На следующий день, по возвращении с Кольской, Рутра был хотя и в эйфории от своего расследования, но всё же в сквернейшем настроении от того, что это не раскрыло главный секрет, а ещё более запутало. Получалось, заговорщики и зачинщики проблемы, поиском решения которой он был занят, могут быть везде, возможно, нет в живых основного носителя тайны. Кроме прочего, из-за всей этой последней операции на объекте накопилось много срочных дел. Лишь положительность результата Рутру немного успокаивала и позволяла гордиться собой. Все его скитания и конспирологические решения, которым подверг Рутра сам себя при его-то уровне, не прошли даром и в очередной раз утвердили правило «чем выше ваш уровень, тем сложней вам быть не собой». После последней операции Рутра больше стал понимать, зачем короли и императоры переодевались в простолюдинов: дабы точно знать, что творится в головах и какие помыслы у подданных; к таким методам, например, прибегал император Николай I.

От раздумий Рутру оторвал звонок Хента:

– Рутра Тигрович, добрый день, я понимаю, что Вы не в духе, но должен напомнить, что профессионалы играют по правилам, а правила Вам должны быть известны.

«Без лупы видно, что вы кенты», – подумал Рутра о Хенте и Яровитовиче.

То, что Хент говорил двусмысленно и загадками, Рутру не удивило, он к этому привык и хорошо разбирался в «словах, которые не прозвучали». Удивило и насторожило его то, что он обратился так официально.

– Добрый день. Слушаю Вас.

– Нам надо встретиться. Большой сбор всех друзей. Форма одежды – та же самая; трусы, тапочки, комсомольский значок. Место встречи изменить нельзя. Сбор сегодня вечером, наденьте капюшон, возможно, будет ветер или пойдёт дождь.

Рутра догадался, что он говорит о встрече на коллегии.

– Вас понял. Что-нибудь брать с собой? Закусончик, например?

– Там всё есть, нужно что-нибудь этакое, что-то о вечном. Ностальгия у меня по индийским фильмам, если есть что – бери.

– Обязательно, Вы же знаете – я Вам не могу отказать, Вы же мне как отец родной.

– Жду, до связи.

– До связи.

Рутра и так был в «думках», а после этого вообще потерялся в раздумьях. Почему так скоро, почему не вызвал к себе, почему позвонил и в предельно зашифрованной сети говорил «шифровками». Хотя это всё была игра и дружеский спектакль. О сборе коллегии договаривались заранее и тщательно всё организовывали, со множеством отвлекающих манёвров, вплоть до встречи высокопоставленных чиновников, иногда даже президентов. Темы и доклады готовили из собранных материалов специальные организации в лучших центрах. Но всё же – что-то планировалось очень серьёзное.

Вечером Рутра заседал на коллегии. Ведущим, как всегда, был Яровитович. Присутствующие сидели в полутьме, в капюшонах.

– Счастливого будущего, коллеги, – начал с приветствия Яровитович. – Сегодняшняя коллегия должна утвердить окончательный вариант нашего плана действий. Давайте послушаем варианты возможного сценария и примем решения. Я прекрасно понимаю, что каждый из вас уже многократно обсуждал это, исследовал, причём с привлечением общеизвестных, мировых институтов, однако послушать на коллегии, всем вместе, необходимо, чтобы принять совместное решение. Итак, начнём. Господа, прошу вас послушать примерный вариант последствий для населения при радикальном изменении нашего плана, а именно – если сбивать ракеты придётся над Россией. Вам слово, коллега.

Перед докладчиком загорелся свет, встроенный в стол, человек с бородкой, в пирамидообразном капюшоне, начал доклад.

– Господа, коллеги, единомышленники, позвольте напомнить, Часы Судного дня показывают две минуты до полуночи. Положение стрелок на их символическом циферблате определяет редакция журнала «Bulletin of Atomic Sciences» Чикагского университета, в которую в своё время входили создатели первой атомной бомбы. Не факт, что эти часы когда-нибудь покажут полночь, ведь если ядерная катастрофа, которую символизирует это время суток, произойдёт, тех, кто занимается переведением стрелок, может просто не остаться в живых.

Две минуты до полуночи – цифра тревожная. Лишь один раз часы показывали без двух минут полночь, в 1953 году, когда и США, и Советский Союз провели испытания ядерных бомб на своей территории.

Нынешний перевод стрелок обусловлен несколькими причинами. Совет директоров «Bulletin of Atomic Sciences» обосновал своё решение тем, что правительства большинства стран игнорируют изменения климата, а ядерные державы проводят модернизацию и расширение своего арсенала ядерного оружия. Особенно учёные подчеркнули опасность продолжающихся ядерных испытаний в Северной Корее. Всё это «представляет несомненную угрозу для существования человечества», причём «мировые лидеры не смогли защитить население своих стран от катастрофы с должной скоростью и в должном масштабе».

Значит ли это, что ядерная война действительно близка? Если ещё года два назад на этот вопрос можно было почти однозначно сказать «нет», то сейчас уверенность в нереальности осуществления такого сценария существенно ослабла.

Если запустить ракету в цель относительно просто, то ликвидировать последствия атомной бомбардировки, да и вообще – защитить гражданское население в условиях ядерной войны, намного сложнее. Особенно эта проблема актуальна для современной России – если методички по гражданской обороне практически не изменились, то состояние инфраструктуры убежищ и подготовка населения к экстренным ситуациям оставляет желать лучшего.

Как заявлял недавно «Интерфаксу» первый замглавы МЧС, после всероссийской проверки выяснилось, что фонд защитных сооружений «в основном сохранен и может быть использован по предназначению». В этом, впрочем, можно усомниться – музыканты хорошо знают, что многие бомбоубежища переоборудованы в репетиционные базы. Конечно, при желании укрыться в них можно, но герметичные двери зачастую просто спилены или бесполезны, запасов питания, медикаментов и необходимого в экстренной ситуации оборудования давно нет. Изучением основ гражданской обороны в учебных заведениях и на производстве тоже не уделяли в постсоветские годы большого внимания.

Итак: если завтра война.

Представим, что непоправимое случилось: ядерная война началась и американские боеголовки вот-вот успешно долетят до цели. В этом случае, прежде всего, все силы будут брошены на обеспечение сохранности руководства страны – именно для него предназначены наиболее укреплённые и благоустроенные убежища. В их число входят как крупные бункеры для командного состава, так и центры управления стратегическими ракетными силами. Они расположены как в городской черте, так и в пунктах, в которые планируется эвакуировать гражданское население. В бункерах есть отсеки, предназначенные как для планирования военных операций, так и для отдыха. Хотя каждый из них несколько отличается от другого, все они могут выдержать ядерный удар высокой мощности, если, конечно, не будут находиться в эпицентре взрыва.

За годы СССР советское руководство постаралось максимально рассеять особенно важные для экономики заводы и фабрики. Многие новые предприятия лёгкой и тяжёлой промышленности строились вдали от прежних индустриальных центров.

Уязвимость новых заводов и фабрик также была снижена благодаря постройке укреплённых зданий в пределах городской черты, а также экспансии за её пределы, в города-спутники. В некоторых предприятиях предусмотрены подземные цеха, где производство сможет продолжаться и после непрямого ядерного удара. На других заводах и фабриках есть планы немедленной эвакуации производства, которые позволяют перенести его в местность, которую последствия взрыва затронули меньше.

Вслед за обеспечением безопасности руководства страны будет проведена эвакуация квалифицированного персонала, без которого функционирование экономики невозможно. Именно такие работники и их семьи получат места в укреплённых убежищах, после чего их переправят на загородные пункты сбора. Оттуда они смогут ездить на производство, когда ситуация относительно нормализуется.