— Милая пижамка, Колли, — покровительственным тоном заключила девушка, прыгая на кровать и смотря на парня.

— Пошла к чёрту, — заключил он, потягиваясь. — Ты же со мной не говоришь.

— О, точно! — она коварно улыбнулась и набрала в лёгкие больше воздуха, приоткрыв

рот. — Cry…

Парень, уже порядком доведённый этой привязывающейся песней, наклонился к девушке и, приподняв её лицо за подбородок, осторожно дотронулся до её губ своими, заставляя подавиться воздухом. В глазах Рейнхарт полыхнула злость.

— Никогда… не смей… целовать меня! — выкрикнула она, вскакивая. Он примирительно поднял руки, стараясь поймать ладонь девушки и заставить её таки лечь спать. — Не трогай меня, — взвизгнула она, отходя от кровати и вырывая свою ладонь. — Я сплю на диване… и не смей заходить в гостиную!

— Серьёзно? — устало поинтересовался Спроус. — Сдалась ты мне.

— Да пошёл ты, — бросила она, хлопая дверью и оставляя парня одного в комнате.

Он фыркнул и накрылся одеялом с головой, поёжившись. Да, кажется, в этот раз он действительно перегнул палку.

Утро выдалось пасмурным. Рейнхарт, не желая оставаться в квартире, нацепила на себя первые попавшиеся вещи и, захватив с собой обувь, выскочила на лестничную площадку. Наручные часы показывали половину шестого. С трудом обув кеды на босу ногу, она пешком спустилась по лестнице, считая ступени.

— Плохая была идея, — пытаясь отдышаться, пробормотала она, опираясь о подъездную дверь. — Ну почему не второй, не десятый, а именно двадцать первый этаж?..

Она пошла, глядя на небо, затянутое тучами, к полузаброшенному парку. Это, наверное, было её любимое место. Высокая трава, скрипящие качели, запущенные дорожки, покрытые щебёнкой, заросшие клумбы и много-много деревьев. Прекрасное место… оно будто создано для того, чтобы остаться одному, побыть наедине со своими мыслями.

Лили уселась под деревом, потягиваясь и ёжась, и откинула голову назад, смотря на серые облака, которые так и грозили дождём.

— Это ведь был даже не поцелуй, — упрямо повторяла она, обнимая себя за плечи и морщась. Она терпеть его не могла. И что в нём находили девушки? Ну да, он красивый, никто не спорит. Но ведь внешность — не главное. Он резкий, невоспитанный, вечно хмурый… Ну ладно, при других он часто улыбается и Камилла даже говорила, что у него очень приятный смех…

— К чёрту всё, — фыркнула она, тряхнув головой и прикрыла глаза, вслушиваясь в вой ветра и не обращая внимание на начинающийся дождь.

Коул проснулся поздно. Ну, по его рамкам, время было довольно позднее. Обычно он был на ногах уже часам к семи, а стрелки часов, висевших в спальне, показывали начало десятого. Он встал, потирая шею и направился в душ. Холодные струи помогали прийти в себя и согнать остатки сонливости.

Рейнхарт в квартире не было, решил он, и, подумав, пошёл на кухню. Молоко, хлопья, включенный телевизор — и жизнь, пожалуй, постепенно налаживалась.

Входная дверь хлопнула и в квартиру завалилась Лили — мокрая, злая и растрёпанная. Она, не говоря ни слова, скрылась в ванной. Парень пожал плечами. Правда, через несколько минут она появилась на кухне и, взяв в руки кружку, плеснула в неё кипятка, морщась от чувства горячего фарфора на своих руках.

— А ручка у чашки для слабаков, да? — язвительно поинтересовался брюнет.

— Для таких, как ты, Спроус, — зло бросила она, кидая в кружку чайный пакетик и косясь на его кружку с кофе, которую он поставил на стол минутой ранее. — Знаешь, если будешь пить столько кофе, однажды к тебе заявится сердце и уточнит: «Ничего, что я без стука?».

— Ха-ха-ха, — раздельно, по слогам ответил он и отставил от себя уже пустую тарелку с хлопьями. — Тебе так нравится меня доставать, Лилс? — он сделал акцент на сокращении её имени, заставляя поморщиться.

— Так же, как и тебе.

— Ох, вот здесь ты не права, — он очаровательно улыбнулся. — Я просто ненавижу тебя.

— Да пошёл ты, — вспылила она и вскочила из-за стола, опрокидывая на пол недопитый чай. — Ты здесь никто и…

Спроус оказался рядом с ней в мгновение ока и Рейнхарт оказалась прижатой к стене.

— Не думай, что можешь управлять мной, сука, — прошипел он, сжимая запястья. — Это ты здесь никто.

— Пусти, — прохрипела она, стараясь вернуть во взгляд злость.

Он отошёл так же резко, как и оказался рядом. Через мгновение его уже не было на кухне, через минуту — в квартире.

Девушка осела на пол и перестала сдерживать слёзы. Она так устала от всего этого. Было несказанно тяжело обнимать, целовать его на камеру, придавать взгляду участие и сочувствие.

— Да мне за это… Оскар нужно дать, — нервно рассмеялась она, стараясь утереть слёзы, которые так и текли по щекам.

Звонок в дверь заставил её подняться и, шатаясь, добрести до двери. Она распахнула её и тут же оказалась в крепких объятиях.

— Камилла? Ты же должна быть сейчас в Лондоне?.. — сдерживая рыдания, несмело задала вопрос блондинка и, не сдержавшись, разрыдалась.

— Я убью этого мудака, — прошипела брюнетка, скрещивая на груди руки и смотря в окно.

На улице вечерело, а Спроус так и не вернулся. Лили успокоилась ещё несколько часов назад и теперь они устроились в гостиной перед включенным телевизором.

— Это трудно признать, но я сама виновата, — более спокойно заключила Рейнхарт и пожала плечами. — Я довела его, вот и получила.

— Ты не должна позволять так вести себя с тобой, — упорствовала Мендес. — Если не дашь ему отпор — это повторится. И не раз.

Девушка от подобных перспектив поёжилась. Как-то не очень хотелось видеть этого парня в бешенстве. Страшновато.

— Ещё колы? — между тем спросила Камилла, крутя перед ней наполовину пустой бутылкой.

Она покачала головой и, подперев подбородок руками, задумалась. Она была рада, что Камилла приехала, надавала ей подзатыльников и заставила задуматься о примирении с Коулом, но… она ведь не может каждый раз приходить на помощь во время их ссор. А, как показывал печальный опыт, таких будет куча.

— А почему ты тогда взбеленилась так? — вдруг задала вопрос брюнетка и налила себе ещё лимонада. — Ты же не раз целовалась с ним на камеру. При чём невинностью в ваших поцелуях и не пахло. А тут он просто прикоснулся к…

— Это было слишком по-настоящему, — перебила её Лили. — Понимаешь, там, на съёмочной площадке, я перестаю быть Лили Рейнхарт. Когда мы снимали «Ривердэйл» — я была Бетти Купер. Я переживала за Джагхеда и Веронику, я любила миссис Купер и воспринимала её как свою мать, я училась в школе и заведовала газетой…

— Тебе страшно потому, что в жизни нет сценария, — догадалась Камилла и кинула на девушку беглый взгляд.

— Наверное. Здесь я не знаю чем всё закончится. Да я даже не знаю, заявится он сегодня или нет! — неожиданно для себя выкрикнула она и развела руками.

— Знаешь, нормальные люди так и живут, — раздался голос из прохода.

Девушки, обернувшиеся одновременно, уставились на брюнета. Одна — с ненавистью, другая — с немым вопросом.

— Какого чёрта, Коул? — вспылила Камилла, вставая с дивана и подходя к парню. — Какого чёрта я, приезжая к подруге, застаю её в слезах и с синяками на запястьях?!

Парень метнул быстрый взгляд на руки Лили, где действительно остались синяки от неосторожных прикосновений. Девушка, заметив его взгляд, убрала руки за спину и осторожно подошла к говорившим.

— Кам, не стоит…

— Не стоит?! Этот подонок…

— Это наше с ней дело, — холодно оборвал её брюнет. — Меня и моей невесты.

Моей

Блондинка вздрогнула и подняла непонимающий взгляд на Спроуса. Тот молчал.

— Ну почему вы не можете по-нормальному? Как все?! — снова вспылила Мендес и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. — Так, Спроус, вот скажи мне: она красивая?

Он кинул на неё ещё один не читаемый взгляд и, вздохнув, ответил:

— Да.

— Умная?

— Да.

— Милая?

— Да.

— Начитанная?

— Да.

— У неё есть чувство юмора?