– Нет. А ты тепель всегда будешь со мной?
– Если ты меня не прогонишь… – наклонившись, тихо прошептала ей на ушко, а потом заметила на маленьких губках коварную улыбку.
– Не плогоню, что ты, – отмахнулась она ручкой и, поболтав ножками в водичке, добавила: – А ты поможешь мне пошалить?
– Что мы должны будем делать? – коварно спросила я, игриво сощурив глаза, чтобы Леночка поняла, что я согласна на любые испытания.
– Накласишь меня, и будем иглать в моделей.
– Оу, хочешь устроить показ?
– Да, только папа не лазлешает класиться.
– Ничего, один раз можно, если что, я тебя отмажу перед ним.
– Холошо, – довольно кивнула девчушка, а потом, осмотрев меня, поинтересовалась: – А ты почему не в купальнике?
– А я не брала с собой, потому что не знала, что у вас дома бассейн.
– Ты бы могла голенькой плавать, я иногда так делала.
– Кхм, – услышала сдавленный смешок, и мы с Леной вместе обернули головы к двери, где стоял уже одетый Алексей.
– Что за гадость! – возмутилась я и, скомкав полотенце, швырнула его в мужчину.
И все было бы здорово, если бы я сильно не махала руками, ибо перевес вышел не хилый, даже с моим-то маленьким весом. Итог – я сижу на попе прямо на плитке, а на мою спину удобно опирается шезлонг, перевернувшийся при моем падение. Круто, что я сидела поперек, иначе по голове бы бахнуло, а мозгов-то и так не много.
– Калинка-Калинка, тебе больно?
– Карина, с Вами все нормально?
Услышала сразу два взволнованных голоса, но мне стало так смешно от сложившейся ситуации, что я громко расхохоталась, откидывая назад давивший в спину пластик.
– Такого у меня еще не было на практике, – еле выдавила из себя, хохоча и хлопая ладонями по коленям.
– Дядя Леша, Калинке не больно, – радостно отмахнулась крошка и маленькой ручкой поправила мои волосы, выбившиеся из пучка.
– У меня попа мягкая, потому и не больно, Ленточка! – сообщила я, принимая из рук охранника свое полотенце: – Ты, кстати, не против, если я тоже буду так тебя называть?
– Нет, что ты, мне нлавится.
– Вот и познакомились, дай «пять», – я выставила ладошку вперед и дождалась, когда девочка хлопнет по ней своей ручкой.
– Дядя Леша, а плинесите нам с Калинкой молочные коктейли, – нифига себе, малышка меня удивила! Ну-ка, и что ответит дядя Леша?
– Ленточка, у тебя теперь есть няня, и она может тебе сделать все, что попросишь, – ответил Алексей, жадно рассматривая мой оголенный живот. Козел, сразу видно его бл*дский взгляд, небось ни одной юбки пропустить не может.
– Вообще-то, Калинка пелвый день, и сегодня мы отдыхаем, так что не отвлекайте нас!
Я повернула голову, следя за тем, как Лена, пройдя мимо меня, улеглась на стоящий рядом шезлонг, а потом вспомнив, схватила с маленького столика солнцезащитный очки и, сложив на груди ручки, довольно улыбнулась.
– Пожа-а-алу-йста, – добавила она, и я перевела взгляд на Алексея, который, цокнув языком, с улыбкой ушел готовить для нас коктейли.
– Ничего себе! Да ты строгая! – заметила я, потерев висок и очень надеясь, что девчонка не будет сильно меня гонять.
– Нет, что ты, плосто чуток пошутила. Ложись со мной лядом.
Я кивнула и, перевернув свой лежак, умостилась рядом с Леной, и блаженно вздохнула, радуясь теплым лучам солнца.
– Я люблю заголать, только самой иногда скучно. А ты любишь?
– Люблю, правда удается это крайне редко.
– Ну, тепель-то будем часто заголать, к тому же лето уже сколо. А у тебя есть детки?
– Нет, но я очень люблю малышей. И ты замечательная девочка, уверена, нам будет весело.
– Весело точно будет! Мы с тобой как загудим!
Ленточка раскинула ручки в стороны, показывая, насколько сильно мы будем с ней «гудеть», а я поняла, что ее отец точно вышвырнет меня из этого дома, так и не узнав, насколько я прекрасная няня.
– А откуда ты знаешь такие слова?
– Слышала, как папа по телефону говолил, ну вот и подумала, лаз папа говолит такое, то и мне можно.
– Ваши коктейли, девушки, – сообщил Леша, оставляя на столике два высоких бокала, наполненных молочными коктейлями, с трубочками.
– Спасибо, дядя Леша, Вы свободны, – ответил Ленточка и, опустив очки на нос, послала ему воздушный поцелуй.
– Спасибо! Но я хотел бы поинтересоваться у Карины, можно?
– Но только быстло.
– Ладно. Карина, я мог бы для Вас лично выбрать купальник, если бы Вы захотели…
– Что вы, Алексей, не стоить портить себе зрение! – отмахнулась я и, взяв свой бокал, протянула его к малышкиному, слегка ударяя и создавая глухой звук.
– За знакомство, – произнесла Ленточка и, маленькими губками обхватив трубочку, с наслаждением отпила сладость.
– Не понял, а чем я могу испортить себе зрение? – удивленно спросил Леша, почесав лоб в раздумьях.
– Ну это же очевидно, дядя Леша! – совершенно не по-детски произнесла Леночка, и тут же добавила: – Калинка класивая, а ты ослепнешь от ее класоты!
– Вот! – взмахнула рукой, выставив указательный палец к верху.
– Господи, как же тяжело с женщинами…
Тяжело запричитал мужчинка, а мы с Ленточкой весело расхохотались, соглашаясь с его словами. Так и есть, с нами очень тяжело, а еще небезопасно, и потому лучше не приставать, а то однажды утром можно лысым проснуться. Это в лучшем случае. А в худшем… а в худшем ему знать не обязательно.
Вот в таком настроении и проходил наш день. Кроха рассказывала мне, чем любит заниматься, что кушает, во что играет, как развлекается, а я в свою очередь ее предупредила, что с завтрашнего дня у нас в расписание будут занятия. Лена с удовольствием согласилась, но попросила, чтобы за каждый ее успех, папа покупал ей новую заколочку, резиночку или любой фрукт, какой она только попросит. Я улыбнулась ее запросам, прекрасно понимая, что в ее арсенале и так предостаточно разной красоты, а ультиматумы она ставит для того, чтобы папка не расслаблялся. А еще рассказала, как они с отцом по вечерам смотрят мультики или играют в игры, и он никогда ей ни в чем не отказывает, потому что очень любит ее. И я его понимала, ведь Ленточка была прекрасным, умным и смышленым ребенком, а еще очень милой девочкой, которую постоянно хотелось тискать.
После сытного обеда, приготовленного моими заботливыми руками, мы по очереди приняли душ, ребенок, конечно же, с моей помощью. Потом я сделала ей много хвостиков на голове, и волосики торчали словно пальмы, жаль только без бананов.
– А вот тут засада, Калинка… – расстроена произнесла крошка, забравшись с ногами на кровать и рассевшись на ней по центру.
– Что случилось? Что за грусть?
– Класиться нечем. У меня одна помада только, и ту я спелла у бывшей няни.
– Давай договоримся, если тебе что-то надо будет чисто девичье, то попросишь у меня, только без спросу ничего не бери.
– Договолились.
– Ну и отлично! А теперь за работу. Моей косметики хватит на сто макияжей, мы с тобой еще и боевой раскрас крутой забабахаем.
И мы забабахали! Лена попросила накрасить ее черными тенями, которые мощно выделялись на ее светлом личике, и добавить на щечки румяна, да так ярко, словно бурячком помазали. Как в старые, добрые времена.
– Какая же ты класивая, тебе и класиться так не надо, – произнесла Леночка, когда я докрасила ей губки розовым цветом.
– Ну да, скажешь тоже. А теперь – смотри.
И я подставила ей зеркальце, от чего мы вместе во весь голос заржали, потому что это было настоящее чудо природы, с черными веками и краснючими щеками! Я очень надеялась, что ее папашка не скоро заявится домой, иначе мне точно настанет конец, а ведь я еще такая молодая и красивая. Умирать мне еще совершенно не хочется.
– Калинка, папка нас плибьет. Дело говолю!
– Не переживай, прорвемся, – отсмеявшись, немного нервно ответила я, кого Влас прибьет, так это точно не дочку.
Когда мы обе были готовы, со всеми собранными крутыми вещами малышки отправились в огромную гостиную, где она тут же включила большой музыкальный центр. Музыка сразу полилась из больших прямоугольных динамиков, и Лена тут же вошла в раж, переодевшись в первый понравившийся наряд и сдвинув в сторону кофейный столик, принялась выхаживать по импровизированному подиуму. Я в который раз удивилась тому, какой умной и грамотной девочкой росла дочка Власа, которая о чем-то вспомнив, хлопнула ладошкой себе по лбу и с размаху скинула с ножек свои сандалики.
