Это случилось летом, когда мне было пятнадцать лет. Я тогда с превеликим неудовольствием приехал на время каникул к бабушке и дедушке в деревню. Моё состояние можно понять, если учесть, что мне светила поездка на юг, к морю, но строгие родители не отпустили, мотивируя свой отказ многочисленными тройками в моём аттестате. Но надо отдать им должное: они меня заранее предупредили, что путёвку купят лишь в том случае, если ниже четвёрок не опущусь. Так что во многом виноват я сам, а вернее, моя самонадеянность, не допускавшая, что родители, не отличавшиеся до сих пор особой строгостью, могут устроить своему любимому чаду такой облом. Но это случилось, и пришлось смириться.

Вот Саньку повезло: сейчас в Турции на пляже загорает! А я уже который год в этом Переделкино, словно в ссылке, за свою провинность. Каникулы мои проходили бесцельно. Один день сменялся другим, и каждый новый походил на предыдущий. Сценарий на двадцать четыре часа был скучен до тошноты: до обеда спишь, а потом, перекусив что-нибудь второпях и непременно завершив непродолжительную трапезу кружкой надоенного бабушкой молока, идёшь с друзьями на речку, вечером помогаешь бабуле и дедуле в огороде. Когда же на улице свирепствовали дожди, мы с ребятами собирались в каком-нибудь сарае, переоборудованном под небольшую комнатушку для дружеских посиделок, слушали музыку, играли в карты.

Единственным развлечением в деревне были дискотеки, правда, такое название к подобным мероприятиям можно применить лишь условно. До открытия клуба мы обычно собирались у Гуся, который одиноко жил в старом низеньком домике и славился тем, что трезвым его редко кто видел. В его неполные двадцать шесть лет ему давали далеко за тридцать. Все мои друзья и знакомые приходили к нему посидеть, выпить. Гусь никогда никому не отказывал, потому что тоже присоединялся к распитию спиртного. Бывало, напоят небритого хозяина, он и спит в другой комнате, как убитый, а в это время гости вовсю развлекаются с девчонками. И как только заканчивался «весёлый напиток», почти все дружно покидали временное пристанище, держа курс в клуб – на танцы.

В деревне я в основном общался с ребятами намного старше меня, ведь с ними было интереснее, чем с ровесниками. Как-то уже в конце августа, в то время, когда мы играли в игровую приставку у Шкафа, друг сказал, что сегодня вечером он, Гарик и Хам пойдут в соседний посёлок к студенткам, и предложил мне отправиться туда с ними. Я догадывался, что мне светит что-то новенькое, и потому быстро согласился.

Вечером, перед тем как отправиться в путь, они стали «принимать на грудь» и мне поднесли:

– Выпей стопку, пригодится.

Несмотря на то, что я вращался в кругу старших ребят, которые почти каждый раз до дискотеки выпивали, я не подражал им и не баловался спиртными напитками. Но, зная хорошо Гарика, что он плохого не посоветует, опрокинул стаканчик с содержимым. И тут же Хам протянул сигарету:

– На, попробуй. Одно другому не помешает.

Я, немного поколебавшись, взял сигарету, решив для себя, что в жизни надо всё попробовать, и впервые закурил.

На поиски любовных приключений мы отправились, как только начало темнеть. Шли долго. До посёлка было семь километров. Путь проходил через лес, другой дороги просто не существовало. Посёлок, в который мы пришли, поразил меня ничтожным количеством домов и отсутствием признаков жизни. В голове даже промелькнула мысль, что мы вообще являемся первопроходцами в этой местности, но по мере приближения к озеру стала понятна несостоятельность этого предположения. Сидя на заранее постеленных матрацах вокруг небольшого костра, нас поджидали три девушки. Шкаф намекнул им, что для меня не хватает ещё одной, и те сходили за четвёртой. Я познакомился с ней. Мне досталась довольно привлекательная крашеная блондинка Лера, студентка третьего курса сельхозинститута. Она с подругами приехала сюда на практику, и парни у них, как я сразу понял, были дефицитом. Для нас же новые девчонки стали средством развлечения, так что интересы обеих сторон в этом случае совпадали.

Я мало помню то, чем занималась наша компания у костра. Причиной тому служило опьянение. Да и, надо сказать, этот малозначащий отрезок времени не отличался наполненностью событиями. Выпили, закусили, рассказали несколько анекдотов, поприкалывались над девчонками. Когда «стол» опустел, каждая пара по очереди удалилась в лес. Мы с Лерой обменялись самыми банальными вопросами, но всё-таки не обошлось и без романтических ноток. Устремив взгляды в ночное небо, изрешечённое белыми мерцающими точками, мы завели речь о звёздах. В эти мгновения наши лица находились на минимальном расстоянии друг от друга. Её щека была так близко от моих губ, что я ощущал её дыхание и чувствовал, что не осталось сил сдерживаться. Мне безумно захотелось впиться в её соблазнительные губы, но вся проблема состояла в том, что прежде мне никогда не доводилось этого делать. Мною овладели волнение и стыд, даже принятая доза алкоголя не в силах была помочь справиться со страхом. Я лежал, как дуб, и дрожал, как лист, не зная, что делать. Мы оба понимали, чего хочет каждый из нас, и, едва это осознав, я переборол свои сомнения и сделал то, что должен быть сделать. Взяв за образец те сцены поцелуев, которые мне прежде приходилось видеть, я попытался войти в роль героя-любовника. Вроде бы получилось. После долгих серий поцелуев Лера сделала мне комплимент насчёт умения «играть язычком» и вновь присосалась к губам. Резко оторвавшись от них, встала, попросила меня сделать то же самое и заодно прихватить фуфайку с собой. Я послушался.

Следуя за ней, я оказался на противоположенном берегу от костра. Лера по-быстрому постелила прихваченное на траву. Опустившись на колени и облизывая пухленькую верхнюю губу, она увлекла меня за собой, и наши уже искушённые языки встретились вновь. Начиная набираться смелости и наглости, мои руки оказались под её верхней одеждой, где, не наткнувшись на преграду, ласкали её небольшие груди.

Уже тогда, как мне показалось, её терпение было на исходе. Что уж говорить обо мне! Не выпуская моих губ из-под своей власти, она срывала с меня одежду и бросала её в сторону. Я следовал её примеру. Лера легла на фуфайку, маня своим телом. Поцелуи, ласки, первый неудачный штурм «пещерки» и последующий за ним второй, поощряемый Лерой, – всё чётко отложилось в моей памяти, ведь это было впервые. Конечно же, моя партнёрша тоже это поняла.

В ту августовскую ночь я открыл для себя мир новых, неизведанных до тех пор ощущений. До самого рассвета мы возносились к небесам, но утро опустило нас на землю. Однако каким свежим было ощущение пробуждения, ведь с того дня я стал другим человеком.

Снежная декабрьская ночь. Через несколько часов должен был наступить Новый год, но я, как ни странно, пребывал в совершенно не праздничном настроении. С самого детства, насколько я помнил себя, это время проходило в ожидании какого-то чуда. Возможно, именно из-за этого праздник приобретал тот покров таинственности, который завораживает детей и умиляет взрослых. Сейчас же этого не было, и виной тому – мои размышления о годе минувшем, не принёсшем никаких особо запоминающихся и дорогих сердцу событий. Жизнь в новом городе оказалась не такой многообещающей, какой представлялась изначально. Вместо привычных улиц, кишащих народом, я лицезрел полупустые улочки, вместо шумной толпы – куда-то торопящиеся группки людей, время от времени появляющиеся на тихих бульварах, вместо ярких огней рекламных щитов – еле освещающие дорогу фонари. Одним словом, город Серов всевозможными показателями оправдывал своё название.

Но не эти серые улочки были причиной моего мрачного настроения; более всего меня волновала серость в моей душе. Ведь так положено, что праздник нужно встречать в кругу лучших друзей, вместе с любимой девушкой, как было, например, год назад, когда я жил ещё в Москве. Тогда всё прошло по высшему классу: три дня мы веселились на полную катушку, и нам, казалось, не было дела ни до каких проблем. Сейчас же я один, если не брать в расчёт моих родителей и их знакомых, и никаких приятных перспектив мне это не предвещало.