И такое действительно не повторилось. После второго выстрела нападающий взметнул ружье ввысь и рухнул вниз лицом. Второй упал бездыханный. Третий перевернулся, агонизируя. И тут огни перед ангаром погасли. Кто-то сообразил, что силуэты на фоне залитого светом бетона великолепная мишень.
- Довольно! -- крикнул Гриффите. - Возвращайтесь. Они приближаются. Возвращайтесь.
И впрямь, надо было возвращаться. Дюжина ружей, в их числе автоматы, обстреливала нас вслепую, поскольку темнота сводила к нулю возможность прицельного огня. Но нападающие по вспышкам ружья Чал-мерса нащупали нас, и пули осыпали скалу то слева, то справа с противным визгом. Гриффите и Чалмерс побежали. Побежал и я - но в противоположную сторону, к оружейной. Как туда попасть, если лунный свет уже брезжит сквозь рваные края облака? Еще четыре шага. Я прижался к скале, и вдруг страшный удар сотряс мое колено. Оглушенный, я хотел встать на ноги, сделал шаг и снова упал. Вроде без боли, просто нога мне не подчинялась.
- Чертов дурак! - Гриффите был рядом со мной, Чалмерс - чуть позади. - Что случилось?
- Нога. Они ранили меня в ногу. - Я не думал о ноге. Плевать на ногу. Я думал о шансе, которого навсегда лишился. О шансе добраться до оружейной. Там была Мэри. И она ждала меня. Мэри верит, что я приду за ней. Да, Джонни Бентолл - дурак из дураков, но на растерзание Леклерку ее не отдаст. Я снова поднялся при поддержке Гриффитса, но что толку, если нога парализована, отключена.
- Ты что, оглох? - кричал Гриффите. - Пойдем!
- Нет. Со мной все в порядке. Оставьте меня. Я спущусь к оружейной. Я не понимал, что говорю, не видел границу между желанием и решением, но со мной все в порядке. Правда! Поторапливайтесь!
- О Господи! - Гриффите и Чалмерс взяли меня под руки, поволокли вдоль склона. Остальные скрылись из глаз. Впрочем, через минуту из темноты вынырнул Брукман и еще кто-то. Теперь меня тащили вчетвером. Хорош Джонни Бентолл, тот еще подарочек для ближнего!
Мы добрались до пещеры минуты через три после замыкающего. Об этом мне рассказали позднее. На последней полумиле я отключился совсем. Рассказали и о том, как лунный свет вырвался из-за туч и помог Чал-мерсу задержать атакующих. Он подстрелил двоих, достигших скального барьера. Рассказали, как я разговаривал с самим собой, а когда меня просили помалкивать, негодовал: "Разве я разговариваю?!" Об этом мне рассказывали потом, а что было на деле, я не помню.
Помню только, как пришел в сознание. Пещера. Я прислонен к стене. Рядом со мной еще кто-то лежит лицом вниз. Мертвый китаец. Поднял глаза, вижу Гриффитса, Брукмана, Флекка, Генри и какого-то офицера. Они сидят, прижавшись к противоположной стенке. По крайней мере, мне представляется, что это они. В пещере-то совсем темно. И достаточно просторно: фута четыре в ширину, футов семь в высоту. Хотя у пролома, там, где выбрались наружу люди Хьюэлла, всего три фута высоты и дюймов восемнадцать ширины. Где остальные? Скорей всего, в искусственном гроте, в котором Хьюэлл хранил шлак. Я выглянул наружу. В небе разгоралась заря.
- Долго я здесь? - Голос мой походил на стариковское дребезжание. За счет акустики, что ли?
- Около часа. - Странно, в голосе Гриффитса никакого дребезжания. Брукман уверен: ты быстро поправишься. Задета коленная чашечка. Через неделю будешь ходить.
- А мы... мы все целы?
- Все. - Разумеется, все. Все, кроме Мэри Гопман. Им до этого нет дела. Для меня она - весь мир, для них - только имя. Мэри Гопман там, внизу, в оружейной, одна-одинешенька. Только имя? Какое ты имеешь значение, если ты всего-навсего имя. И я ее никогда не увижу. Никогда! Никогда - это так долго! Итак, даже свою последнюю партию я проиграл. Я проиграл Мэри. И теперь передо мной разверзлось "никогда". Никогда навсегда.
- Бентолл! Ты в норме? - резко прозвучал голос Гриффитса.
- В норме.
- Ты снова разговариваешь сам с собой.
- Да? - Я дотронулся до трупа рукой. - Что здесь происходило?
- Его послал Леклерк. Не то на разведку, не то на верную смерть. Чалмерс не промахнулся.
- А что еще? Час - это целая вечность.
- Они обстреливали пещеру. Но вслепую, потому что опасались занять опасную для них позицию прямо напротив нас. Потом прекратили. Попытались взорвать вход, замуровать нас.
- Бесполезная затея, - возразил я. - Мы бы нашли другой выход. Взорвать перекрытия туннеля. Ярдов сто. Это бы нас добило. - А вообще-то, какая разница? - подумал я.
- Они взорвали один заряд у выхода, - продолжал Гриффите. - Без особого эффекта. Потом они стали ломами дробить скалу под очередные заряды. Мы забросали их аматоловыми шашками. Возможно, уничтожили часть группы. И они оставили свою затею.
- А документ? - прохрипел я. - Вы сказали им про документ?
- Конечно, - нетерпеливо ответил Гриффите. Речь шла о фальшивке, которую Флекк должен был подбросить в радиорубку: "Подтверждаем: судно Ее Величества "Кандагар" следует большой скорости маршруту Сува - Вардю. Рассчитываем прибытие 8.30". Подразумевалось, якобы это отклик на посланный в эфир Флекком сигнал SOS. Мы предупредили Леклерка о приближении судна. Он не поверил, сказал, что это невозможно, часовой не допустил бы. А Флекк утверждал, что часовой спал. Может, часовой погиб в перестрелке? Не знаю. Мы сказали Леклерку, пусть поищет радиограмму на столе. Он послал за ней своих. Все-таки встревожился. Если это не мистификация, в его распоряжении всего три часа. Но Флекк утверждает, что капитан "Грассхоппера" не рискнет идти сквозь рифы без лоцмана в темноте.
- К великой радости Леклерка.
- Леклерк взбеленился. Голос его дрожал от ярости. Он требовал позвать тебя. Но ты был без сознания. Он пригрозил убить мисс Гопман. Ну, я ответил: ты при смерти.
- Это должно было привести его в восторг, - сказал я устало.
- И вправду, - согласился Гриффите. - Потом он ушел. Не знаю, один или со своими.
- Не знаете? - мрачно изрек Флекк. - Первому, кто высунется, снесут голову.
Время шло. Свет в конце туннеля медленно менял свои оттенки, пока под конец не сверкнул голубизной. Взошло солнце.
- Гриффите! - Это голос Леклерка заставил нас вздрогнуть. - Слышите меня?
