Как обучить толпу в сто гоблинов маршировать? Я разбил их на десятки и занимался с каждой в течение часа, остальные в это время бегали с утяжелителями на руках и ногах, а в руках у каждого был ростовой щит, сколоченный из толстых брёвен, и копьё, похожее больше тоже на бревно.
На всё обучение строевой я выделил неделю, делами занимался прямо на плацу, попутно следя за марширующими. Успехи были, хоть и не такие большие. Слаженности удалось добиться в одном десятке, эти воины сразу же стали десятниками у других.
Пока я занимался муштрой, стали возвращаться первые корабли с важными новостями. Выступление противника планируется через два месяца. Получается, через три месяца мы увидим врага под своими стенами. Вернее, перед первой линией обороны. Время пока есть.
Я решил сделать ставку на некоторую неожиданность и на слаженность действий своей сотни. А также на выучку гоблинов, их успехи в освоении водного транспорта и ещё на много всяких факторов.
Через месяц кузнецы сделали вооружение для сотни: гладиусы, арбалеты, щиты и копья. Щит был точной копией римского скутума, за исключением одного отличия: с правой стороны был небольшой вырез, паз, служивший вставкой для копья. Копьё было чуть длиннее, чем обычно пользовались гоблины, с противовесом на другом конце в виде шипа. На трети длины древка также было сделано небольшое крепление, позволяющее, если копьё находится в пазу щита и задним концом упёрто в землю, удержать щит при ударе.
После того как воины получили обновлённое вооружение, пришло время самых трудных тренировок, в которых мне предстояло обучить гоблинов пользоваться тем, что я придумал. Вроде ничего сложного, но намучился я изрядно.
Перво-наперво объяснил, для чего нужен вырез сбоку щита. Потом растолковывал, что если копьё вложить в паз и продвинуть, или как бы вынуть его до крепления на древке, а затем упереть конец копья в землю, то увеличится устойчивость.
Пришлось следить за тем, чтобы воины при построении держали щиты внахлёст, то есть левый край должен захлёстывать правый у стоящего слева воина, так как правый край удержит копьё. На всё про всё ушла неделя, пока не начало получаться построение «черепаха».
Но была у меня ещё одна придумка. В этой сотне было двадцать арбалетчиков. Основным их оружием были, естественно, арбалеты, но также имелись мечи, чуть длиннее, чем гладиусы, и щиты, похожие на шотландский тарч. Арбалетчики всегда находились в центре построения.
Во все остальные организационные вопросы я старался не лезть. Зачем? Двести лет жили без меня, думаю, и сейчас проживут. Но всё равно несколько раз пришлось вмешаться, например, в то, что ни в коем случае не привлекать к войне рыбаков. Кто будет снабжать войска провиантом? И клан, занимающийся добычей горючего масла, тоже не должен участвовать в сражениях, его задача – удвоить поставки масла в войска. Матросам находиться на кораблях и ждать команды, когда выступать, и без команды ни в коей мере на сушу не лезть. И всё в таком же духе.
Необходимо было ещё уделять время Натусу и рок’Хо. Что интересно, Гирт очень сдружился с Натусом. Чем уж привлёк воина мой сын, непонятно. А ещё я увидел, как Гирт вроде бы тайком учит Натуса владеть мечом, но и малыш не оставался в долгу – учил того по мере своих сил травоведению. Хотя чему мог малой учить, я не знаю, по травоведению у нас мама больше знаток.
Хоть мы и были готовы к тому, что скоро придёт враг, но весть, что войско людей вошло в Озёрный край, пришла неожиданно. Тотчас были с приказами и донесениями посланы в разные стороны гонцы. Партизанским отрядам вменяется всё время держать противника в напряжении и атаковать при первой возможности, после чего сразу отступать – это тактика быстрого наскока и такого же быстрого отступления. По всем руслам рек должны курсировать корабли гоблинов, которые будут стараться замедлить продвижение армии и всячески мешать переправам. А то, что армии людей не раз придётся переправляться через реки, я знаю точно. Чего только стоит река, которая течёт от южных гор до западных вдоль всей стены, первой линии обороны. От западных гор она проходит немного в стороне и впадает в море. И ведь сначала им нужно пройти лес, в котором нет дорог, лишь речушки, по которым не проплыть, так как там полно коряг, а русла иногда бывают шириной всего два метра. Потом придётся перебираться через многочисленные озёра, протоки между ними и каналы. И только потом они подойдут к самой большой реке, за которой стоит стена.
Если честно, мне не понятно, как они собираются брать штурмом стену. Ведь река в самом своём узком месте не меньше ста метров. Вот в этом месте я и ждал «гостей».
Хуже нет ничего, чем ожидание, но и оно когда-нибудь подходит к концу. И вот я стою на стене, в километре от нас, чуть выше по течению, встали два корабля с лучниками, а напротив меня на другом берегу человеческая армия разворачивает лагерь. По подсчётам разведки их около тридцати пяти тысяч против наших десяти, без учёта флота. Если же учесть и моряков, то получается где-то тринадцать тысяч. Негусто.
Когда наступил вечер и войско противника более-менее разместилось, вырубив вокруг себя почти весь лес, мы приступили к осуществлению моего плана. А план был прост – не давать противнику расслабляться.
На крепостях засуетились расчёты метательных орудий. Ровно в полночь к лагерю противника должны подойти корабли и начать его обстрел, потом они отойдут, и обстрел будет продолжен уже требушетами…
Порядок в лагере противника восстановился только к обеду. Ночной обстрел получился даже лучше, чем предполагалось. Вражеская армия отошла подальше от реки. Снова застучали топоры, оглашая, казалось, весь Озёрный край, что строятся плоты и катапульты.
В этот и на следующий день штурма не было, да и мы не нападали.
А через два дня утро началось с того, что в воду упал камень, не долетев до нашего берега где-то с пяток метров. Потом ещё один и ещё. А через час все камни уже попадали в стену. Мы не отвечали, по моему замыслу нужно было, чтоб стену они всё же разрушили, но не сразу. А ночью мы опять устроим им «весёлую» жизнь.
Опять в полночь один корабль подошёл к вражескому берегу, и с него в сторону катапульт устремился рой горящих стрел. Гоблины хорошо видят в темноте, хотя не так далеко, как днём. Вот и пришлось использовать корабль. Когда все семь катапульт были освещены воткнувшимися в них пылающими стрелами, в дело вступили расчёты баллист и требушетов.
В эту ночь лагерю противника довелось испытать на себе и сюрприз – горшки с горящим маслом.
Через два дня люди не только возобновили обстрел, но и попробовали штурмовать стену. Обстреливать плывущие плоты я запретил, так как их было не так уж и много, и мы вполне можем отбить атаку. Так и вышло. Стену люди штурмовали без энтузиазма, а когда мы опрокинули с десяток лестниц, враг отступил.
Неделю продолжалась вся эта канитель, пока однажды при попадании очередного камня в стену не появилась трещина. Вот тогда катапульты противника заработали с удвоенной силой. Гоблины недоумевали, почему я позволяю врагу рушить с таким трудом возведённую ими стену. Я лишь отмалчивался и давил авторитетом, что так надо. Потом поймут.
Всё население уже давно было переправлено за вторую линию обороны, такую же стену, находящуюся на расстоянии дневного перехода от первой. Туда же вывезли большую часть катапульт и всё, находящееся на складах, оставив только несколько обозов с месячным пропитанием. Разобрали и все жилища, за исключением каменных.
Когда рухнул кусок стены, я глубоко вдохнул, а потом тихо выдохнул. Начинался самый опасный этап моего плана. Противник в этот день на штурм не решился, готовя плоты для переправы и понтонный мост. Как раз то, что я хотел.
На следующее утро вражеские воины начали переправу, около трёхсот плотов с воинами стали приближатсья к нашему берегу, несколько плотов тащили за собой верёвку.
– Гирт!
– Да, РР’а?!
– Передай Зуру, чтобы готовился встречать «гостей». Расчётам метательных машин стрелять только по плотам! Ты понял, по плотам! Ни в коем случае не стрелять по мосту, который они протянут!
