Так и сегодня как всегда, после нашей привычной и странной дороги мы с отцом доехали до нашего охотничьего << логова >>. << Логовом >> мы называли наш маленький сарайчик, где хранились охотские и рыболовные принадлежности. Я вышел из машины и отправился в домик за болотными сапогами, так как нужно было пробираться через торфяные болота и труднопроходимые леса поросшие папоротником и мхом, потому, что именно там водились самые свирепые в лесу звери, это кабаны. По сравнению со свирепым и жестким нравом этих животных их мясо обладало полной противоположностью, оно было очень нежным и мягким, а запах мяса был такой, что хотелось не бежать от него, а наоборот как можно дольше наслаждаться его прекрасными органическими соединениями. Через определенное время мы с отцом были готовы к охоте, впереди нас ожидали топь, комары и полу проходимая чаща.

- Отец, как твое колено, ты сможешь идти по кочкам и бурьянам?

- Да, все в порядке не беспокойся, ты иди впереди меня, будешь проверять почву перед собой, только не забудь взять шест, а то нам без него придется туго.

- Хорошо, не забуду ну что, теперь в путь?

- С Богом. Ответил папа и мы пошли на поиски приключений.

Я шел очень осторожно, прощупывал деревянной палкой каждую кочку, каждую выемку, от торфяных болот пахло сероводородом, запах был не из самых приятных, но успокаивало то, что идти нужно было с полкилометра. Когда из болота выходили газы, они издавали звуки похожие на звук крупного раненого животного, которое вымерло несколько миллион лет назад, например тираназавра или бронтозавра и эхом разносилось по всей округе. Было такое ощущение, что ты попал в юрский период, только вот самих обитателей не было видно. Наконец мы с отцом перебрались через << финишную прямую >> с препятствиями на это ушло примерно часа полтора, а то и два. Мы оба устали и решили сделать привал, так как нам еще предстояло пройти через лес.

- А помнишь, когда тебе было десять лет, я тебя первый раз тогда взял на охоту? Ты у меня сидел за спиной в детском рюкзачке и испуганными глазенками осматривал все по сторонам, а когда болота испускали озвученные газы, ты тогда крепко зажмуривался, а уши закрывал руками и всем тельцем прижимался к моей спине. Я тебя тогда успокаивал, говорил, что это земля радуется и приветствует своего маленького хозяина Тайги. С улыбкой на лице вспомнил отец.

- Да, я все это прекрасно помню, но когда я увидел наш первый охотничий трофей, тогда у меня страх исчез сам собой, а вместо него появилась гордость и я, почувствовал себя маленьким мужчиной.

- Да, ты тогда кричал от переполняющей тебя радости на всю округу, что ты хозяин леса, хозяин болот и король над дикими кабанами, бегал и размахивал руками. А когда мы вернулись домой, мать приготовила как всегда безупречно вкусно кабанье мясо, ты его съел тогда, казалось, больше своего веса и мы с матерью думали, что тебе станет плохо от такого количества, но, слава богу, все обошлось, и ты лег спать рано усталый, но счастливый. Я посмотрел на отца и заметил у него на глазах слезы.

- Когда ты меня снова взял на охоту, мне уже было двенадцать, тогда шел проливной дождь, и ты не рискнул идти через топь, потому что, плохо было видно кочки и выемки, и боялся за меня, что я могу простыть. Я очень сильно тогда расстроился, даже обиделся на тебя за то, что ты не видишь во мне настоящего мужчину, который готов стойко перенести все испытания ненастной погоды.

- Сынок, ты у меня был намного сильнее и развитей своих сверстников и возмужал довольно-таки быстро и почти наравне со мной в свои двенадцать помогал нам с мамой по хозяйству, а когда у нас случалась беда, ты по-взрослому оценивал ситуацию и часто давал умные советы.

- Ну, все, давай отправимся в путь, нам еще долго идти до нашего места. Предложил я.

- Да, сын, пошли.

В лесу от сырости было тяжело дышать и в нос ударял спертый запах хвои, так что в горле появлялся кисловатый привкус. Воздух и солнечные лучи сюда почти не проникали, сосны, и ели так близко росли друг к другу, что приходилось искать зазор между стволами, что бы пройти дальше, вокруг все было поросшее мхом и папоротником, трава доходила до пояса, вот в такой-то траве и любили водиться кабаны. Наконец мы с отцом добрались до нашего места, зарядили ружья патронами, спрятались за большим, знакомым нами пнем и стали ждать. У кабанов очень чувствительный слух и обоняние, поэтому любой шорох не связанный с лесом может отпугнуть зверя, я и отец лежали как два << трупа >>, только дышали через раз и моргали веками. Слышно было лишь щебетанье лесных птиц, шорох листьев и кваканье лягушек. Вдруг в десяти метрах от нас зашевелились кусты зарослей, мы с отцом как по команде вскинули ружья на плечи и приготовились... Из зарослей появилась наша долгожданная добыча, это был огромный, примерно метр двадцать высотой кабан если лев является царем всех зверей, то этот уж точно является королем всех здешних лесов и полей. Такого огромного кабана я еще никогда не видел, мне даже стало жалко лишать матушку природу такого красавца. На его большом лбу размещались два больших карих глаза оснащенных длинными ресницами, по бокам челюсти красивые белоснежные костные клыки, загнутые верх, посередине широкой спины растет полоса от самого лба до хвоста черной густой щетины, сильные мускулистые ноги оканчиваются изящными раздвоенными надвое копыт, отсюда и придумали название отряд пара копытных. Даже сквозь тусклый солнечный свет шерстка цвета шатена кабана отливала шелковистым и здоровым цветом. Выходя из зарослей, животное ненадолго остановилось и стало прислушиваться к посторонним звукам, ничего опасного для себя не услышав, кабан подошел к стволу ели и стал рыть своим черным мозолистым пятачком ямку. Через секунду, другую из ямки появилось пять или шесть грибочков трюфелей, это самое изысканное лакомство не только кабанов, но и людей тоже. Пока животное наслаждалось своей трапезой, я посмотрел на отца, а он в свою очередь на меня в его глазах я увидел тоже, что, наверное, было и в моих, и жалость к кабанчику и азарт к охоте, но второе было более выражение, чем жалость к зверьку. Отец моргнул глазами, что означало пора, я навел прицел ствола прямо в лоб животному, а папа на среднюю часть туловища, примерно, где у кабана находилось сердце. И спустя пару секунд мы оба выстрелили. Бедное раненое животное завопило от невыносимой боли почти человеческим голосом << убийцы >>, судя по движениям тела, хотело, было убежать, но ноги подкосились, кабан упал, испустил последний вздох и умер... В этот раз мы почему-то не пожали с отцом друг другу по мужски рук, как это делали, раньше поздравляя с удачной охотой, а молча, подошли к убитому зверю. Из сеченой головы фонтаном текла багровая кровь, мертвые глаза уставились в одну точку, от неостывшего тела еще шел теплый пар. Отец из кармана достал какую-то тряпку и начал перевязывать ноги зверю, перевязав, достал из рюкзака маленький складной топорик и пошел искать, где можно срубить не слишком тонкую палку, что бы на нее насадить кабана. Папа нашел молодую крепкую сосну, срубил ее, деревце рухнуло на землю, затем удалил лапник и разрубил ствол пополам, шест получился добротным, он должен был выдержать вес кабана. Когда отец вернулся, я уже обмотал тканью голову и грудь животному, так, что - бы кровь не испачкала нам одежду, мы продернули палку сквозь ноги кабану и приподняли ее, держа с разных концов нашу ношу от земли. Ноша оказалась весом более двухсот килограмм, я забеспокоился об отце, сможет ли он без последствий для здоровья преодолеть обратный путь с таким грузом:

- Отец, кабан на сей раз, достался нам не из легких, может, разрубим здесь тушу пополам, отнесем одну часть, а потом вернемся за второй? Предложил я.

- Сынок, твое предложение разумно, но это займет три, а, то и четыре часа мне бы хотелось быстрее с этим со всем покончить и вернуться домой ты за меня не волнуйся, я выдержу.

Он меня этим успокоил, но не совсем, какое-то неприятное чувство опасности зародилось у меня в душе.