Момент её рождения был одним из счастливейших в моей жизни. Я даже не могу выразить словами, насколько был переполнен эмоциями, пока смотрел на свою драгоценную малышку в руках своей жены. После потери нашего первого ребёнка, а затем шанса потерять Джемму, этот момент казался практически нереальным.

— Она вылитая ты, — прошептала Джемма. — Я знаю, мы уже выбрали имя для девочки, но ты не будешь против, если мы вместо этого назовём её Грейс?.. В честь твоей матери.

Я помню, как вытирал слёзы с глаз, пытаясь не сломаться полностью.

— Я бы этого хотел.

— Папочка закопан, — говорит Грейс, возвращая меня к реальности.

Улыбка на её милом личике растёт, пока она потирает свои пухлые ручки, чтобы стряхнуть прилипший песок.

— Ты отлично справилась, принцесса.

Я слегка поворачиваю голову и наблюдаю, как она бежит к своему ведёрку, полному ракушек. Каждые выходные мы вместе гуляем вдоль пляжа и собираем их. Это стало нашим ритуалом. Иногда я просыпаюсь, а она уже стоит у моей кровати со своим розовым ведёрком в руках.

Она хихикает, притворяясь, что подкрадывается обратно ко мне. Я быстро поворачиваю голову, глядя на небо, будто не замечаю, что она собирается сделать. Она делает это со мной каждый раз. Увидела однажды, как это делает Джем, и визжала от восторга, когда я вырвался на свободу и бросил её маму в песок.

— Эй, что ты делаешь? — спрашиваю я, когда она кладёт мне на грудь две конусообразные ракушки. Она зарывает основания в песок, чтобы острые кончики торчали вверх.

— У папы тити, — он закрывает рот рукой, чтобы скрыть смех.

— Нет! Никаких титей для папы.

— Да, тити, — говорит она, начиная пятиться. Она уже знает, что будет.

— Ррр! — кричу я, вырываясь на свободу из-под песка.

Она визжит, хватает своё розовое ведёрко и бежит к дому. Ей всего три, так что у неё крохотные ножки. Мне требуется всего несколько шагов, чтобы догнать её. Она снова визжит, когда я подхватываю её на руки.

Её тело извивается, когда я зарываюсь лицом в изгиб её шеи и дую на неё.

— Нет, папочка, — кричит она сквозь смех.

Мы всё ещё смеёмся, пока я, прежде чем поставить её на пол, отряхиваю песок с её ног, когда мы добираемся до задней веранды.

— Мамочка, у меня ракушки, — кричит она, подбегая к раздвижным дверям. Я так сильно люблю эту девочку. Люблю обеих своих девочек.

Стряхнув песок с себя, я захожу в дом. Джем судит за кухонным столом с моим отцом, пролистывая книгу памяти, которую она сделала для него. Она делает это каждый день. Это альбом, полный фотографий из его жизни. Его родители, моя мама, я, Джемма и Грейс. Там даже фотографии магазина и Самсона. Каждый день она садится с ним, рассказывая ему истории из его жизни, которые он никогда не сможет вспомнить сам.

Его память уже почти полностью утеряна. Больше не бывает хороших дней, но он всё равно кажется счастливым, и я не могу просить о большем. Он теперь живёт с нами. Джем не уезжала после того, как провела ночь здесь, со мной. С тех пор мы снова сошлись, во всех смыслах этого слова. Через месяц мы привезли домой моего отца. Джем не готова была возвращаться на работу и хотела, чтобы он был здесь, с нами.

Я нанял медсестру, которая приходила три раза в день, чтобы было легче, но Джемма всё равно уделяет ему всё своё время. Когда она забеременела Грейс, мы наняли круглосуточную медсестру. Отец спит в свободной комнате внизу, и я превратил свой кабинет в спальню для его медсестры.

Связь между моей женой и моим отцом крепкая. Её память так и не вернулась полностью, так что она понимает его.

Я стою в дверном проёме и наблюдаю, как Грейс забирается на колени к моему отцу. Это её любимое место. Они вместе смотрят телевизор, и иногда она читает ему. Ну, она переворачивает страницы и называет все картинки. Хоть большинство времени он понятия не имеет, кто она, легко увидеть, как он её обожает. Его лицо светится каждый раз, когда она заходит в комнату.

— Доброе утро, пап, — я наклоняюсь и целую его в макушку. Он просто смотрит на меня с замешательством в глазах, но всё равно улыбается. Он всегда улыбается.

— Это я, деда, — говорит Грейс, показывая на фотографию в альбоме на столе.

— Ты, — отвечает он, улыбаясь ей.

Я обхожу стол и подхожу к Джемме. Белла-Роуз лежит у её ног.

— Доброе утро, малышка.

Я наклоняюсь и касаюсь губами её губ, нежно проводя рукой по её очень большому животу. Беременность ей идёт, мне нравится видеть, как внутри неё растёт наш ребёнок. Две недели назад мы узнали, что она носит нашего сына. Его скорое рождение идеально дополнит нашу семью.

— Доброе утро, красавчик, — отвечает она, оглядывая меня сверху донизу.

— Я только быстро приму душ и смою оставшийся песок, а потом помогу тебе с завтраком.

— Хорошо, — говорит она, улыбаясь мне. Вернулась та искра, которая всегда присутствовала в её глазах при взгляде на меня.

***

— Привет, приятель, — говорю я, хлопая Лукаса по плечу, когда он проходит через входную дверь.

— Где моя коротышка? — я должен был знать, что это будет его первый вопрос.

— О, и тебе привет тоже, — с сарказмом произношу я, и он смеётся. — Она на задней веранде с моим отцом и родителями Джеммы, — он идёт в ту сторону, так что я переключаю внимание на его жену. — Привет, Рэйч, — я наклоняюсь вперёд и целую её в щёку. — Джем на кухне.

— Хорошо. Как ты, Брэкс?

— Прекрасно.

— Выглядишь счастливым.

— Так и есть.

После рождения Грейс карьера Рэйчел свернула с женской моды, когда она начала разрабатывать собственную линию одежды для детей. Одежда действительно разошлась и теперь продаётся во всех крупных магазинах по Австралии. Она счастлива и, кажется, не жалеет, что отказалась от работы своей мечты в Нью-Йорке.

Мы с Джем испробовали все трюки, чтобы свести Рэйчел и Лукаса, когда она только вернулась в Австралию. Но они оба были такими упрямыми, что все попытки провалились. В конце концов, мы отчаялись.

Однажды днём мы пригласили их обоих и заперли в одной из свободных комнат наверху. Мы сказали, что не выпустим их, пока они не поговорят. Это сработало. Они не выходили до следующего утра, и с тех пор они вместе.

Джемма и Рэйчел говорят о детях, пока готовят еду на кухне, так что я, поцеловав жену в щёку, выхожу на веранду.

Я вижу, что Лукас уже захватил Грейс. Они идут к воде, держась за руки, с Беллой-Роуз на хвосте. Он будет замечательным отцом. На прошлой неделе он сказал мне, что они с Рэйчел пытаются завести собственную семью.

— Давайте я наполню ваши бокалы, — говорю я родителям Джеммы. Стефан в итоге переехал обратно к Кристин, через несколько дней после того, как Джем переехала ко мне.

Джемма по-прежнему готовит жаркое по воскресеньям, но вместо того, чтобы собираться одним, мы приглашаем всю свою семью. Мир наконец вернулся на круги своя. Мы с Джем не единственные, кто получил своё «долго и счастливо». Лукас и Рэйчел, Кристин и Стефан... и в каком-то смысле даже мой отец. Он не в доме престарелых, а в окружении людей, которые его любят.

Джемма по-прежнему носит браслет памяти, который я подарил ей, и часто читает письма. У меня тоже есть письмо. Она отдала его мне, когда мы полетели обратно на Кауаи, на Гавайях, где обновили свои клятвы. В тот момент она была на третьем месяце беременности с Грейс. Рэйчел и Лукас поехали с нами.

Утром перед аварией я пообещал, что отвезу её туда на рождественских каникулах, и я не нарушил это обещание.

Джемма прочитала письмо как часть своей клятвы. Тогда у меня перехватило дыхание, и перехватывает до сих пор.

Дорогой Брэкстон,

Девятнадцатое января 1996 года было днём, когда я получила величайший подарок в жизни... тебя.

Девятнадцатого января 2015 года, ровно через девятнадцать лет после нашего знакомства, мы стали одним целым.