Я с интересом разглядывала собаку Вожака. Я никогда не видела таких хати – белый, как снег, и очень пушистый, он казался большим облаком, залетевшим в библиотеку по ошибке. А глаза у Вима были ореховые. В сочетании с белой шерстью это смотрелось очень красиво.
– Никогда не видела таких… – прошептала я. – Пушистый… и белый…
– Ну, раньше Вим не был белым. Он просто старый уже, поседел. Когда-то был просто серым. А вот пушистость… конечно, это редкость для хати, но такие щенки иногда рождаются. Правда, обычно их топят.
Я поперхнулась.
– А Вима почему не…
– Повезло.
Голос у Лирин был напряжённым, да и сама она казалась натянутой, как струна. И всё время смотрела в окно.
– Лирин… что-то случилось?
Женщина вздохнула, и плечи её опустились.
– Ничего, Рональда. Ничего не случилось.
Я покачала головой.
– Неправда. Я никогда не видела вас такой… тревожной.
Я подошла к окну и встала рядом с Лирин. Она на меня даже не посмотрела, ни на секунду не отводя взгляд от дорожки, ведущей в лес. На улице было пасмурно, солнце почти не выходило из-за туч, и в свете его тусклых лучей лицо женщины казалось каким-то особенно бледным. Словно оно принадлежало не живому, а давно мёртвому существу.
– Он ушёл туда один, – прошептала вдруг Лирин. – Опять. Не взял меня… Никогда он не берёт меня с собой, никогда… Как я ни умоляла, как ни просила… Я так боюсь… Боюсь, что однажды он не вернётся…
– Кто? – сердце будто чья-то невидимая рука сжала, когда я поняла, о ком говорит Лирин.
– Мой… Нарро…
Я вздохнула. «Мой»… Я бы никогда не посмела назвать дартхари своим… Впрочем, я же не знаю, какие отношения у них с Лирин, почему она смотрит в окно так, будто потеряла самое главное в жизни.
– А куда он ушёл?
– В Западный лес.
Я потрясённо моргнула. В Западный лес… Но сейчас же осень! И туда могут нагрянуть аксалы! Никогда заранее не знаешь, когда они прибегут, в начале или в конце сезона. Правда, за последние тридцать лет их набеги стали намного меньше, но не исчезли совсем.
– Зачем? Лирин, зачем он пошёл туда?!
Она улыбнулась.
– Рональда, неужели ты думаешь, численность нападающих на нас аксалов с каждым годом сокращается сама по себе? Это благодаря Нарро. Он уходит в Западный лес перед набегом всегда почти на сутки. Я не знаю, что он там делает, но их действительно становится всё меньше и меньше год от года…
Лирин устало наклонила голову и прикоснулась лбом к оконному стеклу.
– Почему он до сих пор не женился? – выпалила я вдруг вопрос, который давно мучил меня.
– Что?.. – Лирин очень удивилась, даже повернулась ко мне лицом. – Рональда… Я не думаю, что мне стоит обсуждать этот вопрос с тобой.
– Почему?
– Я не могу говорить о личной жизни Нарро. Считай, он не женится, потому что пока не нашёл себе подходящую пару.
– Подходящую?.. В каком смысле?
Она вздохнула.
– Во всех смыслах. И больше не слова на эту тему, прошу тебя. Когда-нибудь ты всё поймёшь сама… я надеюсь.
… Возвращаясь в дом родителей, я думала о том, что сказала мне Лирин.
Конечно, я волновалась из-за дартхари и Западного леса, но… если он делает так уже давно, почему что-то должно случиться с ним именно сейчас? С какой стати?
Другое дело – поведение Лирин. Я видела в ней много нерастраченной любви, будто она хотела подарить её Вожаку, а он… не принимал. Так ли это?
И насчёт «подходящей пары»… Во всех трёх кланах было очень много сильных женщин-оборотней, и некоторые даже рожали от дартхари.
Наверное, людям это кажется странным, но так уж заведено у нас, оборотней. Добрачная близость в волчьем обличье никем не порицается, наоборот, считается «полезной». Особенно если один из партнёров намного сильнее второго. Соответственно, желающих… хм… провести ночь с дартхари действительно очень много. И от подобных связей, конечно, иногда появлялись дети.
Это интересный парадокс. Дети у оборотней рождаются только после физической близости в волчьем обличье, соответственно, у человека и оборотня не может быть потомства. И подобная связь, как я уже говорила, не порицается, а вот спать в человеческом облике можно только с законным мужем или женой. Правда, в эти моменты детей зачать невозможно.
Мне всегда казалось это странным. Но традиции есть традиции. В обличье волка ты можешь быть с кем угодно, а вот в человеческом – только после свадьбы.
Был ещё один интересный момент: иногда самки (самцы гораздо реже) и после замужества хотели проводить ночи с кем-то ещё, кроме законного мужа. Такое желание обычно испытывали слабые самки (мы называем их анта) к самцам-ара. Особой популярностью, конечно, пользуется дартхари. Но прежде чем прийти к нему с подобной «просьбой», женщина должна попросить разрешения у собственного мужа.
Я знала, что Вожак соглашается на связь только с такими самками. Молодым и незамужним он всегда отказывает. Думаю, дартхари понимает, насколько в таких случаях велика вероятность того, что молодая девушка влюбится в него.
Да и зачем ему далеко ходить, достаточно хотя бы на меня посмотреть…
Калихари, конечно, поступил странно, когда попросил Вожака сделать меня волчицей, ведь я не умею обращаться. Наверное, именно это и сказал дартхари отцу. Закон – он один для всех. Даже для Вожака.
На меня вообще ни один оборотень не посмотрит, как на желанную женщину, потому что любой самец чувствует самку и обращает внимание только на равных по силе или более сильных. А такие, как я… У людей считается преступлением заглядываться на детей, и я для оборотней – всё равно, что ребёнок. Я не пахну самкой, соответственно, не могу вызвать ни в ком физическое влечение. Ни один оборотень не согласится взять меня в жёны.
… Дома на своей двери я обнаружила записку от Джерарда. Это было удивительно, ведь последние несколько лет мы с ним почти не общались.
Рональда!
Пожалуйста, приходи на Поляну, мне нужно с тобой поговорить.
Джерард
Почему я ничего не заподозрила? Почему я сразу же побежала на место встречи, только быстро поменяв накидку, защищающую от дождя? Почему не взяла с собой Элфи?..
Наверное, тогда я ещё доверяла Джерарду. И даже обрадовалась…
Я помню, как мчалась к Поляне, не обращая внимания на дождь, и моё сердце бешено колотилось. Я думала, брат хочет помириться. Думала… ох, чего я только не думала.
Тот вечер окончательно убил мою веру в оборотней. Мою веру в брата и всю семью. В жизнь.
Когда я ступила на Поляну, начинался вечер. День и так был тёмный, солнце почти не выглядывало из-за туч, а теперь становилось всё темнее с каждой секундой.
Джерард уже был здесь, стоял посреди Поляны лицом ко мне. Один. И когда я подошла ближе, брат улыбнулся.
– Привет, Ронни.
Ему тогда недавно исполнилось четырнадцать, и с каждым годом Джерард становился всё красивее. Впрочем, так бывает со всеми оборотнями.
– Здравствуй. Ты хотел меня видеть?
– Да, – он кивнул. – Пойдём, я кое-что покажу тебе.
Джерард направился к Древнему Камню, и я с интересом последовала за ним.
Древний Камень – просто большой булыжник, который лежит посреди Поляны. Никто не знает, откуда он тут взялся, и говорят, что раньше, много сотен лет назад, Камень светился. Но сейчас он выглядит просто как булыжник.
– Джерард? Что ты хотел мне показать?
И как только я спросила это, из-за Камня вышел Лоран.
В тот момент сердце у меня упало. Страшно не было, нет… Дело было вовсе не в страхе. Просто я в очередной, и теперь уже в последний раз разочаровалась в брате.
– Пришла всё-таки, а? – ухмыльнулся сын Вожака. – А я думал, ты умнее окажешься.
В следующее мгновение Джерард схватил меня за руки, заломил их назад и так приложил лбом о поверхность Камня, что искры из глаз посыпались.
– Я держу, Лоран, давай.
Я напряглась, пытаясь вырваться – на слова и уговоры решила не тратиться – но Джерард, конечно, был намного сильнее. Он прижимал меня обеими руками к Камню, а Лоран пытался задрать мокрую юбку. Я пихала его ногами, но ничего не помогало – через несколько секунд юбка всё равно оказалась у меня на голове, полностью закрыв лицо, а потом сын Вожака выпущенными когтями (выпускать когти, не обращаясь, умеют только самые сильные ара) разорвал мне исподнее, и холодный воздух вперемешку с дождём коснулся обнажённых бедёр.
