Запах чеснока — губителен. Серебро — тоже. Осиновый кол означал смерть. Огонь и вода, люди говорят, что она очищает — для вампира также смертельна. Особенно, огонь. Он обращает наши тела в пепел всего лишь за пару мгновений.

И, конечно же, тот, кто умер однажды более умереть никогда не может. Вампиры живут вечно, и это — самое большое наказание.

Мы не меняемся, время над нами не властно, а значит, вампирская жизнь — вечное странствие. Нам необходимо путешествовать, менять имя и место жительства, иначе люди поймут, что что-то не так.

Про семью стоит навсегда забыть. Их жизнь — слишком быстротечна, они уйдут рано. Да и даже они не должны ничего знать о новой жизни.

Единственная моя семья — сам Карл, и так называемые «сестры» — другие девушки, обращённые в вампира. Я терпеть не могу этих жеманных, глупых девиц, что довольны положением дел, или хотя бы делают вид. При виде старика, они натягивают широкую улыбку, нахваливают его. Было бы за что. В нем не было совершено ничего, что достойно восхищения.

Сейчас в замке жили четыре «сестры». Они ласково называли меня сестричкой, крепко обнимали и говорили о прелестях вечной жизни. Их основные темы разговоров — красивые мужчины и роскошные балы, а также одежда и драгоценности. Пустышки.

Самая старшая из девушек — Мария. Умерла ещё в далёком тринадцатом веке. Она умирала от чумы, когда Карл пришел к ней, даровав вечную жизнь. Вся ее семья умерла спустя несколько дней, и у нее не осталось никого, кроме проклятого старика, что поначалу пытался играть в отца, но вскоре охладел к Марии. Следующим его интересом стала молодая девушка из знатного рода, имя которой было Изабелла, но долго она не прожила — сожгли на костре. И тогда Карл вновь обратил свое внимание на Марию.

Сама она была совершенно неинтересной личностью. В прошлой жизни — преспективная художница, в новой — всего лишь девушка, любящая все яркое и ненавидящая говорить о прошлом. Постоянно наигранно улыбается, да и в принципе ведёт себя слишком по-тетральному. Считает себя самой главной среди сестер, ведь она самая старшая, и имеет уже второй уровень силы. На ее счету множество убийств и два человека, обращённые в вампира.

Марии плевать на всех и вся, кроме себя. Она играет с мужчинами, а потом жестоко убивает. Она рассказывает об этом с довольной улыбкой на лице.

Вторая сестра — Августина. Самая злая и завистливая сестра. Родом из Франции конца четырнадцатого века. Карл встретил ее совершенно случайно — она была бедной девушкой, что торговала цветами. Он даровал ей новую жизнь и несметные богатства, что превратили ее в невероятно жадную личность. Она ненавидела остальных девушек, считала конкурентками и желала им всего самого наихудшего. Завидовала их успеху, ревновала к старому вампиру и считала, что она — самая умная и красивая среди сестер. Не воспринимала чужаков, поначалу даже не обращала на меня никакого внимания.

Третья сестра — вечно юная Люси. Она умерла в возрасте восемнадцати лет, упала с большой высоты, сломав шею. Карл сжалился над ней, вернув к жизни. Она выглядела совсем ещё девочкой — маленького роста, худенькая, с неестественно розовыми для вампира пухлыми щеками, чуть вздёрнутый носом и пухлыми губами. У нее были большие голубые глаза, и всегда растрёпанные светлые волосы, что она заплетала в косу. Ненавидела свое детское лицо, что мешало ей соблазнять мужчин, что отказывались связываться с молодой девушкой. Августа постоянно насмехалась над ней и называла уродиной, на что та всегда сильно обижалась, и иногда дело доходило и до драки. Люси грустила о своих братьях, которых искренне любила. Родителей же практически не помнила — они постоянно работали в поле. Она вспоминала о своей прошлой жизни крайне редко, и я всегда видела в ее глазах боль.

Четвертой сестрой была, пожалуй, самая близкая мне девушка во всем замке — Мия. Шведская красивица была всего лишь на несколько лет старше меня. У нее была поистине северная внешность — бледное лицо, светлые длинные волосы и глаза цветом морской волны. Она меньше всех интересовалась мужчинами и балами, всегда носила простые платья, держалась подальше от остальных сестёр, и вообще чувствовала себя лишней. Как и я.

Она ненавидела жизнь вампира. Искренне ненавидела. Даже не пыталась скрывать это. На родине у нее осталась большая и дружная семья, по которой она ужасно тосковала. Однажды мы с Мией даже посетили похороны ее сестры — она дожила до шестидесяти шести лет, а Мия так и осталась молодой девушкой двадцати лет. Она искренне рыдала на ее могиле, в прошлой жизни они были очень близки. Но обратить ее в вампира тоже она и не смела — это самое страшное проклятие. Я прекрасно понимала свою названную семью. Я видела Лючию и кузину, Франческу всего лишь один раз. Приезжала к ним в гости, но провела в замке недолго — нужда заставила меня вернуться к Карлу. Они обе заметили перемены во мне — неестественно бледный цвет кожи и нежелание принимать пищу. Даже запереживали, что муж меня избивает. Я же сказала, что все просто замечательно и начала рассказывать, какой же Карл добрый и заботливый. Они поверили мне. Более мы не виделись.

Лючия умерла через семь лет после моей «смерти». Я приехала на ее похороны, рыдала, но помолиться за упокой ее души не смела — я все же темное существо, пусть и не хочу быть таковой.

Франческа же действительно серьезно занялась музыкой и достигла в этом большого успеха. Однажды я даже посетила ее концерт, правда, пришлось скрываться на задних рядах — я не желала говорить с ней, иначе моя боль разрастется ещё больше. Я наблюдала за их жизнью со стороны. Кузина прожила долгую и счастливую жизнь, но присутствовать на ее похоронах я не могла — моя кузина мертва, а я осталась прежней юной девушкой. Кто-то мог узнать во мне ту самую Сибиллу, и меня ждали бы большие проблемы.

Больно наблюдать за тем, как все, кого ты любил когда-то уходят, а ты остаешься. Неизменный. Вечный. Смотришь на жизнь со стороны. В этом и есть вся суть бессмертия.

Мария говорила, что я ещё слишком молода, чтобы понимать некоторые вещи, но даже спустя сто лет ничего в моем мировоззрении не изменилось. Я вела свое жалкое существование, убивала маргиналов, а положение в вампирской иерархии меня совершенно не заботило. За все эти года я никого не обратила в вампира — никто не заслужил такой участи. Я убивала лишь тех, кто находится внизу социальной лестницы, изредка богатых, воруя у них драгоценности и деньги.

Я ненавидела музыку и розы — они напоминали мне о прошлой жизни. Книги более не вдохновляли меня, а картины не вызывали прежнего восторга. Я не развивалась все эти сто лет. Единственное, к чему я все ещё не утратила всякий интерес — путешествия. Жизнь вынуждала меня путешествовать, и я была совершенно непротив. Я видела жизнь в разных уголках земного шара, говорила на многих языках, знавала многих интересных людей. Наблюдала за войнами и революциями и познавала тайны жизни. Мои сестры же проводили все свое время в веселье. Наверное, так они скрывали и свою боль тоже, ведь в истории каждой есть собственная трагедия.

В двадцатом веке нам пришлось сбежать из замка — люди из ближайшей деревни жгли факелы, моя новая семейка была не очень осторожна. Мы рассеялись по миру, и я более не ведала, где проживал Карл. Это и к лучшему.

Сестры бесследно исчезли, и я осталась совсем одна в огромном мире.

Спустя сто лет со дня своего второго рождения я нашла дом в пригороде, став женой очень богатого, но ужасно мерзкого человека, которого мне пришлось быстро ликвидировать. Врачи решили, что он умер от болезни сердца — я потрудилась на славу. Его деньги достались мне, и я вновь ни в чем не нуждалась. Кроме свежей крови. Так и продолжала вести свое жалкое существование, не понимая, зачем все это. Я думала о смерти, настоящей смерти, но совершить самоубийство так и не хватило духа.

Пришлось и дальше вести жизнь паразита. Выходить на улицы ночью и искать жертвы. Я никогда не флиртовала с мужчинами, Джонатан — навсегда в сердце. Даже спустя сто лет. Даже спустя века.