И святой князь Александр промыслительно разглядел антихристианскую сущность католического Запада, его свирепый и неуемный натиск на Восток («Drang nach Osten»), его желание ассимилировать и покорить народы, и не только языческие, но и православные.
И, напротив, он ясно осознал ту истину, что татарам нужна дань и покорность, но русскую душу они не тронут, поскольку они веротерпимы и безразличны к духовной жизни покоренных народов. Им нужна материя, а Западу – душа русского человека, которую Запад пытался и пытается пересоздать по своему образу и подобию.
Александр Невский сделал выбор между внешним и внутренним рабством, между внешним порабощением и внутренним растлением. Но промыслительно это внешнее рабство в конечном счете привело русский народ не только к великой духовной свободе, несравнимой с тем, что имели и имеют другие народы, но и к небывалому государственному величию, когда, по выражению святителя Николая Велимировича, самый кроткий народ унаследовал самую великую землю и стал хозяином одной шестой части света.
Святой благоверный великий князь Александр Невский – наш учитель в верности Православию. Вспомним его слова, сказанные римским легатам: «От Адама до семи Вселенских соборов всё по порядку сведали, а от вас учения не приемлем. Идите, откуда пришли». Он – наш учитель Правде Божией. Со словами «Не в силе Бог, а в правде» он выходил с малой дружиной и побеждал великие и страшные вражеские полки. Он – наш учитель в мужестве и смирении, в вере, надежде и любви – к Богу и людям.
Он скончался 24 ноября (6 декабря по н. ст.) 1263 года, в Городце, возвращаясь из Орды, куда отправился в 1262 году, чтобы отмолить Русь от татарского нашествия за всенародное восстание против нетерпимого ордынского ига. Это ему удалось, но, к сожалению, это было последнее его деяние. На пути из Орды святой князь Александр Невский заболел и умер.
Существует мнение, что он был отравлен в Орде, потому что новый хан Берке, во-первых, не желал усиления Руси и опасался святого князя Александра, видя его собирательным центром русских сил; во-вторых, ненавидел всё, что было связано с его предшественником – ханом Батыем. А святой князь Александр ценой многих трудов и унижений смог установить с Батыем хорошие отношения, послужившие спасению Руси. За это ему и мог отомстить коварный Берке. К тому же, в отличие от терпимого язычника Батыя, Берке был мусульманином и стремился насадить ислам в России, что было сорвано восстанием 1262 года. Если эта версия верна, то святой благоверный князь Александр украсился и венцом мученичества как за русский народ, так и за Православную Церковь.
Когда его погребали, то митрополит Кирилл воскликнул: «Чада! Солнце Русской земли закатилось». И простой народ, глубоко его чтивший, возопил: «Уже погибаем». Но по Промыслу Божиему это солнце сияет на Руси уже 750 лет. Оно сияло в самые темные времена, в том числе тогда, когда потомки крестоносцев снова устремились в Drang nach Osten, стремясь поработить или истребить русский народ. Но под знаменами Александра Невского и при его небесном благословении русские воины вновь, как и 700 лет до них, остановили железную тевтонскую машину.
И, однако, старшие сыновья Александра Невского, не оценив его подвига и не поняв его замысла, промотали его наследие в междоусобице и в наведении татар на Русь. Собирателем Руси явился младший сын св. князя Александра Невского – св. благоверный князь Даниил и опять, как на библейских патриархах, благословение почивает на меньшем и на его потомках.
Однако, Господь посылает еще одно чудо. 700 лет назад, в 1314 году родился преп. Сергий Радонежский[5]. Русский мир в эпоху его детства тяжко страдал под ордынским игом. Как точно заметил современный исследователь А. Ермаков, «ни последний холоп, ни великий князь не могли надеяться устроить по собственной воле даже свою судьбу. Благосостояние и жизнь любого человека на Руси зависели от исхода соперничества за ханский престол, благосклонности или самодурства ордынских наместников, колебаний цен на мировом рынке работорговли, падежа скота или неожиданной засухи в Великой степи. Разговоры о ценности отдельной личности и ее способности к переустроению жизни могли вызвать лишь горьку усмешку»[6].
Отметим, почти как в наши времена, когда благосостояние и жизнь жителей бывших республик Советского Союза зависят от воли вашингтонского обкома, от самодурства нефтяных шейхов и колебания цен на нефть на мировом рынке. И сейчас разговоры о ценности отдельной личности и ее способности к переустроению жизни вызывают горький смех свозь слезы.
Русь была раздроблена на десятки княжеств, общество – атомизировано[7]. Только Церковь объединяла его и только Церковь давала надежду русскому человеку. Надежда эта была только на Бога, как говорится в вечерней молитве главопреклонения: «Не от человек ожидающе помощи, но Твоея ожидающе милости и Твоего чающе заступления».
И за время жизни преподобного Сергия просходит настоящее чудо. Слабеет Орда, а параллельно вырастает поколение тех богатырей, которое огромной кровью победит Мамая и его темную силу на Куликовом поле. Но появление этого поколение было бы невозможно без монашеского подвига преподобного Сергия и возобновления им подлинного монашеского жития. шеского жития. Вот как об этом рассказывает его биограф Епифаний Премудрый: «Ночью же Сергий в молитвах без сна проводил время; хлебом и водой только питался, да и этого мало употреблял; и ни часа праздным не оставался. Ежедневно он служил божественную литургию, утренние и вечерние молитвы легко произносил – и за смирение всего мира, и за долговечность святых церквей, и за православных царей, и князей, и за всех православных христиан. Говорил он братии: «Подвиг великий должны мы совершить в борьбе с невидимым врагом: ведь он как лев рыкающий ходит, стремясь каждого растерзать». Наставляя братию, немногие он речи говорил, но гораздо больше пример подавал братии своими делами»[8].
Созидание общежительного монашества является одним из значимых подвигов преподобного Сергия. И Русь, и Византия страдали от идиоритмического монашества, которое разрушало духовную жизнь и обессмысливало саму идею монашеского делания, когда, по выражению Голубинского, богатые «своежитные» монахи смотрели на бедных как на холопов, а те пресмыкались пред ними из-за денег. Преподобный Сергий во многом возвратил русское монашество к жизни первой апостольской общины, когда «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее» (Деян. 4, 32).
Преподобный Сергий оставил больше чем речи, он оставил нам живой пример трудового подвижничества и соединения труда физического и труда духовного. Вот как об этом сообщает его житие: «Как он без лености братии как купленный раб служил: и дрова для всех, как было сказано, колол, и толок зерно; и ни часа праздным не оставался»[9].
Преподобный Сергий на деле являет образ совершенной нищеты, соединенной с трудолюбием. Особенно потрясает рассказ о том, как преп. Сергий срубил келью старцу Даниилу за решето плесневелого хлеба. Подвиг преп. Сергия можно оценить, если сравнить то, что он взял за свой труд с современными расценками за самый обыкновенный сруб.
В трудовой нестяжательности преподобного Сергия нет ничего нарочитого или искусственного, в отличие от нищенства Франциска Ассизского с его надрывами и театральностью[10]. Она органично вырастает из условий русской жизни и является обличением тех, кто считает, что Церковь и ее служители непременно должны пребывать в роскоши, поскольку де-она символизирует Царство Небесное.
По молитве преп. Сергия исцелялись болящие и воскресали мертвые. При этом преп. Сергий являл удивительную добродетель смирения и скрытия своих добрых дел и от людей, и от самого себя.
