- Это mórd - позорное убийство, - сказал Ульв, как припечатал, прежде чем погрузиться в бездонное и грозное молчание.

  - Мой брат не способен на подлость, - коротко ответил Магнус. - И он не уступит в искусстве боя Олаву.

  Он и в самом деле так думал. Но, кроме обиды за род, в душе загорелось и другое: смутная и гнусная надежда на избавление от младшего брата. Магнус стал на миг сам себе противен: подобные чувства недостойны викинга.

  - К полудню Сигурд должен вернуться с пастбищ долины. Солнце уже высоко, ждать осталось недолго.

  Гуннлед смотрела на мужа и понимала все, что происходит в его душе. Она с первого дня знакомства видела его душу так же ясно, как свою. Сейчас Магнус хочет навсегда избавиться от брата - и не иметь никакого отношения к его исчезновению. Что ж, она ему поможет.

  ***

  Лучший из скальдов

  Слагал висы

  Подобные копью Одина

  Они всегда попадали в цель

  Увеселяя сердца воинов.

   Когда эти строки пришли мне в голову после пробуждения, я не поверил сам себе. Однако я никогда не слышал их прежде, стало быть, эту вису я сложил сам - или с помощью скальда, на чьей могиле я спал. Я вскочил на ноги, будто преследуемый врагом, не в силах сдержать переполнявший душу восторг. Я не знал, хороша или дурна моя виса, но я сумел, наконец-то я сумел! Я смотрел на долину, простиравшуюся передо мной, так, словно меня год держали в темном погребе, а потом выпустили наружу, и я опять увидел зеленую траву, сизо-серые облака, светлую шерсть овец. Я не могу объяснить, как это случилось, но мир стал другим.

  Так начался первый день моей новой жизни.

  Когда я гнал отару к усадьбе, я предчувствовал, что меня ждет нечто необыкновенное, но я не смог угадать, что это будет, когда увидел Гуннлед. Я очень удивился: хозяйка усадьбы не должна выходить за ее пределы одна, тем более сейчас, когда она скоро разрешится от бремени.

  - Я вышла предупредить тебя, - сказала она. - В усадьбе сейчас братья убитого тобой Олава. Они уверены, что это было позорное убийство, что ты убил его ночью, напав из засады.

  Я стоял и смотрел на эту женщину, не понимая, о чем она говорит.

  - Ты не хуже меня знаешь наши обычаи, Сигурд. Если ты честно убил его при свете дня, ты должен был пойти в ближайшую усадьбу и заявить об этом. Но Олава убили не мечом - ему размозжили голову камнем, когда он возвращался из усадьбы своей невесты.

  Наконец дар речи вернулся ко мне.

  - Я не убивал Олава. Я вообще не видел его с дня нашей ссоры.

  - Люди слышали бранные слова, которыми вы обменялись. Ты был зол на него. Эту ночь ты провел в одиночестве, и у тебя нет свидетеля твоей невиновности. Камень эльфов, возле которого совершилось преступление, лежит на границе долины, в которой ты пас овец. Братья Олава уверены в твоей вине. Все против тебя, Сигурд. Это судьба.

  Все мы верим в Урд, Верданди и Скульд - трех норн, живущих в чертогах Одина: еще ни одному смертному не удавалось изменить вынесенные ими приговоры. Пословица гласит: "Своей судьбы не избежать", но кто поручится, что моя судьба именно такова: погибнуть за преступление, которое я не совершал?

  Похоже, мои мысли передались Гуннлед, потому что она заговорила совсем иначе.

  - Ты не сумеешь доказать свою невиновность, а покарать виновного в позорном убийстве имеет любой. Даже если ты попытаешься спрятаться, на тебя объявят охоту. Но есть один выход. Корабль норвежцев отплывает завтра утром. Пока еще никто не знает о смерти Олава, ты успеешь добраться до бухты и уплыть вместе с ними.

  Что-то подобное уже было в сагах. Греттира несправедливо обвинили в сожжении дома с людьми, и он вынужден был искать защиты у норвежского конунга. В Норвегии живет родня моей матери...

  - Скачи к морю, Сигурд! Я пригоню овец в усадьбу. Потом, когда гнев Ульва и Харальда утихнет, ты сможешь вернуться.

  ***

  Поясница просто раскалывалась. К тому мгновению, когда Гуннлед с помощью рабов загнала овец в кошары, она была зла и на Сигурда, и на собственного мужа, и на Ульва с Харальдом. Без мужчин нельзя, но сколько же с ними хлопот! И дитя, которое сейчас пинается в ее чреве, тоже мужчина, только маленький, она уверена в этом.

  Уставшая, раздраженная вошла она в дом и остановилась. Нет, в таком виде нельзя показываться перед гостями, кем бы они ни были. Надо поправить волосы, умыть лицо студеной водой. И хоть чуть-чуть отдохнуть.