— Тебе не жарко в этом наряде?

На нем была черная рубашка с длинными рукавами и черные джинсы.

— Я здесь не для того, чтобы развлекаться.

Джианна фыркнула.

— Боже упаси того, кто повеселиться здесь.

Я рассмеялась.

— Оставь его в покое.

Деметрио одарил меня благодарной улыбкой, затем вернулся к осмотру помещения. Я заснула с солнцем на лице, но в конце концов проснулась, потому что Марселла подняла бурю. Я заморгала от солнечного света.

— Который час?

— Понятия не имею, — ответила Джианна, опуская книгу, которую читала.

Я посмотрела на океан, гадая, удастся ли нам вернуться в Италию в следующем году. Последние несколько недель, проведенных в особняке, заставили меня тосковать по бескрайним просторам моря.

— Когда ты в последний раз была на улице? — спросила Джианна, с беспокойством глядя на меня.

— Я сейчас на улице.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ромеро сказал, что это к лучшему, что беременность Арии остается тайной, даже если люди предполагают, что у Арии был нервный срыв, будучи замужем за Лукой.

Я искоса взглянула на нее.

— Что?

Лили поморщилась.

— Потому что ты исчезла из общества за последние четыре месяца. Ходят слухи, что ты на реабилитации или в психиатрической клинике, а другой, что Лука запирает тебя, потому что ты слишком красива, и он не выносит, когда другие смотрят на тебя.

— Что за чушь, — пробормотала Джианна.

— Похоже, Маттео распустил слух, чтобы пошутить.

Я закрыла глаза и тихо рассмеялась.

— Думаю, я предпочту слишком красивые слухи сумасшедшим.

Потом посмотрела на свой выпирающий живот. — Даже если сейчас я не чувствую себя очень красивой.

— Как только ты родишь этого ребенка, твое старое тело вернется в мгновение ока, — сказала Джианна.

— По крайней мере, Лука не получит мешочек солидарности, — усмехнулась Лили. — Я читала, что многие мужчины во время беременности набирают больше веса, чем их жены. Это называется солидарная беременность или что-то в этом роде.

— Солидарность зашла слишком далеко, - сказал Лука позади меня, и я испуганно вскрикнула, оглядываясь через плечо. Он стоял, скрестив руки на груди, в одних плавках.

Беременность солидарности? Нет, с Лукой такого точно не случилось. Он был, как всегда, мускулистый, без жира.

Маттео, ухмыляясь, подошел к брату сзади и похлопал его по животу.

— Кажется, я чувствую небольшую выпуклость.

— Единственная выпуклость, которая у меня когда-либо будет, это штаны, и держи руки подальше от них.

— Перестань говорить о выпуклостях, ладно? — пробормотала Джианна. Маттео склонился над ней, на нем тоже были только плавки.

— Почему? Тебе нравится моя выпуклость.

— Хорошо, — сказала я, сморщив нос, и попыталась сесть. Лука протянул руку, ухмылка играла на его губах, но в его глазах было что-то свирепое и защитное, как обычно, когда я показывала свою нынешнюю уязвимость.

Вздохнув, я позволила ему поднять меня на ноги. Я коснулась его мускулистого живота. — Я почти жалею, что ты не набрал вес, тогда бы я не чувствовала себя такой огромной.

Лука наклонился, положив руку мне на живот.

— Ария, не будь смешной. Ты красивая и все еще маленькая.

Я хотела возразить, но его взгляд заставил меня замолчать.

Я не могла найти удобное положение. За последнюю неделю боль в пояснице усилилась, а сегодня была особенно сильной. Я поправила подушку под животом и закрыла глаза, пытаясь заснуть. Было только десять, но я все время чувствовала усталость. До официальной даты родов оставалось еще пять дней, но теперь, когда роды приближались, время тянулось медленно.

Должно быть, я задремала, когда острая боль в нижней части живота заставила меня проснуться. Мои глаза распахнулись, и я ахнула. Я приподняла руку, чтобы принять сидячее положение, но с болью это оказалось вдвое труднее. Когда мне, наконец, удалось присесть на край матраса, мне пришлось перевести дыхание. Я не была уверена, что это все. Судя по силе боли, у меня были схватки.

Я погладила свой живот, ожидая, пока боль утихнет, прежде чем потянулась за мобильником на тумбочке. Я подумала, не позвонить ли Луке, но знала, что сегодня вечером у него встреча с солдатами по поводу стратегии поджога лабораторий братвы, и, возможно, больше он мне ничего не скажет. Я не хотела беспокоить его, если окажется, что тревога ложная. Поколебавшись, я решила послать ему сообщение.

Я: Когда ты будешь дома?

Мне удалось отослать его до того, как очередная схватка превратила меня в хрипящее месиво. Вцепившись в матрас, я пыталась дышать сквозь боль. Получилось не так хорошо, как я надеялась.

— Деметрио! — я позвонила, когда обрела голос. Я оттолкнулась от кровати и поползла к двери, сжимая телефон в руке. Он вибрировал. Я покосилась на экран.

Лука: В два часа. Ты в порядке?

Я добралась до двери и пару мгновений держалась за ручку, прежде чем смогла открыть ее.

— Деметрио!

Он появился на лестнице с взъерошенными волосами и сонным лицом. Должно быть, он заснул.

— Все в порядке?

— Конечно, нет, иначе я бы тебе не позвонила, — пробормотала я и тут же пожалела, что вымещаю на нем свою боль, но очередная схватка помешала мне извиниться.

Глаза Деметрио расширились.

— Ты...?

— Позови Джианну, — приказала я, когда стало ясно, что Деметрио понятия не имеет, что делать.

Деметрио подбежал к лифту и нажал кнопку, но без кода не смог бы отправить лифт в квартиру Маттео. Неужели я должна все делать одна?

Я держалась за перила, намереваясь спуститься по лестнице, чтобы помочь ему в его тщетных попытках, но на полпути мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух.

Телефон снова завибрировал.

Лука: Ария? Ты в порядке?

Я так крепко вцепилась в телефон, что удивилась, как он еще не превратился в пыль.

— Позвони Маттео, — сказала я Деметрио сквозь стиснутые зубы.

Я не проверила, выполнил ли он мой приказ, но через несколько минут лифт загудел, и Джианна выбежала, одетая в халат, а за ней Маттео в боксерах и футболке.

Джианна практически взлетела по ступенькам и остановилась рядом со мной. Она замерла, почти касаясь меня руками.

— Ария? Что случилось? Ребенок уже в пути?”

Я проглотила возражение и кивнула.

— Пойдем, нам нужно отвезти тебя в больницу, — сказала она, положив свою руку на мою.

Маттео стоял на первой ступеньке, а за ним стоял Деметрио, и все они смотрели на меня так, словно нуждались в моем руководстве.

— Не думаю, что смогу сейчас идти, — сказала я.

Джианна побледнела.

— Сделай что нибудь. Ты должна знать, что делать, — сказал Маттео, делая еще один шаг вперед.

— Откуда мне знать, что делать? Потому что я женщина? — прошипела Джанна.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не выталкивала ребенка из своего влагалища.

Боже. Я действительно не нуждалась в их препирательствах сейчас.

— Маттео, ты можешь мне помочь? — прошептала я. Джианна была недостаточно сильна, чтобы нести меня, и у меня было чувство, что я не смогу долго идти. Все происходило гораздо быстрее, чем я думала.

Он тут же подошел.

— Что я должен сделать?

Еще одна схватка, и я качнулась вперед, сжимая руки Маттео. Он поддержал меня.

— Позвони Луке.

— Ты должна отпустить меня, — сказал он напряженным голосом.

Ни за что. Мне нужно было за что-то держаться, и Маттео мог взять меня за руку лучше, чем Джианна. Я сильнее сжала его руки, и он, казалось, понял, что я не собираюсь отпускать его.

Джианна вытащила свой мобильник.

— Да, это Ария, — было первое, что она сказала.

Конечно, Лука знал, что это из-за меня, когда Джианна позвонила ему. Мое сообщение, вероятно, вызвало у него приступ паники.

— Мы отвезем ее в больницу.

Она кивнула, положила трубку и посмотрела на меня.

— Он уже в пути.

— Ты можешь идти? — спросил Маттео.

Я слегка кивнула, чувствуя себя немного сильнее. Я сделала шаг вниз, крепко держась за руку Маттео. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я спустилась по оставшимся ступенькам, а Джианна, Деметрио и Маттео смотрели на меня, как на бомбу, готовую взорваться.