— Да, — медленно спросил священник. — Откуда вы…
«Откуда я знаю, что это печень?!»
— Без понятия. Я… чувствую, что это печень. Оедон, ну и воняет!
Ярнамские крысы. Крысы мегаполиса. Жирные паразиты, кровожадное зверье, разносчики заразы. Охотница слышала истории о страшных эпидемиях, выкашивающих население целых городов, когда популяция этих пушистых тварей превышала все пределы. Для обычного человека трапеза сырым куском подземных дьяволов закончилось бы в могиле, после долгой или не очень лихорадки. Усиленный кровью организм охотника — куда более крепкий, нежели даже организм ярнамита, выдерживал удар болезней, а вот разум? Перри глубоко и судорожно вздохнула, поморщилась от тупой боли в глазницах и резко забросила сырой кусок в рот. К счастью, тот не пошел назад, хоть охотницу и согнуло пополам от инстинктивного отвращения.
— Неприятно, да? — грустно хмыкнул Абрахам. — Я бы прикончил свинью, но едва ли она будет вкуснее. И это привлечет слишком много внимания. Еще?
— Оедон, мерзость! Фу!
— Да, успокойте желудок. Вам придётся это съесть, если хотите выжить.
— Почему вы не ушли? Неужели отсюда нет никакого выхода?
— Выход есть, — серьезно ответил Абрахам. — Но мы им не воспользуемся.
Перри замерла.
— Почему?
— Потому что я все еще хочу изловить того, кто стоит за Яаар’гулом, — мрачно ответил Гаскойн. — Менсис Дамиан — всего лишь мелкая сошка. Но и профессор Миколаш здесь не главный. Я убежден: за всем стоит Хор. Я брожу по Яаар’гулу уже не первую ночь и внимательно слушаю, о чем говорят эти выродки. Иногда агент Хора — их куратор, приезжает инспектировать район. Но пока мне не удалось подобраться к нему достаточно близко. Если мы уйдем, если я отведу вас в госпиталь — преступник заляжет на дно. Я не могу этого допустить.
— Я… я понимаю, — кивнула охотница, не соглашаясь, а лишь из личных соображений. Ужас слепоты лишал мужества, стискивал сердце тисками отчаяния. Но больше всего она боялась Церкви. Гаскойн мог помочь ей, а значит она никуда не пойдет. А значит она будет жрать этих крыс и пить их кровь, если придется.
Абрахам кивнул и с усталым вздохом опустился на землю, упираясь массивным плечом в плечико Перри и сказал неожиданно холодным, почти стальным тоном:
— Агент Хора будет в Яаар’гуле этой ночью. Я схвачу ублюдка, притащу сюда, а затем мы уйдем отсюда вместе.
— А потом?
— А потом Людвиг «Священный клинок» сожжет этот проклятый гадюшник дотла.
Но Перри уловила сомнение в его голосе.
***
Кейнхерст гудел как пчелиный улей, задетый зазевавшимся лесником. Под каменными сводами, готическими шпилями, в окружении десятков изысканных скульптур жили и работали сотни человек, каждый обремененный дюжинами неотложных дел. Аристократы, предпочитающие жить в просторных хоромах королевского дворца орали на слуг, слуги орали на слуг пониже рангом, и на лице каждого читалось возбуждение. До дня рождения королевы оставалась неделя, и торжество обещало потрясти размахом не только видавших виды местных эстетов, но и гостей из-за границы.
Лорд Бенедикт Дрейден укрылся от хаоса в дальней комнате западного крыла и теперь с наслаждением слушал тишину, глубоко вдыхая пыль внушительной библиотеки. Запах книг, раскупоренной бутылки дорогого бренди и женских духов успокаивал натянутые как канаты нервы.
Глубокий вдох до боли в легких, и медленный выдох, несущий привкус меди на языке, и он оборачивается, бросая надменный, но не оскорбительный взгляд на женщину в старом одеянии Ярнамского доктора. Украшавшие докторский черный костюм перья ворона слегка колыхались в такт ее дыханию. Лицо женщины несло отпечаток прожитых лет, хоть и не казалось ни обвисшим, ни старушечьим. На вид ей было не больше сорока, но истинный возраст чужачки знал только Лоуренс.
— Я жду вашего ответа, лорд Дрейден, — теряя терпение сказала Эйлин «Ворона».
— Ответа? Хм, вы и так знаете, каков будет мой ответ, — мрачно хмыкнул лорд и бросил взгляд сквозь широкое окно в готической раме. — В Кейнхерсте нет охотников.
— Джон Хеллвей, Мария Ленге — охотники с кровью Кейнхерста.
— Мария — племянница королевы, а Джон… — Бенедикт запнулся и стиснул зубы до побеления в жвалах. — Он не даст вам своего согласия. И он нужен семье Дрейден.
— Одно другому не мешает.
— К чему все это, Эйлин? — устало спросил он. — Вы знаете, что ни Мария, ни Хеллвей не станут с вами работать. Но вы продолжаете мне докучать.
— Я обязана…
— Передайте Лоуренсу: пусть ищет охотников на охотников за пределами Яр…
В дверь неожиданно постучали.
— Милорд! — донесся взволнованный крик пажа.
Дрейден тяжело вздохнул и иронично покосился на «ворону».
— Ни минуты покоя. В чем дело, Паци?!
— Здесь Джон Хеллвей и мистер Гилберт Блек!
— Пусть заходят, — рявкнул лорд, скрывая недоумение.
Эйлин удобнее села в кресле, сложила пальцы домиком и закинула ногу на ногу, краем глаза взглянув на свое отражение в начищенном до блеска сапоге. Темные с отчетливой сединой волосы, неглубокие морщины у глаз и губ, сверкающие карие глаза. Взгляд «убийцы безумцев» поднялся на дверь, и через миг та распахнулась, впустив двух мужчин. Один — старый, но крепкий мужик в дорогом пальто темно-коричневого цвета с оливковой жилеткой и брюками в полоску Он явно нервничал. Напряженный и немного благоговейный взгляд метался от интерьера библиотеки на лорда и обратно. Он него пахло сыростью, кровью и ужасом. Он не был безумен ни на йоту, но вихри сумасшествия вились вокруг него точно торнадо из тысяч оттенков синего.
«Из низов. Рабочий или крестьянин, — заключила Эйлин, храня молчание, а затем добавила: — Расхититель гробниц».
А вот второго она сразу узнала. Низкорослый по меркам ярнамита мужчина лет тридцати — не больше, нехотя пожал протянутую Бенедиктом руку и одарил лорда холодным взглядом. Эйлин узнала серый охотничий наряд Мастерской, темные глаза, зачесанные назад волосы, тонкие, будто всегда сжатые губы.
«Хеллвей. «Ублюдок Кейнхерста»
— Джон?! — удивленно и приветливо воскликнул Бенедикт. — Какая радостная встреча! Мальчик мой, ты возмужал! Уж не думал…
— У меня к тебе дело, Бенедикт, — еле выдавил из себя Хеллвей.
— Конечно, кто бы сомневался, — в голосе лорда звучала издевка. — А этот почтенный джентльмен?
— Гилберт Блек, милорд, — с почтением ответил охотник.
— Наслышан. Для меня честь принимать лучшего полевого археолога в этих стенах, тем более с моим дорогим племянником.
«Полевой археолог, — Эйлин улыбнулась»
— Хватит этих любезностей, — еле сдерживая злобу ответил Джон. — Мне нужны люди. Шесть стрелков. Ружья и мушкеты. И гранаты, если есть.
— Ого! Неужели, мой мальчик, ты решил захватить для нашей королевы какое-нибудь государство? — хохотнул лорд.
— Хватит называть меня «мой мальчик», — прорычал Хеллвей. — Если бы дело касалось меня — я бы здесь не появился.
— Но ты здесь — больше ничего не важно, -умиротворяюще ответил лорд. — Я слышал, ты стал умелым охотником. Достойный сын рода Дрейден. Твой отец бы…
— Он не мой отец! — закричал, багровея, Джон. — Этот сукин сын трахнул мою мать, вышвырнул ее из замка в трущобы и забыл про мое существование, пока не остался без наследников. Мне было шесть, когда мать умерла от сифилиса, а знаешь почему она им заболела, «лорд Дрейден»?
— Джон…
— Знаешь, почему?
— Хотите анекдот, молодой человек? — вдруг вмешалась Эйлин. Хеллвей подавился яростью и недоуменно уставился на «убийцу безумцев». Бенедикта и Гилберта ее вмешательство потрясло не меньше. Повисла напряженная тишина.
— Один аристократ Кейнхерста говорит другому: «мы с сестрой очень хотим братика. А братик говорит, что мы с сестрой извращенцы»
Повисла неловкая пауза. Эйлин мрачно ухмыльнулась и продолжила:
— Можно обсуждать насущные дела. Можно кричать и обвинять друг друга в смертных грехах. И никогда — и то и другое вместе. Мистер Хеллвей, зачем вам солдаты?