Остановку в гостинице Зариф и Нилюфер использовали не только, чтобы набраться смелости перед волнительной встречей. Также они оба решили переодеться: Нарцисс сменил женские юбки на черный мужской наряд, Нилюфер облачилась в неброское, но дорогое платье и надела украшения. Весь путь они оба шутили и смеялись вместе с сыном, но теперь Рюзгар воочию убедился, насколько оба на самом деле страшились этой встречи.
— Нарцисс, ты стал еще прекраснее, — негромко произнес Сефев, лаская взглядом бывшего любовника. — Нилюфер! Ты расцвела, познав материнство.
Принцесса вежливо склонила голову. И с тревогой покосилась на своего супруга. Зариф не сводил глаз с бывшего халифа, словно не узнавал его. Словно не верил, что именно этот человек столько для него значил. Что именно ему, этому седобородому старику, Нарцисс добровольно отдал невинность своей души и тела, с радостью подчинялся его словам и желаниям долгие годы. Неужели Зариф был настолько слеп? Неужели не замечал этих хитрых глаз, прощал телесную слабость, принимал червоточины в холодном сердце за кровоточащие раны, достойные жалости и исцеления безоглядной любовью? Теперь же, смотря на клеймо раба, Зариф видел сидящего на троне безжалостного правителя, мановением руки обрекающего множество подданных на казни. Да, теперь сам Нарцисс сидит на том же троне и сам решает, казнить или миловать, развязать войну или продолжить мирные переговоры. Но… но даже не в этом дело. Рюзгар действительно помог пленённому мороком цветку освободиться от паутины лжи. Действительно помог забыть! Помнить всё, что было, но забыть, что чувствовал. Нарцисс тоже обрел свободу. И лишь теперь, найдя в себе силы встретиться с прошлым лицом к лицу, он понял, что на самом деле давно свободен.
— Рахим, — обратился Зариф к сыну. — Этот человек действительно был правителем.
— Правда, что ли? — округлил глаза мальчуган.
— Сефев дал тебе имя и признал тебя наследником, — продолжал Нарцисс твердо и спокойно. — Поклонись ему и поблагодари за этот дар.
Мальчик выполнил просьбу родителя, он поклонился клейменому рабу с таким сосредоточенным видом, будто бы сам понимает всю важность происходящего. Сефеву не верилось, что его названный сын растет таким умным. Впрочем, от сына Зарифа нельзя было ожидать несовершенства.
— Я бесконечно рад видеть будущего Великого халифа столь великодушным, — в ответ поклонился Сефев, смутив этим мальчугана.
— А я рад видеть моего отца живым и здоровым, — сказал Рахим. — Мне все говорили, что ты умер, когда я был слишком маленьким, чтобы запомнить тебя.
— Нет, Рахим. Твой отец всегда был с тобой рядом, — сказал Рюзгар, выразительно взглянув на Зарифа. Мальчик перехватил его взгляд — и щеки его вспыхнули румянцем:
— Это правда? — осторожно уточнил Рахим у Сефева. Тот кивнул, по-стариковски блеснув слезой в уголке глаза.
— Ты стал достаточно взрослым, чтобы сохранить тайну своего рождения, — произнесла Нилюфер. Мальчик серьезно кивнул:
— Я понимаю.
— Тогда позвольте мне открыть еще одну тайну, — потупив глаза, произнесла Нилюфер. — Рахим, зимой я подарю тебе брата или сестричку.
— Еще одно непорочное зачатие? — выгнул бровь Сефев, с хитринкой взглянув на онемевшего Рюзгара. Однако тот его колючих слов не услышал:
— Ты? Беременна? — севшим голосом спросил Рюзгар, словно сквозь сон подойдя к своей принцессе и взяв ее за руки. Нилюфер кивнула, улыбнулась.
— Я хочу братика! Девчонки вечно канючат! — закричал Рахим и топнул ногой.
Зариф и Сефев встретились взглядами. И бывший халиф поник плечами под окутавшей его чуждой волной спокойствия и уверенности. Нарцисс был счастлив, видя счастье двух самых дорогих ему людей.
— Эй, красотки! — крикнул Рюзгар притихшим «обитательницам» борделя, следившим за развернувшимся объяснением через распахнутые окна из-за цветущей ширмы розовых кустов. — Сегодня наше заведение закрыто для клиентов! Сегодня мы празднуем! Пошлите в город за лучшим вином! Приготовьте угощение! Моя любимая скоро подарит мне сына!
— Господин, какое счастье! — «Красотки», словно истинные женщины, разразились криками, поздравлениями, слезами, захлопали в ладоши — и поспешили готовить пиршество.
— Ладно, дядя Рюзгар, — тайком Рахим подергал за рукав своего воспитателя, — я разрешаю тебе завести еще одного мальчика. У меня и так двое отцов. Так и быть, пусть другой мальчик назовет тебя отцом.
— Благодарю, мой повелитель, — со смехом Рюзгар подхватил мальчугана на руки. — Но не надейся, что твой великодушный дар избавит тебя от моего общества. Я останусь твоим наставником до конца моих дней. Когда родится твой младший брат, я, наверное, стану вдвое строже с вами обоими.
Рахим с важностью кивнул, надув щеки. Но Рюзгар знал своего мальчугана и прекрасно видел, что тот остался доволен обещанием никогда не расставаться.
________________
…В ту ночь, первую «брачную ночь» после свадьбы халифа и Нилюфер, когда Сефев покинул спальню Черного Нарцисса, оставив любовника в изнеможении на бархатном покрывале кровати, с игрушкой из слоновой кости между ягодиц, Рюзгар поклялся, что вырвет болезненное чувство из сердца Зарифа. Точно так, как он собственной рукой безжалостно выдернул из тела возлюбленного позорную вещь и отбросил прочь. Он уничтожил бы эту игрушку, казавшуюся ему, бывшему палачу, орудием изощренной пытки, с удовольствием сломал бы голыми руками, однако принц запретил ему это сделать.
— Рюзгар, — тихо произнес Зариф, не сделав ни движения, словно сломанная кукла с обрезанными нитями. — О, Рюзгар…
— Я здесь, мой прекрасный цветок, — ответил его телохранитель, тщательно собирая языком с его тела следы засохшего семени, зализывая отметины от прикосновений неосторожных рук халифа. Завтра на месте красных пятен проявятся синяки от грубых пальцев, Рюзгару хотелось рычать от злости.
— Рюзгар, — повторил Нарцисс, словно катая его имя на языке, словно черпая силу из успокаивающего звучания. — О, Рюзгар! Пожалуйста, возьми меня.
Бывший палач замер, боясь поверить собственным ушам.
— Прошу, Рюзгар, овладей мной. Заставь меня забыть! Забыть о нем… Забыть обо всём. Выжги его из меня. О, Рюзгар, прошу тебя!
Зариф протянул к нему руки. И Рюзгар придвинулся ближе, наклонился, чтобы дать обхватить себя за шею.
Конечно, он не мог отказать. Не хотел. И не стал.
Рюзгар вошел сразу, потому что не было нужды в подготовке. И начал двигаться резко, сильно, почти грубо. Так, как и было необходимо Нарциссу.
Зариф крепко держался на нем, обнимал руками и ногами, прижимался всем телом, словно боялся потерять его, без его близости потеряться в себе самом. С каждым мощным, глубоким толчком с приоткрытых губ срывался вздох-всхлип, принц выдыхал, выкрикивал боль из себя. И умолял о большем.
Вскоре Рюзгар ощутил каким-то скрытым чувством, что его цветок уже не думает о другом. Нарцисс вообще больше не был в состоянии о чем-либо думать, отдавшись упоительным размеренным движениям, заворожившим его тело и душу. Как он и просил, как и желал, принц забылся и позабыл обо всём на свете.
— Рюзгар… — только и мог шептать Нарцисс ему на ухо, только и помнил он одно имя: — О, Рюзгар!..
И бывший палач с радостью и ликованием подчинялся этому чуть слышному шепоту, как самому важному приказу в своей жизни. Он не останавливался, он изо всех сил старался продлить их близость, что излечивала раненное сердце прекрасного цветка. Рюзгар оттягивал собственное удовольствие до тех пор, пока его ствол не сковало в плену внутреннего жара мягкими тисками. Эту узость породило самое сладкое блаженство, что разгорелось ярким солнцем в сердце Нарцисса.
Рюзгар замер, трепеща, боясь вспугнуть наслаждение, охватившее его драгоценный цветок. И Нарцисс всем своим существом принял это упоительное чувство наполненности и жизни. Он содрогался в руках Рюзгара, увлекая его за собой к черте сияющего небытия. И бывший палач не удержался от соблазна — позволил себе излиться в пульсирующую глубину безупречного тела.
