Минуту спустя Гарри уже полностью оделся, даже верхнюю пуговицу на рубашке застегнул и встал возле входа, наблюдая за немного удивлённой Гермионой, которая прыснула в кулак.

— Куда?

— К психологу, — раздражённо ответил Гарри. — Быстрее поговорим, быстрее выберем дом для нашей оравы.

— Гарри. Ещё вчера ты готов был меня убить. Постоянно унижал, отправляя к мужу. Ненавидел и презирал, а сегодня нас ждут дети и…

— Когда? — нетерпеливо спросил он.

— Гарри, — заговорила Гермиона, медленно вставая. Она начала натягивать пижамные штаны и завязывать узлы на рубашке. — Я свяжусь с ней, и на днях обязательно сходим. Лучше скажи мне, что с Роном?

— А что с ним? — пожал плечами Гарри. — Он под стражей. Вас разведут. Ты волнуешься за него?

— Да, Гарри. Волнуюсь. Мне страшно и непонятно, что могло сподвигнуть его на подобный образ жизни. Я боюсь, что он может… Ладно, — вздохнула Гермиона, решив отложить разговор о суицидальных наклонностях Рона на потом. — Пойдём, сходим к ребятам, а то мы уже долго… разговариваем.

— Могли бы ещё… поговорить, — Гарри попытался поцеловать Гермиону, но она выкрутилась и вышла в коридор.

***

— Не знаю, чего ты жалуешься? Ну будет у нас новый дом и вместо одного безразличного отца — другой. Какая разница? — сказала Роза и снова принялась за чтение книги, которую ей принесла Винки.

Парни непонимающе посмотрели в её сторону, а Лили же продолжала рисовать рисунок, на котором была изображена Гермиона. В последнее время она постоянно её рисовала, может быть, потому что в их доме слишком часто произносилось это имя, особенно со стороны отца.

— Папа не был безразличным, — заметил Хьюго, доставая шоколадную лягушку, спрятанную в кармане, — и неужели тебе неважно, что будут говорить о маме?

— Да что ты? Улыбка и похлопывание по спине это, конечно, очень сильно. Он недалеко ушёл от… от мистера Поттера, — она осторожно взглянула на Джеймса.

— До мистера Поттера далеко всем, — пробормотал тот, глядя в окно, — я не помню ни одного нормального разговора с ним.

— Мне нравится Гермиона, — закрыла альбом Лили и упрямо взглянула на братьев.

— Конечно, она всем нравится. Но разве это повод становиться нашей матерью. У нас уже есть одна.

— Но, в отличии от мамы, Гермиона любит отца с самого детства.

— И как ты это понял? По постоянным конфликтам? — фыркнул Джеймс. Он не очень хотел менять устоявшийся уклад жизни, хотя и понимал, что поезд уже тронулся, и им осталось лишь запрыгнуть в него и мчаться вместе со всеми. — «Что-то они долго», — подумал он про себя.

— Бабуля Молли рассказывала. Говорит, в нашем детстве он с нами даже играл и показывал финты на метле, — улыбнулся Альбус, вспоминая рассказы бабули.

— Ну рассказывала, ну и что? Она могла выдумать всё. Мне вообще кажется, что все эти истории приключений с мистером Поттером и родителями — сущие сказки. Ну откуда в Хогвартсе взяться огромной змее? И как он бы с ней справился? — поинтересовался Хьюго, прожевав шоколадную лягушку.

— Не без помощи Альбуса Дамблдора, — сказала Гермиона, неожиданно войдя в палату. За ней очень мрачный зашёл Гарри.

Дети вскочили. У Розы выпала книга, Хьюго быстро проглотил лягушку — на шоколад у него была аллергия, а Лили улыбнулась Гермионе. Только Альбус и Джеймс остались безразличными к суматохе.

Гарри увидел толстенный фолиант, который лежал у ног Розы и чуть улыбнулся.

— В школе у твоей мамы это была любимая книга.

— Я знаю, — нервно улыбнулась она. Её переполняло чувство благодарности к этому суровому мужчине. Ведь именно его она увидела рядом с собой в том аду, в котором оказалась. Тогда как её собственный отец стоял в отдалении, не делая попыток даже подойти. — Я рассказывала ребятам, что о ваших приключениях написано в истории Хогвартса, а, значит, это не может быть ложью.

— Это не ложь, — согласился Гарри, рассматривая девочку и находя в ней поразительно много от Гермионы в детстве, — но и не вся правда.

— Рассказать не хочешь? — спросил Джеймс. — А то мы и знаем о тебе, только что из книжек.

— Не думаю, что сейчас самое время, — он неуверенно посмотрел на Гермиону, но та одобрительно похлопала его по руке.

— Самое время, — мягко улыбнулась она, потом прошла вперёд, подняла книгу и села рядом с Розой и Лили.

Гарри немного помялся и под пристальными взглядами детей и Гермионы начал свой рассказ. Но не с Хогвартских приключений, а с самого начала. С того самого момента, когда в воскресное утро в дом на улице Тисовой пришло странное письмо.

========== Эпилог и Тсс… ==========

Комментарий к Эпилог и Тсс…

Это эпилог, мои дорогие. Это финал моей самой противоречивой работы. Но не финал истории. (подмигивает)

Надеюсь, она зацепила вас так же, как и меня, потому что это не сказка) Из сказок я выросла)

Солнце было ещё высоко, когда еженедельный сеанс психотерапии уже заканчивался. В кабинете доктора психологических наук Хелен Стоун было прохладно, но не благодаря высокотехнологичному кондиционеру. Он выходил из строя при каждом появлении пациентов-волшебников, а из-за заклинания, которым Гермиона снизила температуру в помещении.

Приближалось Рождество, и Гарри с Гермионой ходили в традиционных свитерах от Бабули Уизли, которые та вязала каждый год. Она вязала их на всех, даже на тех, кого забрала старуха с косой или тех, кому в больничной палате ничего кроме пижам носить не разрешали.

Гарри наконец закончил рассказ о смерти Рона, который проткнул себе горло вилкой в Азкабане. Того замучило чувство вины из-за дочери, которую он по сути сам отдал в лапы Малфою-младшему. Его до сих пор потряхивало от увиденных заново событий, но это было ничто по сравнению с состоянием психиатра, которой не терпелось остаться одной.

— Я рада, что мы с вами прошли этот путь, — спокойно улыбалась Хелен, стараясь не выдавать своего состояния, — надеюсь, это поможет вам в будущем избегать ненужных воспоминаний и душевных тревог. Гарри?

— Я если честно ещё до нашей встречи всё для себя решил, а теперь чувствую себя ещё и скотиной, — взлохматил Гарри волосы, давно требующие стрижки.

Последние месяцы были очень напряжёнными. Суд, на котором ко всеобщему удивлению его оправдали. Погоня за Снейпом, который уничтожил все улики его изобличающие. Детские истерики Джеймса, который принципиально не хотел принимать нового уклада жизни. И походы к психиатру точно не улучшали его состояния. Он скидывал напряжение лишь ночью, когда сливался с Гермионой в едином наслаждении.

— Гарри, не груби. Ты же не мог знать всего.

— Я должен был этого захотеть, — Гарри вскочил, засунул руки в карманы и подошёл к окну. — Ладно. Что сейчас говорить об этом.

— Да, Гарри, то, что вы осознали свои ошибки, есть очень большой шаг вперёд. Просто в будущем слушайте друг друга. Больше разговаривайте, а не….

— Трахайтесь? — улыбнулся Гарри, подмигивая Гермионе, которая очень строго на него смотрела. Впрочем её строгость распространялась лишь до закрытых дверей спальни.

— Гарри. Ну сколько можно? Простите, Хелен. Мы наверное уже пойдём, — встала она с кресла, которое тут же приняло привычный вид.

— Да. Ваше время на сегодня вышло, — поднялась и Хелен. — Гарри, вы что-то ещё хотели сказать?

Гарри посмотрел на Гермиону и увидел, как она выразительно смотрела на дверь. Он вздохнул и качнул головой.

— Нет. Спасибо вам за всё. Представляю, как вы от нас устали за эти месяцы.

— Нет, что вы, — натянуто улыбнулась Хелен, — просто, вы оба очень эмоциональные. Плюс, приходится буквально погружаться в ваши воспоминания, — она покосилась на омут памяти, который Гермиона уменьшала и складывала к себе в сумочку.

— Спасибо вам за всё, Хелен, — улыбнулась Гермиона, — деньги я как всегда переведу на ваш счёт.

Гарри кивнул и пожал руку чернокожей женщине в цветастом платье.

Когда пациенты вышли за дверь, Хелен резко выдохнула и устало опустилась в кресло, зная, что ближайшие сутки даже разговаривать ни с кем не сможет. Слишком сильно на нее действовали эти встречи. Она не заметила чуть открывшуюся дверь и шепот Гермионы, дающий Хелен блаженное беспамятство.