклятом мире?

На самом деле, тогда на кладбище Адель тоже собиралась использовать напарника в качестве приманки, просто колдун оказался проворнее и быстрее. Так что она закрыла глаза на его поступок, на то, что он уже два раза пытался ее убить, на его почти осязаемую ненависть к ней… Но его слова про сестру ведьма простить не могла. Они все еще эхом отзывались в ее голове, больно ударяя по исчерченному шрамами сердцу.

Поэтому у нее так сильно дрожали руки, и иголка никак не желала нормально сшивать порванную плоть. Да еще и порезанная кухонным ножом ладонь… Но друг колдуна перед Адель был ни в чем не виноват. Она искреннее ему сочувствовала. Настолько, что, как ни парадоксально, если бы с самого начала к ней обратились с просьбой дать пару капель крови для лекарства, она скорее всего огласилась бы. Ради такого существа не жалко, тем более, что она всегда испытывала легкое благоговение к всему его виду. Даром, что сама никому из них столь же близким, как колдун, другом, стать не могла. Медиумы всадниками стать не могут…