— Времени не было.

— Да уж знаем мы такие отмашки, — ухмыльнулась врачиха, окинув меня строгим взглядом. — Парень у тебя есть?

— Простите? — остановившись в самых дверях, я почувствовала, как меня передёрнуло от этого вопроса.

— Позаботиться о тебе есть кому?

— Я не беспомощная, сама смогу о себе позаботиться. Всего доброго.

Выйдя из кабинета, я закрыла за собой дверь и уже на каком-то подсознательном уровне услышала обречённую ухмылку врача.

— Да уж, много вас таких "не беспомощных" в последнее время развелось.

Как я жила все эти следующие две недели? Загружала себя по максимуму и вытесняла из головы все мысли и чёртовы воспоминания об Игоре. Только так можно было не свихнуться и хоть как-то войти в привычную жизнь. Я устроилась на работу официанткой, хоть и понимала, что очень скоро меня оттуда вытурят. Деньги от Ксюши не брала, хотя она и пыталась практически силком мне их впихнуть. Я прекрасно понимала, что скоро мне придётся повиснуть на шее у подруги, так что пока была возможность, экономила на всём и копила, как только могла. По-сути единственной моей затратой стала плата за жильё. Всем остальным мне помогали друзья. Ксюша чуть ли не каждый день набивала мою съёмную квартиру игрушками, детской одеждой, новой мебелью, которая понадобится с рождением малыша. Мы пока не знали, кто это будет, мальчик или девочка, поэтому подруга скупала весь арсенал 'Детского мира'. Костя заезжал ко мне несколько раз в неделю и забивал продуктами холодильник до отвала. Несколько раз я ловила на себе его укорительный взгляд. Он знал истинную причину нашего с Игорем расставания, да и насколько я понимала, об этом уже все догадывались. Хотя тогда меня это мало волновало. Я чуть не сошла с ума, когда мне сообщили, что меня собираются отчислить из института за долги. Целый час слёзно умоляла историка и химика поставить мне зачёт, но они оставались непреклонны. Когда я уже практически потеряла надежду и смирилась с тем, что будет у моего малыша безграмотная мама, мне на домашний позвонил сам декан, и сказал то, что меня чуть ли не ввело в ступор. Он не только оставил меня в институте, но и принёс извинения, объяснив это тем, что не знал, в каком положении я сейчас нахожусь, и это несмотря на то, что всем предметникам, перед которыми у меня были долги, я рассказала о беременности. Моя одногруппница, которая находится в непосредственно близких отношениях с сыном декана, 'по секрету' рассказала мне, что в универ насчёт меня поступил звонок от какого-то очень влиятельного человека. От кого именно она не знала, а вот я с пробирающим каждую клеточку моего тела волнением, догадывалась. Но каждый раз, старалась развеять эти нелепые предположения. Судя по тому, что пишут об Игоре в интернете, ему нет никакого дела до меня. Вместе со своим другом он разрабатывает какой-то очень выгодный проект, и, насколько мне известно, всё идёт хорошо. Кроме того у него ведь есть девушка… Карина кажется, если не ошибаюсь. Та самая, с которой он познакомил всех своих близких. Судя по фотографиям, они вполне счастливы. Обнимаются, смеются, дурачатся. Что ж я рада за них. Пусть будут счастливы. Если Игорю с ней хорошо, то я надеюсь, у них и вправду всё получится. Надеюсь, радуюсь за них, а ночью до крови прокусываю губы и рыдаю в подушку. Каждый раз пытаюсь себя успокоить. Каждый раз пытаюсь смириться с тем, что всё кончено и совсем скоро разрывающая каждую клеточку моей души боль, утихнет, но всё без толку. Я не могу…и я не хочу забыть этого мужчину.

— Тихомирова Мирослава Сергеевна? Это из больницы вас беспокоят. Вы бы не могли сейчас подъехать? — послышался в трубке совершенно спокойный женский голос, когда я с трудом запихнула учебники в сумку.

— Мне вообще сейчас в институт надо. А, что случилось?

— Это на счёт ваших анализов.

— А, так мы с врачом договаривались на понедельник…

— Произошли некоторые изменения. Вам нужно подъехать сейчас, — может мне показалось, но, по-моему, голос в трубке немного дрогнул.

— Что-то случилось? — опустившись на стул, я почувствовала, как сердце бешено заколотилось в груди. Господи, неужели с малышом, что-то ни так?

— Я думаю, вам нужно поговорить с вашим врачом. Подъезжайте в больницу прямо сейчас.

— Хорошо. Я еду.

*****

Как только за инвесторами захлопнулась дверь, Игорь сразу же оттолкнул от себя, улыбающуюся до этого момента брюнетку.

— Игорёшь, ты чего? — насупив губы, девушка попыталась обнять мужчину, но тут же её руки были отброшены.

— Ничего. На сегодня твоя 'миссия' закончена. Можешь быть свободна.

Поправив галстук, мужчина развалился на кресле и прикрыл глаза, желая как можно скорее избавить от образа отвратительной ему девушки.

— Какая миссия, милый? Что с тобой? Ты чем-то раздражён? Я думала сделка прошла удачно, — почувствовав холодные ладони на своих плечах, Игорь вздрогнул, и сжал руки в кулаки так, что едва ли не побелели костяшки пальцев. Как же ему сейчас хотелось наплевать на все свои принципы и размазать эту смазливую идиотку по стене.

— Карина, я тебе плачу, за то, чтобы ты разыгрывала видимость моей девушки перед другими людьми, а не передо мной.

— Игорь, ну я же вижу, что ты чем-то обеспокоен. Почему же я не могу тебе помочь?

— И чем же ты интересно можешь мне помочь? — скептически вскинув брови, мужчина даже не попытался сдержать презрительной ухмылки, когда увидел в глазах своей спутницы похотливый блеск. В то же мгновение девушка опустилась на колени и принялась расстегивать ремень на его джинсах, а он не стал её останавливать. Сколько у него уже не было секса? С того самого момента как он порвал с НЕЙ? Сколько, чёрт побери, можно вспоминать эту стерву и ходить с натянутой ширинкой, когда перед глазами вечно мелькают красивые куколки? Безмозглые, лицемерные, затраханые всеми у кого только деньги есть, но смазливенькие. Член на таких сразу встаёт. А что ещё нужно? Сейчас ему меньше всего хочется любви, нежности и прочей хрени. Голый секс — единственная возможность, хоть как-то отвлечься от всего происходящего.

Сквозь опущенные ресницы он наблюдал за тем, как вцепившись ногтями в обивку кресла, девушка ритмично работала головой, причмокивая пухлыми губами. Только вот вместо желанной разрядки, на Самсонова стала накатывать волна необузданной злости. Никакого удовольствия. Ни физического. Ни морального. Получить оргазм с этой продажной шлюхой нереально. Зло, стиснув зубы, Игорь вцепился в волосы Карины, и с силой начал проталкивать свою плоть глубоко в горло девушки. Она терпела. Иногда похрипывала и сходилась в кашле, но всё также продолжала усердно, работать губками. Только вот разрядки как не было, так и нет. Прикрыв глаза, мужчина попытался не думать, кто сейчас доставляет ему 'удовольствие', и тут же, вместо смазливой брюнетки перед глазами предстал совсем другой образ. Огненный водопад, вьющихся локонами шелковистых прядей волос, скрывает изумрудные глаза, в которых сверкает такое знакомое ему желание. В рассудке сразу проплыли мысли, будто она его сейчас ласкает. Она сводит его с ума своими невинными и вместе с тем такими изощрёнными ласками. Она дурманит его ароматом своих простеньких духов. Это она сейчас с ним в этом городе, в этой комнате, в его сердце, из которого бы её не смог выдернуть и сам дьявол. Внезапно тело мужчины прошила такая волна дрожи, что он с силой вцепился в волосы задыхающейся девушки, и уже через несколько секунд 'выстрелил' ей в рот обильной порцией семени. Блаженно прикрыв глаза, Игорь откинулся на спинку кресла. На лбу мужчины выступили капельки пота. Тело колотила волна крупной дрожи. На долю секунды ему показалось, что он вновь смог выдрать кусочек счастья, когда-то уже принадлежавший ему, но слащавый и до ужаса противный голос, разрушивший повисшую в комнате тишину, вернул его в реальность.

— Милый, я чуть не задохнулась. Но это было великолепно, — девушка обвела кончиком язычка контур губ, и слизала с них последние капельки спермы. И именно это окончательно разбило все осколки блаженства. Он, чёрт бы его побрал, только что получил один из самых мощнейших оргазмов в его жизни, опять только благодаря тому, что представлял на месте очередной потаскухи ЕЁ. Да сколько можно? Сколько можно страдать по девке, которая легла под первого встречного? Сколько можно изводить себя жалкими воспоминаниями? Сколько можно тихо страдать и подыхать от ревности, не зная где и с кем она сейчас…. Точнее он не знал этого ещё недели две назад. Сначала, как только приехал в Челябинск, сразу попытался сжечь все мосты, выбросить её из своих мыслей и из своего сердца, но уже к концу первого, же дня понял, что это невозможно. Легче выдрать это никчемное сердце и бросить на съедение собакам, чем выветрить из него её образ. Сколько раз он пытался взять себя в руки? Сколько раз твердил себе, что всё кончено? И сколько раз убеждался, что это лишь жалкая никчёмная ложь. Никогда. Уже больше никогда ему не удастся забыть её. Она всегда была и будет его женщиной. Чтобы не случилось, в чьих бы постелях она не была, она ЕГО. Но позвонить, приехать и сказать ей об этом…нет, сдохнет, будет зубами землю грызть и страдальчески выть на луну, но к ней не придёт. Будет молча любить эту с*ку. Будет орать ночами от боли, но не простит. Никогда не простит предательство. Только вот жить, и не знать, что с ней происходит невозможно. Он не выдержал уже через несколько дней после того как уехал из Москвы. Поручил своим ребят следить за ней, и ежечасно докладывать, где она и с кем она. Только так можно было просыпаться по утрам и жить дальше. Смотрел фотографии, где она понемногу начала обустраивать детскую и выл от нескончаемой боли. Всё это должно было быть его. Как же долго он мечтал, чтобы они вместе, выбирали обои для детской, покупали мягкие игрушки, крошечную одёжку. И почему сейчас всё так происходит? Почему ЕГО женщина носит под сердцем ребёнка, но они уже не вместе? Почему страдают поразень? Хотя страдает ли она? Вряд ли. Практически сразу же съехала с их квартиры. Не взяла ни копейки из тех денег, что он ей переслал. Почему? Гордая? Так он тоже гордый. Если ей наплевать, если она уже забыла обо всём, что их ещё совсем недавно связывало, то и ему, то же всё равно. Только вот…почему он чуть было не свихнулся, когда узнал, что её собираются отчислить из института? Почему в тот же день сорвался с места и начистил морду их декану? Почему пять часов проторчал у подъезда её дома, а зайти так и не решился?