– Здравствуйте, Ирина Григорьевна, – ответила, уткнувшись взглядом в её пересохшие губы, и сунула мамину записку под нос.

– Э… – замешкалась женщина, но приняла. – От мамы?

– Да, пропустила из – за плохого самочувствия, – прокомментировала я.

Классная отложила записку, даже не взглянув. Выдохнула, будто у неё есть своя техника дыхания, чтобы сильно не разбеситься раньше времени.

– Мне не нравится нынешняя обстановка в классе, – выдала она. – Олеся, ты новенькая девочка, а к твоей персоне уже куча претензий. Я понимаю, что у тебя трагедия, но и ребят можно понять. Хм… класс был всегда дружный, и хотелось бы, чтобы так и оставалось. В пятницу я провела беседу с учениками. Знай, по любым вопросам можешь обращаться ко мне. Мы ведь можем всё решить на нашем уровне. Я, конечно, могу понять твою маму, женщина взвалила всё на себя. Но не стоило сразу идти к директору.

Я чуть слюной не подавилась. Естественно, я знать не знала, что мама пойдет жаловаться за меня!

– Вадим Феликсович – руководитель уважаемый, мудрый и рассудительный, но иной раз бывает излишне строгим, – продолжила, но тут в кабинет вошла женщина и обратилась ко мне.

– Олеся? Олеся Виноградова?

Я кивнула, встав в пол – оборота. Довольно высокой женщине на вид лет двадцать пять. Стильное каре чёрных волос, карие глаза с наращенными ресницами, и милая улыбка с блеском для губ.

– Ирина Григорьевна, мне бы девочку взять поболтать.

– Конечно, конечно, Елена Викторовна, – расплылась классная перед женщиной. – Мы как раз закончили.

Женщина оказалась школьным психологом. Привела меня в свой кабинет на третьем этаже. Стала приветливо и непринуждённо со мной общаться, профессионально выявляя моё настроение, настрой и мнение о жизни в целом.

Это была моя шестая по счёту женщина – психолог за год. И поэтому я быстро её раскусила.

– Расскажи мне, пожалуйста, как тебе новая школа, новый класс? – Стала подступаться к проблеме женщина.

– Вы же всё знаете, – обломала её сценарий. – Раз в пятницу прибегала моя мама к директору, он вам всё передел и попросил поработать со мной.

Елена Викторовна усмехнулась.

– Верно говоришь. Тогда перейдем к сути. Что тебя беспокоит, когда ты находишься с одноклассниками? Не переживай, это останется между нами. Даже директор не будет знать. Это профессиональная этика, которой я строго придерживаюсь. А давай так, воспринимай меня, как подругу.

Я не ответила, продолжила сверлить её взглядом. Она смотрела на меня приветливо, но чувствовалось её напряжение.

– Что вы от меня хотите? – Выдала я.

– Чтобы ты чувствовала себя среди одноклассников комфортно. И понимала, что я и многие другие в школе поддерживают тебя. Ты не одинока в своих проблемах.

– А какие у меня проблемы? – Съехидствовала я.

– Вот я и хотела спросить, – выкрутилась психолог.

– У меня всё хорошо, – выдала ей. – Просто поссорилась с одной из девочек…

– Можешь рассказать об этом? – Подхватила женщина.

– Простите, я не готова пока это обсуждать, – ответила витиевато.

– Что ж, – сдалась та. – Тогда я от себя дам пару советов и отпущу на урок. Я в курсе твоей трагедии и очень соболезную. Я знаю, что ты старше всех как минимум на год, а большинства учеников и на полтора – два. Общий язык с ними искать несколько сложнее, чем со сверстниками. Уверяю тебя, все детки в классе добрые и отзывчивые, многих знаю ещё с младших классов. Быть может стоит рассказать им о том, что случилось. Не всем, но хотя бы некоторым. В пятницу я проводила тесты с классом, и знаешь, три девочки записали тебя в подруги. И это уже после первой недели знакомства. Это о многом говорит…

Минут двадцать она ещё распиналась, а я думала о своём. Обычно у психологов бывает наоборот. Просто этой женщине я не доверяла.

На химию я не пошла. На половину урока идти смысла не видела. Вернулась в классный кабинет, сперва встала у двери, но вскоре поняла, что уроков никаких там не ведётся.

Зашла и тут же застала Ирину Григорьевну за чтением!

– Почему не на уроке? – Чуть ли не вскрикнула женщина, попутно пряча книгу.

– У психолога была, – брякнула я без тени смущения. – Можно тут посижу пока?

– Следующим уроком литература в музейной аудитории, совместный урок с 11 «б». Аудитория должна быть свободна, может туда пойдешь? Хотя лучше бы на химию.

– Можно я посижу здесь? Немного устала после встречи с психологом, – решила состроить из себя беспомощную.

Учительнице деваться было некуда. Явно раздосадованная, она принялась заниматься заполнением какого-то журнала.

– Я на минутку, кабинет не оставляй, – выдала вдруг она, отвлекая меня от гипнотической экскурсии по сайту вещичек на смартфоне.

Кивнула, делая вид, что мне всё равно. Ирина Григорьевна вышла, а у меня сердце заколотилось чаще. Сейчас или никогда!

Мне всего-то надо взглянуть! Я поднялась и спешно бросилась к столу, стараясь выловить любой шум за дверью. От адреналина руки затряслись, когда я потянулась к ручке выдвижного ящичка. Дернула, но он не поддался! Ещё раз… безрезультатно! И тут до меня дошло – закрыт на ключ.

За дверью стали доносится шаги! Я отскочила, как ошпаренная от стола и двинулась к умывальнику. Дверь открылась, показалась учительница с одноразовым стаканчиком, наполненным водой.

– Что случилось? – Тут же спросила учительница.

– Я руки помыть, – брякнула, а у самой сердце бьется, как у зайца…

Совместный урок. Это когда из – за болезни одного учителя приходится другому учить в два раза больше бездарей.

Аудитория оказалась просторной, с палатном для проектора. Видимо, тут периодически крутят «Войну и мир» в нецветной версии. Добралась я до неё не сразу, практически к началу занятий. Мест было много, однако расселись все так неудобно, что пришлось усаживаться с кем попало. Выбрала лохматого очкарика интеллигентного вида с параллельного класса, сидевшего на самой первой парте около учителя. Пристроилась рядом. Жаль, что все «козырные» места позади были забиты.

Старенькая учительница с добродушно – беспомощной улыбкой смотрела поверх голов и никак не могла своим сосредоточенным молчанием утихомирить ребят. Гам стоял, как в театре перед показом.

– А что это за новенькая? – Расслышала за спиной разговор девчонок, похоже, с разных классов.

– Это наша новая невменяемая, – прошептала другая. – Лучше к ней вообще не лезь, иначе пожалуется директору и будешь писать тесты после уроков.

– Жесть…

– Ты присмотрись к ней, не такую жесть увидишь, – вмешался в разговор один из парней. – Красавица и чудовище в одном лице. Вернее на одном.

Парень рассмеялся.

– Дебилы, – бросил кто-то слева. – Нельзя над этим смеяться.

– И нельзя этим пользоваться, – фыркнула в ответ одна из девочек. – А строить из себя жертву нечего. Я лучше голодным детям Африки посочувствую, да котятам на улице.

Это была Вероника.

– Тише вы, – осёк какой-то парень. – Я группу создал, заходите, обсудим, как её проучить.

Мне было крайне неприятно всё это слушать. И больно. Просто даже от того, что ненавистники мои множились… Мой класс расскажет другому, те дальше сплетни разнесут, в итоге вся школа будет считать меня невменяемой уродкой. К нелюбви одноклассников была готова, но чтобы масштабы росли, да множились – к такому нет.

– Тишина в аудитории!! – Рявкнула вдруг бабуля, что у меня чуть сердце не остановилось.

Очкарик тоже дёрнулся от неожиданности.

Оба класса тут же притихли. Занятие началось… Затем ещё два пролетело. И только на шестом уроке, на котором была алгебра, я поняла, что не так. Одноклассники решили меня полностью игнорировать, объявив тем самым бойкот.

Поздравляю, Олеся, ты стала изгоем за первую же неделю знакомства…

– Борисова Светлана, остаешься дежурить! – Объявила к конце урока Ирина Григорьевна. – Все свободны, готовимся к первой самостоятельной работе, что будет в среду.

И все рванули из класса, как угорелые.