— Диван у тебя ужасный, — пожаловался Артём, как только появился на кухне. Я посмотрела на него и поняла, что он больше не хмурится. Но вместо того, чтобы успокоиться, я только больше насторожилась, появилось чёткое ощущение, что он притворяется.

Я пожала плечами.

— Извини, ты меня о своём появлении не предупредил заранее. А то бы я тебе кровать купила с ортопедическим матрасом. Обязательно.

— Ты с утра в дурном настроении или это твоё обычное состояние?

— Иди к чёрту.

— Ясно, гадкий характер. — Он уселся за стол и совершенно неприлично на меня уставился.

— Что? — не выдержала я.

— Думаю.

— Обо мне?

Он усмехнулся.

— А ты хочешь, чтобы я о тебе думал?

— У тебя есть план?

— Даже два. Но я пока их не придумал.

— Замечательно. Всегда мечтала встретить парня, который способен лишить любую проблему. И опять не повезло.

— Астрид, ты чего?

Я остановилась и вздохнула, злясь на саму себя.

— Извини меня. Так что ты там говорил про план?

На душе было так паршиво, нехорошее предчувствие какое-то, до такой степени меня смущавшее, что даже готовить не хотелось. Посмотрела на хмурого Хэддока на крыше и предчувствие только усилилось. Какая-то пакость должна была случиться, просто уверена в этом, и в ожидании неё просто руки опускались.

— План у нас простой, — начал Артём, — попытаемся найти эту Надю или Наташу.

— Где?

Хэддок почесал затылок.

— Где, где… Работала она в «Олухе», полтора года назад работала, а уж сейчас, — он только руками развёл.

Я задумалась.

— «Олух»… Название чудное какое-то. И знакомое.

— Ресторан, в центре у вас. — Артём приглядывался ко мне довольно странно. — В самом центре. У музея.

— Краеведческого? — уточнила я.

Он вполне натурально фыркнул.

— Вот уж понятия не имею!

— И, между прочим, зря. Там потрясающая экспозиция…

— Красный такой, — перебил Хэддок.

— Краеведческий, — кивнула я.

— Ну, пусть так. Вот там ресторан, съездим туда, поспрашиваем…

— Я вспомнила! У них ещё вывеска такая отвратительная, в виде дохлой рыбы.

Артём долго на меня смотрел, потом качнул головой и поднялся.

— Что? — удивилась я. — Что я такого сказала? Вывеска на самом деле отвратительная, да ещё в самом центре города, где столько памятников арх…

— Астрид, не тараторь!

Я обиженно замолчала.

— С ума с тобой сойти можно, — пожаловался он, правда, уже вполне миролюбиво.

— С тобой тоже, — не осталась я в долгу. — Убирай подушки с пола! Или весь день о них спотыкаться будем?

Как раз в тот момент, когда я уже вошла в раж и даже ножом, которым резала сыр, взмахнула достаточно воинственно, ожил телефон и возвестил сладким голосом:

— Солнышко, возьми трубку! — Я замерла в нелепой позе, а когда встретила развесёлый взгляд Хэддока, покраснела до корней волос. — Солнышко, — продолжал дурацкий аппарат, видимо, за что-то меня возненавидев, — солнышко! Возьми трубку!

— Да чтоб тебя, — пробормотала я себе под нос, кинувшись в спальню, а Артём, конечно, возможности не упустил и выкрикнул мне вслед:

— Солнышко, не торопись так, шею себе свернёшь!

Я снова выскочила из спальни и продемонстрировала Хэддоку кулак.

— Вот только попробуй слово сказать!..

Он сделал страшные глаза и рассмеялся, нахал.

Телефон продолжал источать нежности, я схватила его, вздохнула поглубже и в трубку проговорила уже довольно ровным тоном:

— Я тебя слушаю, Дима.

— Здравствуй.

Я закатила глаза, оценив его тон, но послушно ответила:

— Здравствуй.

— Как у тебя дела?

— Всё хорошо.

Я не сразу сообразила, что это был совсем не тот ответ, которого он ждал, и, судя по Димкиному молчанию, он был не в восторге.

— Хоть у тебя хорошо, я рад.

— А у тебя что-то не так?

Димка начал не то чтобы жаловаться, но изливать на меня своё недовольство и как-то так у него ловко получалось, что виновата в его неприятностях была я. Я не поехала, я разрушила его планы, я должна быть в Москве и так далее. Вот если бы я поехала с ним, если бы принимала посильное участие в обустройстве нашего совместного будущего, если бы он чувствовал мою поддержку, то проблем бы вовсе никаких не возникало. Но я его подвела.

— Дима, Дима, в чём ты меня пытаешься обвинить?

— Я? Тебя? Что ты говоришь такое?

— А ты не думаешь, что у меня здесь тоже могут быть проблемы? Тебе не интересно, что со мной происходит?

— Я же спросил — как у тебя дела, ты сказала — хорошо, — удивился Димка. Спорить с ним было бесполезно, и поэтому я решила разговор заканчивать, чтобы не наговорить чего-нибудь лишнего.

— У меня всё хорошо, Дима. Ты прости, но я, кажется, сегодня не с той ноги встала.

— Кажется, да, — сухо согласился Йоргенсон, и мы быстренько распрощались.

В кухне я появилась спустя минут пять, после того, как удалось хоть немного успокоиться, встретила любопытный взгляд Артёма и предостерегающе взмахнула рукой.

— Молчи.

Он пожал плечами.

— Как скажешь. — Правда, усмешки не сдержал, но это я стерпела.

— Какого цвета твоя машина? — поинтересовалась я, когда мы через час вышли на улицу и Хэддок уверенно направился к огромному пропылённому джипу. Артём приостановился, автомобиль свой с интересом оглядел, потом ткнул пальцем в малюсенькое пятнышко на капоте.

— Синяя. А что, это принципиально?

— Принципиально, чтобы ты её помыл.

Хэддок нахально усмехнулся.

— Грязь оскорбляет твои чувства художника?

— Просто на нас будут показывать пальцем. Не знаю, что это за машина, но она больше напоминает танк.

Артём головой мотнул и посмотрел на меня загадочно. Мне почему-то показалось, что гадость про меня подумал. Рывком открыла дверь и полезла в огромный автомобиль.

— Знаешь, Астрид, — решил поделиться со мной Хэддок, устраиваясь за рулём, — ты ужасная девушка.

— Почему это?

— Ты скандальная, ты въедливая, умная и слишком много говоришь. — Получил кулаком по плечу, поморщился и добавил: — И дерёшься к тому же.

— Мы поедем или нет? — Помолчала немного, пока он выезжал со двора, и всё-таки не удержалась и сказала: — Никогда не знала, что ум — это недостаток.

— Женский — огромный.

— Что б ты понимал, — разозлилась я и отвернулась к окну.

Найти место для стоянки в центре — дело практически невозможное. Даже не смотря на то, что город у нас не такой большой и переполненный, но туристы — наше счастье и горе одновременно. Мы покружили немного по улицам, свернули в запущенный переулок, которых у нас тоже не мало, к сожалению, приткнули машину у покосившегося палисадника и к центру города возвращались пешком. Артём оглядывался, но без особого интереса. Когда мы проходили мимо музея, я по привычке свернула к крыльцу, но опомнилась и кинулась догонять Хэддока, а этот гад открыто расхохотался. А я даже не обиделась в этот раз, почему-то рядом с этим человеком я чувствовала себя не просто глупой, а какой-то недоразвитой, словно до его появления в пещере жила, не понимая для чего на небе солнце светит, и самое страшное, привыкать начала к этому чувству.

Ресторан «Олух» встретил нас запертой дверью. Артём пару раз дёрнул за массивную ручку, а я уставилась на вывеску с дохлой рыбой. То есть, дохлой она не была, вечером, когда зажигались огни, даже особый спецэффект проявлялся — рыба начинала открывать и закрывать глаза. Но от этого становилось совсем жутко, если честно. В ресторане этом я никогда не была, он не был самым шикарным в городе, которые предпочитали как дядя, так и Димка, да и пользовался скандальной славой. Говорили, что однажды здесь даже перестрелку один возмущённый посетитель устроил. Чем уж ему не угодили, я не знала, слухи разные ходили, от банальных до абсурдных, но лично у меня после таких сообщений не было желания данное заведение посещать, но люди разные, и после того инцидента народ сюда валом повалил.