Что еще странно. Как водится, все знавшие об инциденте – тотчас же попали под подписку о неразглашении. Но красные гвоздики у памятника Мицкевичу появились уже в ночь на шестое. Вместе с фотографией Якубсона с нарисованной черной лентой в углу – иначе бы милиция и не реагировала, мало ли кто решил свой восторг перед поэтом Мицкевичем выразить? И стали с тех пор хватать на площади молодежь с цветами – причем все задержанные в один голос говорят, что решили выразить свое соболезнование исключительно сами, без всякой просьбы и организации. Что, кстати, по психологии может быть и правдой, по крайней мере в отношении части – вот помню я такое явление будущих времен, как «флешмоб», но все равно информация должна была откуда-то пойти?
И агентура среди университетских (уши кровавой гебни) ничего не сообщает. Прежде не раз докладывала о бандеровских кознях – а тут «не знаем, не видели, пока не установили». Хотя это университет, традиции тайных студенческих братств не Пушкин придумал, в Европе это явление со средневековья существовало, иначе просто не выжить было студиозам на чужбине, в какой-нибудь Сорбонне или Болонье. Причем внутри братств могли существовать еще, для особо посвященных, а бывали и такие, члены которых входили в несколько прочих. Конечно, тут очень много было от игры и пустой романтики – но именно так и начинались всякие там «Молодые Италии», времена марксовой юности, год 1848-й. Теперь и тут «Молодая Украина» завелась, с ленинско-коммунистическим приветом?
У местных товарищей ума хватило у задержанных с цветами студентиков выяснять, кто им сказал, кто сагитировал – «что значит все говорили, ты конкретно укажи, кто, где, когда и в чьем присутствии?». Кто все правильно понимает, тот молодец, а кто упорствует, с теми уже иной разговор – нет, пока воздействие исключительно словесное, как киношный Глеб Жеглов на карманника Кирпича. Вот и фамилии – по мере накопления материала, график нарисуем, от кого информация распространилась, кто заводилы, а значит, больше должны знать. Ну, а вы посидите пока пятнадцать суток – после, если вам не повезет, переквалифицируем на более тяжкое. Такая вот тяжелая и неблагодарная работа сталинского сатрапа.
И шутки в сторону – это не диссиду в позднем СССР гонять. Война совсем недавно была, психология у людей соответствующая, и оружие на руках у людей еще осталось… Тем более что в этой реальности с личным оружием куда легче – если ты «наш», то трофейный парабеллум вполне могут тебе оставить, лишь номер записав. В деревне и винтовки дозволены, обычно мосинки или немецкие «маузеры-98» (лично я видел и арисаки, и манлихеры, и прочую экзотику, но к ней с патронами тяжело). Автоматы, гранаты и взрывчатка под запретом – но «Народную волю» помним, еще семьдесят лет назад, как они пироксилин делали, за десятилетие до того, как он даже на вооружение российской армии был принят. И бог знает, до чего тут дойдет – а вдруг найдется кто-то с шилом в заднице, кто на самого товарища Федорова решится покуситься?
И беспокойно мне, что Мария со мной – да еще после того, как сказала она мне, трое нас будет, месяцев через восемь. Это выходит где-то в марте, ну и куда бы тебе твой институт, даже если поступила бы, пришлось бы академку брать. А как родишь, там и посмотрим, станешь учиться, или будешь просто меня дома ждать, каждый день.
Лючия Смоленцева.
16 августа
А Львов, оказывается, на Одессу похож. Основан был сыном первого (и единственного) русского короля Даниила Галицкого семь веков назад, и помнят эти улицы, мощенные камнем, и древних русичей, и польских шляхтичей, и немцев, а еще тут издревле евреи с армянами живут. Латинский католический собор и Успенский православный – в Старом Городе, рядом друг с другом. Еще тут есть костел и монастырь иезуитов, Бернандинский монастырь, доминиканский монастырь, ну еще, конечно, Ратуша и площадь Рынок, вот и весь центр, Старым Городом зовущийся, в поперечнике чуть больше пятисот шагов.
– Ленинград северной культурной столицей называют, – сказал Кармалюк, – ну а мы такая же столица западная. Университетский город, живший по Магдебургскому праву, когда Петербурга не было еще. Старейший университет в СССР!
А разве в Кенигсберге, что сейчас Калининград, университет не был еще раньше основан? Я там не была, а вот Юрию довелось, там в Пиллау база подводного спецназа БФ. Интересно бы и мне съездить – Анне завидую, она даже на Дальнем Востоке побывала со своим Адмиралом, ну а я хочу весь Советский Союз посмотреть! Потому на этой пешей прогулке по Львову стараюсь все увидеть и ничего не упустить – не только ради любопытства, но и рекогносцировка, как мой рыцарь говорит, всегда бывает полезна. Утром нас на машине возили, а сейчас под вечер время нашлось пройтись не спеша. Конечно, я не одна, а с мужем, еще двое ребят из киногруппы с нами, и порученец Федорова, который нас встречал, а теперь исполняет обязанности нашего гида. Костел действующий – зайти бы, глянуть? Хотя знаю, что в СССР все ж не приветствуется, когда коммунист и в церковь. Мне быть коммунисткой и католичкой дозволяется – при условии этого не афишировать. Да и поляки все-таки – собор у них называется костелом, и, наверное, в церковной службе отличия есть, так же как у французов?
– Товарищ Кармалюк, откуда вы так хорошо историю знаете, тем более церковную?
– Так положение обязывает-с, товарищ Смоленцева! А с церковью у нас сейчас уважение – так что не грех и вспомнить, что тут прежде было. Тем более что сейчас тут в большинстве учреждения светские – но историю не перепишешь.
На стене Ратуши висело ядро на цепи – а если кому-нибудь на голову упадет? Нет – оказывается, оно тут с 1672 года, в память об отбитой турецкой осаде. Львов за всю его историю много раз штурмом пытались брать – а он от одной страны к другой исключительно мирно переходил, по крайней мере до нашего двадцатого века. Думаю, что теперь он в Советском Союзе навек – кто ж посмеет на нас напасть? А насчет перестройки, так мы затем и работаем, чтобы ее не было никогда. Нет здесь никакой «украинской» нации. И как нас в Академии учат, нет и никакого «украинского» языка – а есть какое-то количество просторечных русских слов, разбавленных латынью, польским, венгерским. А что в Киеве произношение иное, чем в Москве – так и в Италии, в Риме и Милане (не говоря уже про Неаполь) говор тоже различен. И Даниил Галицкий, кто этими землями владел, себя русским правителем считал, а не «украинским». Ой!
– Что случилось? – тихо спрашивает меня Юрий, заметив мой испуг. После того как быстро по сторонам огляделся, убедившись, что опасности нет.
Улыбаюсь в ответ – ветерок подул, повеял прохладой. В жару приятно – но мне показалось, сейчас мое крепдешиновое платье превратит из миди в мини. Однако не в штанах же мне быть, не «в бою и походе», а с мужем на прогулке, «лучшее украшение для любого синьора – это красивая синьорина рядом». К тому же под юбку-солнце можно незаметно пистолетик прицепить – пантерочки мы, лишь на вид мягкие и пушистые, а кто себя врагом покажет, разорвем, и детей своих так воспитаем. Интересно, кем мои дети вырастут по культуре – русскими или итальянцами? Хочу, чтобы они взяли все лучшее от обоих народов. А может быть, в этой реальности к 1991 году Народная Италия уже войдет в СССР.
– Этот район Лычагов называется, – пояснил Кармалюк, – тут прежде интеллигенция жила. «Только во Львове», нашу песню знаменитую, тут написали.
А я и не заметила, как Старый Город мы миновали. Хотя отличия невелики, улицы такие же узкие, и дома похожи, только этажей меньше, и зелень чаще встречается. Вот улицу Ивана Федорова пересекли, на следующем перекрестке если свернуть на Подвальную, то будет Арсенал – в шестнадцатом веке построенный, был и собственно арсенал, и тюрьма, и военный склад – теперь тут военное учреждение, однако сам генерал Ватутин, командующий округом, вчера разрешение дал здесь снимать какие-то наши эпизоды, поскольку интерьеры подходящие. Но сейчас мы туда не пойдем, а дальше прямо, свернуть на улицу Советскую, и через Дарвина, Лысенко (приучил меня муж, перед тем как идти куда-то, обязательно карту увидеть и запомнить). Так, а это еще что такое? Поперек дороги шестеро стоят, все с красными повязками, и на нас смотрят недобро!
