- Верно. Не заслуживал, но был убит! – Луиза едва сдержала накатившую на нее волну злобы. – Ваш Жибер его убил. Он все это подстроил. Он был у нашего дома.

- Вы говорите чушь, Луиза, - хмыкнул Вейдс. – Жибер, конечно, мерзавец и убийца, но он никогда бы не пренебрег долгом и не пошел бы на такую подлость. Его бы не сослали в Шербург, если бы он был способен на такое.

- Его сослали?

- Ну да. Он об этом не знает, но назначение в Шербург для него последнее. Этот городок был одним из самых благополучных. Ни одного инцидента с дикими оборотнями. Никакой охоты, никаких убийств. Это почетная отставка, только отставной не догадывается, что его вывели за штат.

- Но… это ничего не меняет. Мои собратья рассказывали мне о нем. Он вполне мог подставить Генри и семью Польи, лишь бы продолжить убивать оборотней. Доказать всем, что мы чудовища, недостойные жизни. Что мы… что мы животные. Он мог. Я уверена в этом!

- Хорошая теория, но она не работает, - пожал плечами Вейдс. – Жибер действительно верит, что вы животные. Эта его убежденность уходит корнями в Сельвейханский инцидент.

- Какой?

- Не важно. Человек, убежденный в чем-то. Искренне убежденный не будет жульничать, чтобы что-либо доказать. Я не знаю, что он делал рядом с вашим домом, но допускаю простую случайность.

- А я… а я не допускаю, - с вызовом ответила Луиза. – Я намерена докопаться до правды. Я выясню, какую роль этот палач сыграл в обращении Генри и Бенджамина, выясню, какие у него связи с вампирами. Он предстанет перед судом, мистер Вейдс! Я не маленькая девочка. И не обычная бесправная женщина. Я – ликантроп. У меня есть права. Так что будьте любезны меня отпустить.

- Отпустить? – Вейдс округлил глаза. – Он вам что, ничего не сказал?

- Сказал что?! Я пленница Ордена?!

- О нет, вы – козел отпущения.

Волчица ошарашенно уставилась на писаря.

- Город хочет крови, градоправителю нужен виновный, а вы не самый нужный член общины. Вы ведь не обрели истинную пару?

Луиза вскочила с кресла, сжав кулаки. Лицо ее залила багровая краска.

- Да как вы смеете?! Это не ваше дело!

- Простите, я не хотел вас обидеть, - залепетал Вейдс. – Я лишь хочу донести до вас всю серьезность вашего положения. Вас видели на улице неподалеку от дома Польи. Вы бежали. Поймите, вы единственная, кого можно обвинить (пусть и незаслуженно), в произошедшем кошмаре. И Жибер притащил вас сюда, опасаясь этого. Он считает, что леди Флер может пожертвовать дефектной самкой ради благополучия стаи…

- Мы не животные! – закричала Луиза, дрожа от ярости. – Я не «самка»!

- Я всего лишь его цитирую! Не надо кричать на меня, миледи. Неужели вы не видите всех рисков? В здании Ордена вы в полной безопасности, пока идет расследование. Вы…

- Выпустите меня немедленно!

- Простите, но я… я дал слово Жиберу. И себе. Я не позволю вам покинуть это здание.

- В таком случае, я выбью окно стулом! Что вы о себе возомнили?! Немедленно вызовите Корри, я хочу с ним поговорить! Вы ему…

- Корри тяжело ранен.

- Что?

- Он в госпитале. Раны, нанесенные сородичем, затягиваются долго и тяжело. Не будь он альфа-волком – уже был бы мертв. Леди Флер пока что единолично верховодит стаей, а накануне дня оборотничества ее характер… одним словом – вы в опасности, и только здесь…

- Отпустите меня! Я требую…

- Заткнитесь, твари!

Вейдс и Луиза вздрогнули и обернулись. На лестнице стоял бледный призрак в ночной рубашке, с мушкетом в руке. На бледном лице застыла злобная гримаса ярости, проступающая даже на мутных зрачках. Волчица попятилась, не понимая, видит ли она человека или мертвеца.

- Мастер Хэйтем…

- Вейдс, ублюдок! Я же сказал тебе, что у меня очень чуткий сон, кусок плешивого дерьма! – Хэйтем впился взглядом в Луизу. – Если эта сука не угомонится, клянусь богом и его святыми – я ее угомоню сам, вот этими руками. Неделю подняться не сможет! Визжит как носферату! Что она здесь делает?!

- Жибер велел держать ее здесь, - дрожащим голосом ответил писарь. – Она подозреваемый вервольф.

- И что? Мне она не нужна. Запри ее на втором этаже, в его комнате.

- Но…

- Бегом, я сказал!

- Вы не имеете права меня запирать! – нерешительно крикнула Луиза. Жуткий человек с пистолетом нагонял на нее неестественный ужас. Его облик – издевательство над природой.

- Права у меня нет, но зато есть серебряная пуля, которую ты проглотишь! – Хэйтем щелкнул затворным механизмом и направил черное дуло мушкета девушке в лицо. Луиза побелела. – Бегом в комнату Жибера, и чтобы я ни одного писка от тебя не слышал, псина!

***

- Проклятье! Ничего здесь не трогайте, пожалуйста, - нервно промычал Вейдс, открывая дубовую дверь. Луиза хмуро косилась на орденского писаря.

- Кто это? Или что это?

- Это Хэйтем. Охотник на вампиров, - дверь со скрипом отворилась. – Заходите. И пожалуйста, не шумите. Мы не желаем вам зла.

- Ну конечно. Очень верю.

Луиза шагнула в комнату, морща нос. Сильный запах дешевого табака бил в голову. Дверь за спиной захлопнулась. Волчица огляделась:

Комната Жибера не отличалась роскошью. Несколько шкафов, чемоданы под кроватью. На столе стопки бумаг и тетрадей. Луиза тихо выругалась и села на небольшой стул. Положение ее едва ли можно назвать оптимистичным. Несмотря на вызывающие ярость ярлыки, в чем-то Вейдс был прав. Ей не хотелось верить, что леди Флер может ее так предать, но в глубине души чувствовала такую возможность. Что может быть ценнее жизни? Ответ прост: две жизни! И если для блага общины нужно повесить одну волчицу, без потомства и пары – так тому и быть.

Луиза вздрогнула от этой мысли.

- Нет, это бред!

Волчица вскочила с кресла и принялась расхаживать в прокуренной комнате. Взгляд коснулся лежащих на столе бумаг. Она подошла ближе:

- Хм.

На столе лежали рисунки. На оливковых листах красовались картины Шербурга. Все нарисованы графитным стержнем. Некоторые рисунки были исполнены удивительно красиво, а некоторые оставались набросками. Девушка заметила лежащие в связке стержни.

- Он что, рисовал тут? – Пальцы коснулись обложки толстой тетради, больше похожей на журнал. Немного помедлив, она расстегнула кожаную застежку и открыла ее. Пожелтевшие страницы были покрыты текстом и рисунками. На третьей странице – портрет молодой женщины с длинными волосами и родинкой над верхней губой. Луиза поежилась: глаза на портрете были слепы и окружены нимбом черных вен. Она улыбалась невероятно живо, хоть и походила на мертвеца. Она была похожа на этого Хэйтема. Под портретом подпись:

Вилания из Бьеринбурга. Кто зажжет свечу во тьме теперь, любимая? Я запомню тебя такой.

Спустя десять страниц неразборчивого текста, перемешанного с рисунками странных механизмов, причудливых зверьков и откровенных каракуль – новый портрет. На этот раз живой. Громадный мужчина с густой бородой и живыми глазами. Он с усмешкой глядел на нее из-под кустистых бровей. Насмехался над любопытной девочкой. Под портретом надпись:

Этот мудак не верил в прогресс. Было бы тело – написал бы эпитафию. Помер, как и жил: пьяный в дрова!

Луиза хмыкнула и продолжила листать. Спустя пять страниц следующий портрет. Девушка вздрогнула, чувствуя подступающий к сердцу холод. С пожелтевшей странице на нее смотрело чудовище. Взрослый мужчина в небольшой шляпе с полями, густыми бакенбардами и аккуратно стриженой бородкой. Его рот растянут от уха до уха и усеян двумя рядами изогнутых зубов. Вертикальные зрачки, казалось, смотрят ей в душу.

- Вампир, - прошептала она. Под портретом надпись:

Драйго Фон Хароу. Хозяин бродячего цирка уродов. Был уродом моральным при жизни – стал уродом полным после смерти. Вампиризм обнажает натуру… наверное.