- Странно, а вон у Машки Романовой сын в отпуск в форме приходил. - пожимает плечами мать.

- Значит устав нарушает, мать. По мне, если ты на службе, так делай всё по уставу.-

Уверения сына впрах разбивают подозрения родителей.

Горячая ванна после нескольких дней губы кажется неземным наслаждением. Потом они до трёх часов ночи сидят за столом с отцом.

- Ну как служишь то, достойно? - выпивший отец строго глядит поверх очков.

- Достойно, батя! - Кир закусывает очередную стопку жареной картошкой. - Не служил бы достойно, в отпуск бы не отпустили…

23 сентября 1994 г.

От души выспавшись и вкусно позавтракав, прямо с утра он бежит на “Привоз”. Здесь за десять кусков он покупает в контейнере у кавказца шикарную кожаную куртку, отороченную белым мехом, и большую кепку восьмиклинку.

- Прямо Джан Клод Вандам, вах… - умиляется кавказец, глядя на Кира, красующегося перед зеркалом.

С Привоза он заезжает в ювелирку, где симпатичная блондинистая продавщица уговаривает его купить за восемь кусков тоненькую золотую цепочку, с подвеской в форме сердечка. Вернувшись на район, он покупает в ларьке букет из пятнадцати роз и направляется прямиком в общагу к Алёнке. Время подходит к двум, так что скоро все студентки должны возвращаться с учёбы. Он пристроил букет на перила крыльца, и сел тут же на корточки, надвинув кепку на глаза. Он представляет, как Алёнка в шумной ватаге подружек не узнав, проскакивает мимо него, но потом, что-то заставляет её обернуться. И вот их взгляды встречаются. Какой у неё взгляд? Каким взглядом она посмотрит на него в первый раз после долгой разлуки? Как она сейчас выглядит, во что одета? Все его мысли сейчас сконцентрированы только на их первой встрече, и он начинает волноваться. Он пытается заглушиьть неуёмный стук сердца глубокими затяжками, но волнение берёт верх, заставляя его то подскакивать и ходить вокруг крыльца, то снова садиться на корточки.

Идут! Вдоль здания, стуча каблуками, вышагивают первые парочки, троечки, маленькие кучки девчонок . Их весёлый галдёж кажется Киру похожим на щебетание стаи птичек. Как давно он не слышал такого количества женских голосов. Где то, среди этих голосов, должен быть самый звонкий, голос, который он не перепутает ни с чьим другим.

Из-под козырька кепки он разглядывает проходящих мимо девчонок. Они тоже присматриваются к нему, и не узнав, о чем то перешёптываются с подружками и хохочут пролетая мимо и хлопая подпружиненной дверью. Он всматривается в румяные подкрашенные лица студенток, и внутри него появляется новый страх. А вдруг он её не узнает, а может быть уже не узнал, и она прошла мимо? За год она могла очень измениться, да и эта одежда. “Нет, быть такого не может” - пытается он успокоить себя, но вереницы девчонок проходят мимо, и среди них он не видит своей Алёнки. Вдруг, он узнаёт в проходящей мимо девчонке Веру, подругу Алёнки с которой они их встретили тогда, в первый раз. Вера о чём-то оживлённо говорит с высокой блондинкой, подходя к крыльцу.

Кир не может больше ждать и решает выдать себя.

- Вера! - он окликает проходящую мимо девчонку. Она оборачивается и, сощурив глаза, всматривается в его лицо.

- Не узнала? Я Игорь! Помнишь тогда с Алёнкой… в армию меня провожали.

- А, Игорь, привет! - она широко улыбается обнажая выкрашенные помадой маленькие зубки.

- Вера, а где Алёна? - спрашивает он, и тут же замечает растерянность на её лице.

- А она… она же не живёт здесь больше. Переехала…

- Куда переехала, - внутри него всё обрывается и летит в пропасть.

- Где то снимает… с подружками что ли… Слушай я не знаю, честное слово. - По налившмуся краской лицу Веры видно, что она чего то не договаривает.

- Ну как ты не знаешь? Ты чего? Вы же подруги, вместе учитесь…

- А она уже давно здесь не учится, и я даже не знаю, где она теперь. И никто не знает.

Слова Верки поражают его как молния. Он стоит замерев несколько минут, даже не заметив, как она попрощалась и ушла. Когда самообладание возвращается назад, он идёт в общежитие, но ни вахтёрши ни комендант не знают места нахождения Алёнки.

Он идёт от общаги, понуро опустив голову, пиная жёлтые листья, которыми обильно посыпаны дорожки. Огромный букет он волочит за собой как веник, но всё ещё не решается выбросить.

Куда теперь идти? Что делать? Где её искать? - ни на один из этих вопросов он не может найти ответа.

“Пацаны должны знать. Кто-то из них по-любому знает. Безумный сейчас в армии… Кот!” - мысли приводят его к единственному человеку, который может прояснить ситуацию.

***

- Сколько лет, сколько зим! Ты как сам? В отпуск? Классно погудим братуха! Какой не надолго… давай скидай шкуру, щас на стол соберу. - Радости Кота нет предела. Он мечется из угла в угол маленькой общажной комнатушки, сбрасывая какое-то барахло с дивана на пол, перенося маленький столик из угла в центр комнаты.

- Я тебя сейчас таким первачом угощу…мамка с родины привезла. Ты просто охуеешь. - Кот гремит банками в холодильнике, достаёт какие-то закуски, но отрешённому Киру со всем нет до всего этого дела. Кот не замечает подавленного настроения друга. Коту вообще безразличны чьи либо настроения. Он руководствуется всегда только своим настроением, своими желаниями. Удивительно, что с виду компанейский, обаятельный, притягивающий к себе людей, он умудряется находиться всегда и везде, где то внутри себя. Его не трогает чья-либо реакция на сказанные им слова, или совершённый поступок, так же как мало трогают интересы слова и поступки других.

Дурманящий аромат сивухи расслабляет Кира, и теперь всё видимое вокруг кажется ему не таким уж мрачным. “А что, не на другую же планету она уехала? Всё равно найду” - думает он, параллельно смеясь над пресными шутками товарища.

- Ты кстати кому такой букет притаранил. Здесь в соседнем блоке такие тёлки есть. Попозже я тебя познакомлю… - Кот, сам не зная того, пришёл к теме, интересующей Кира.

- Это Алёнке… думал в общаге её найти, а она оказывается учёбу бросила… - он говорит в надежде, что товарищ что-то знает.

- Ну и не парься, бросила и бросила, шо баб мало что ли? - Кот закидывает себе в рот пригоршню квашенной капусты.

- Серёга, меня только она сейчас интересует, - Кир смотрит на товарища так, чтобы тот понял серьёзность его намерений, но Коту по барабану чьи то эмоции, или намеренья.

- Говорю забудь, братан! Чем скорее забудешь, тем для тебя же лучше.

Теперь Кир ясно понимает, что Кот что-то знает. И это “что-то” явно нехорошее.

- Где она, ты знаешь? - Кир вмиг становится трезвым.

- Да я тебе гово….

- Меня не ебёт, что ты мне говоришь. Просто скажи где она? - внушительно с нажимом говорит Кир, перебивая друга.

Кот пожимает плечами, мол “Ну ладно, ты сам этого хотел”.

- У Ботаника, - спокойно отвечает он.

Красное лицо захмелевшего Кота проплывает в сторону, за ним плывёт банка с огурцами, бутылка с мутным пойлом, потом проплывает нецветной телик на тумбочке, за ним маленький шкаф, умывальник в углу… снова морда Кота, банка, бутылка, телик, умывальник. Вокруг Кира словно раскручивается большая карусель, которая набирает обороты. Кот, банка, бутылка, телик, умывальник, Кот, банка, телик, умывальник, Кот, телик, умывальник, Кот, снова Кот, опять Кот.

Бах! Кир со всей мочи бьёт рукой по столу, и карусель, наконец, останавливается.

- Что ты сказал?

- Она у Ботаника на съёмной хате живёт.

- Как она туда попала? - Дальнейший диалог Кир ведёт на автомате, словно наблюдая себя со стороны.

- У него же контора теперь. Ты слышал, что Ботаник сутенёром стал?

- Да, Безумный что-то писал…

- Она там мамочка. Короче сама не ездит на вызовы, а смотрит за тёлками. Как старшая, понимаешь? “Лисичка” её погоняло сейчас.

- Как она туда попала? - повторяет Кир свой вопрос.

- Это уж я не знаю, брат. Я-то случайно узнал, просто как-то со студентами тёлок заказали. Одна мне знакомой показалась. Смотрю, а это с той общаги комбинатовской деваха. Разговорились с ней, она и рассказала кто там, чего и как…