— Нет, — прорычал Дайр. — Она ни за что бы ни от кого такого не попросила, — и это было правдой. Его Серенити никогда бы не попросила кого-то другого принести жертву, которая суждена ей. — Но разве обязательно кто-то должен умереть? Почему нельзя спасти их обеих?
— Большие перемены требуют большой жертвы. А что может быть более жертвенным, чем умереть за другого человека?
— Но почему она?! — потерял самообладание Дайр. В его голосе была слышна всепоглощающая боль. Он не знал, как справиться с эмоциями, которые распирали его изнутри. Раньше Дайр никогда не испытывал ни горя, ни злости, ни замешательства. Все это нахлынуло на него, как потоп, и ему казалось, что его бросили в бурное море, привязав к лодыжке булыжник. Дайр тонул. Должен был быть способ спасти и Серенити, и Эмму. Смысл существования Дайра должен был быть в чем-то большем, чем просто посылать сны. Он точно был предназначен для чего-то еще.
— Успокойся! Тихо, — пророкотал голос, а затем добавил тише: — Ты не был создан для любви, Брудайр, и поэтому ты не создан и для боли, которая всегда следует за любовью.
Тепло и спокойствие Создателя окутали Дайра и вернули ему способность дышать.
— И что мне теперь делать? — Дайр не знал, спрашивает ли он себя или того, что его создал.
— Я создал тебя с определенной целью, но я никогда не лишал тебя свободы воли и не стану сейчас. Я всегда с тобой, Брудайр, как я всегда с Эммой и Серенити. Они обе мои. Серенити была моей задолго до того, как стала твоей, а моя любовь полна и всепоглощающа. Я вижу прошлое, настоящее и будущее. Ничто не скрыто от моих глаз. Я с тобой независимо от того, что ты выберешь. Но помни, что каждый выбор имеет последствия.
Тепло ушло, и Дайр снова погрузился во тьму, к которой уже начал привыкать. Через несколько секунд он поднял голову и увидел, что стоит на коленях в поле рядом с домом Серенити. Дайр медленно поднялся, зная, что ему нужно все обдумать. Он не хотел появляться в комнате Серенити с отражением на лице горя из-за ее гибели. Она бы поняла, что что-то не так. Дайр был практически уверен, что не сможет сказать женщине, в которую влюблен, что она скоро погибнет от рук злодея с пистолетом.
— Ладно, такие мысли не помогут мне успокоиться, — прорычал он сам себе, сделал шаг назад и попытался очистить свой разум. Она еще не умерла, а Дайр лучше других знал, что ничто не предопределено, пока у людей есть свобода воли. Если бы все было предопределено, в нем самом не было бы никакой нужды, как не было бы нужды во снах, призванных заставить людей выбрать нужный путь.
— Она еще не умерла, — повторил про себя Дайр. Когда он осознал слова Создателя о том, что Дайр обладает свободой воли, он сразу понял, как предотвратить гибель Серенити. Он точно знал, что должен занять ее место. Она не умрет. Дайр с начала времен ходил по земле, а пленен впервые был именно ее светом и теплом. Он просто не мог представить, что свет этой девушки погаснет так рано. Она могла сделать так много добра, могла столько предложить этому миру, что он с радостью пожертвует ради нее своим существованием. Хотя это даже нельзя назвать жертвой, ведь это значит, что Серенити продолжит делиться с миром своим внутренним светом.
Дайр обернулся и посмотрел на окно комнаты девушки. За этим тонким куском стекла мирно спала его любимая, блуждая во снах, которые он для нее приготовил. И она переживет еще множество снов, может и не созданных им, но все равно прекрасных, как она сама.
Глава 10
«Видеть во сне ангела смерти, не обязательно означает, что вы или кто-то из ваших близких умрет. Скорее это признак потери чего-то важного: особенных отношений, работы или материальных ценностей».
Рождественским утром Глори сама вошла в дом Уэйна и Дарлы, как она всегда делала, когда приходила в гости. Семья Глори отмечала канун Рождества. По утрам ее родители предпочитали поспать подольше. Зная это, Серенити пригласила Глори провести рождественское утро с ней. Сначала Глори попыталась возразить, что не хочет навязываться. Но когда Серенити сказала ей, что там будет Дайр, ее лучшая подруга с радостью согласилась присутствовать.
— И где же аппетитный бессмертный с безумно возбуждающим голосом? — спросила Глори, снимая пальто, шарф и шапку.
— И тебе доброе утро, — сказала Серенити, протирая глаза после сна. Она подняла руки над головой, растягивая позвоночник. Ее футболка задралась, оголив узкую полоску кожи, но когда пальцы Дайра погладили ее по спине, у девушки перехватило дыхание, и она быстро опустила руки.
— А, вот и он, — ухмыльнулась Глори, когда Дайр вышел из-за спины Серенити, обхватив ту за талию и притянув к себе, как он делал тысячу раз до этого.
Он наклонился, поцеловал ее в волосы и прошептал:
— Доброе утро, красавица.
Глори стала драматично обмахиваться ладошкой, и Серенити в очередной раз задалась вопросом, правда ли ее подруге уже за двадцать.
— Привет, Глори, — сказал Дайр, отводя взгляд от Серенити и поворачиваясь к ее подруге. Он протянул руку, которую Глори схватила с немалым энтузиазмом. — Много о тебе слышал. Приятно, наконец, познакомиться.
— Она не лгала. От твоего голоса у девушки определенно может случиться…
— Ита-а-ак, — перебила Серенити подругу, догадавшись, что сейчас вылетит из ее не фильтрующего речь рта. — Как прошел ваш рождественский ужин?
Глори отпустила руку Дайра и повернулась к Серенити.
— Мы только что говорили об этом по телефону. Дай нам с твоим красавчиком познакомиться. Уровень сексуальности я одобряю, но с остальным еще надо разобраться.
Серенити захотелось шлепнуть себя по лбу, а затем шлепнуть Глори. Так начался допрос Брудайра, также известного, как Песочный человек, Глори Дэй. Хотя вообще-то, до прихода Рафаэля все было не так уж и плохо.
— А ты, наверное, Рафаэль, — сказала Глори и, не вставая с дивана, протянула ему ладонь. Когда ангел пожал ей руку, Глори подмигнула ему: — Ого, на небесах явно в курсе, как вас растить.
— Глори! — возмутилась Серенити. — Он же ангел. Он не… — девушка запнулась, но все же закончила, — недоступен.
Глори многозначительно взглянула на Рафаэля.
— У тебя есть доступные падшие друзья?
На этот раз Серенити все-таки дала ей подзатыльник.
— Да шучу я, — надулась Глори, а затем отвернулась и добавила: — Типа того.
Рафаэль перевел взгляд с Серенити на Глори, а затем снова на Серенити.
— Это та, что без фильтра?
Серенити кивнула без лишних слов.
Глори этот вопрос не обидел. Серенити бы никогда не сказала за спиной у подруги то, что не смогла бы сказать ей в глаза. И Глори знала, что это правда: если у нее когда-нибудь и был фильтр, то он давно сломался.
— Фильтры переоценены, — сказала Глори, устраиваясь поудобнее на диване.
— И на этой ноте я пойду проверю, готова ли Эмма к нам присоединиться, — сказала Серенити, направляясь в коридор. Она чувствовала, что Дайр последовал за ней, и, прежде чем девушка успела пройти дальше по коридору, он схватил ее за запястье и потащил к ее собственной комнате. Втянув Серенити внутрь, Дайр развернул ее и прижал спиной к стене. Серенити посмотрела на него, зная, что Дайр сможет прочесть в ее глазах вопрос, даже если она не задаст его вслух.
— Мне просто нужна минутка наедине с тобой, — ответил он на невысказанный вопрос. — У меня такое предчувствие, что весь день вокруг будет куча людей, и я чуточку ревную тебя к ним.
— Чуточку? — улыбнулась Серенити.
Дайр поднял руки, чтобы обхватить ее лицо, откинув его назад. Она знала, что он собирается поцеловать ее. И хотя он уже целовал ее раньше, ее дыхание сбилось от предвкушения, потому что поцелуи Дайра были сверхъестественными. Ну, она не знала, правда ли это, но могла поклясться, что когда парень целовал ее, это было нечто большее, чем просто соприкосновение губ.
Когда его губы, наконец, прижались к ее губам, Серенити почувствовала, как земля уходит из под ног. Весь ее мир менялся, когда Дайр был с ней. В этот момент существовал только он. Не было ни Милдред, ни Крысы, ни постоянного страха, что с Эммой может произойти что-то ужасное. Только она, прижатая к Дайру. Она была почти удивлена, что ее кожа, нагреваясь с каждой минутой, еще не испускала пар. А когда он придвинулся еще ближе, его руки сжали ее волосы, она была почти уверена, что на заднем плане слышится маленький краб, поющий «Поцелуй девочку». «Что за ерунда всплывает в моей голове в такой момент?», — подумала она. Но, как ни странно, это никак не отвлекало Серенити от страстного мужчины, который приводил ее в восторг своими прикосновениями.
