— Может хоть при мне…

— Сдрисни, хоббит! — прошипел я лольке, улыбнувшись своей «ангельской» улыбочкой, от чего та сильно побледнела и с криком выскочила из кабинета. После я опять уткнулся в сиськи Кавасаки. — Как вы вообще терпите эту лольку?

— Она нормальная. Просто сильно завидует и мне и Мацумото…

— Ну, оно и понятно! Если бы она не выглядела как лолька, то я бы даже не обращая внимания на ее сиськи помог бы ей, заодно получив себе очередной трофей, а так…

— Что за трофей? — спросила Кавасаки.

— Трусики. Твои я, кстати, тоже заберу… но это, считай на память. И лучше тебе не знать, почему я на самом деле собираю их…

— Только не говори, что ты Трусонюх — тот маньяк, что собирает трусики, чтобы потом нюхать их…

— Я не настолько больной! Трусики — это трусики! Меня больше волнуют их хозяйки, чем эти куски ткани. Просто они мне нужны для коллекции. И с ними я ничего не делаю, они просто лежат у меня все подписанные, вот и все! Хотя да, труселяндры должны хотя бы раз побывать на девчонке…

В этот момент в кабинет школьного совета ворвались Миямото и Ивасаки, и вылупились на нас с Кавасаки. Вслед за ними зашел учитель Нисимура, мрачно уставившийся на меня. Подняв голову, я встал прямо, засунув руки в карманы.

— Тренировка твоя не отменяется, Кимура — произнес учитель.

— Я в курсе. Слышь, Кавасаки…

— Зови меня Акеми. Давай будем звать друг друга по имени, Хидео!

— Ладушки, Акеми, — махнул я. — В общем, у меня сейчас должна быть тренировка, ведь на Сугияме я не собираюсь останавливаться, и потому хотел тебе предложить пойти со мной, подождать меня, а потом мы с тобой вместе могли бы…

Я подмигнул Акеми, и судя по всему, девчонка поняла меня, так как кивнула, поднялась со стула, схватив свой портфель, и встряхнув волосами взяла меня под руку. Меня аж передернуло от возбуждения, когда ее правая сиська прижалась к моей руке. Увидев это, Миямото огорченно вздохнул, начав завидовать мне, а учитель хмыкнул. Лишь Ивасаки, как-то похотливо поглядела на Кавасаки, и ее губы дрогнули в легкой ухмылке…

***

Тренировка кончилась. В этот раз учитель не заставлял меня отнимать у него сигарету, а заставлял уклоняться от его ударов, которые были резкие и непредсказуемые. Он хотел натренировать мою реакцию, поняв, как я дерусь. На самом деле, под конец тренировки, мне даже удалось увернуться от его несильного удара, но как мне кажется, лишь случайно. Ну а Ивасаки и Миямото… Нисимура сначала измотал их, немного наподдавав им, и показав парочку приемов, а уж потом, более упорно, занялся мной.

Кавасаки, все время тренировки сидела на скамейке, копаясь в телефоне, изредка бросая на меня взгляд, а потом ее стала доставать Ивасаки, которая села рядом с ней, и стала что-то шептать на ухо.

— Все же, я понял одно — реакция у тебя хромает, а не скорость и ловкость, — произнес учитель, когда я свалился на скамейку между Миямото и Кавасаки. Ребра, сука, болели по страшному, ну да похер… сдаваться я не собирался из-за такой мелочи! — Тебе нужно тренироваться постоянно, а не только со мной!

— Ну, с этим проблем быть не должно учитель! Он же с кузиной живет, так что я могу поговорить с ней, — усмехнулась Ивасаки, при этом подмигнув мне. Понятно, что она задумала — хочет заставить всех баб в моей хате тренировать меня. Ну-ну… я-то не против! Миямото тоже это понял, судя по его насмешливому взгляду.

— Ну тогда ладно. Вообще, посоветуй ей, чтобы она нападала на него сзади — быть может так он сможет…

— У нас гости, походу, — хмыкнул я, глядя на десятерых, которые не спеша шли в нашу сторону. У всех в руках были биты, железные трубы, в этот раз даже ножи, а у кого-то вообще мачете. Едрить… тут даже думать не нужно, что они идут за мной. Тот, кто вчера послал тех шестерых, явно недоволен тем, что выжил только один, вернувшийся обосравшимся, бу-га-га!

Поднявшись со скамейки, я побрел им навстречу, кивнув Ивасаки и Миямото на Акеми, типа чтобы они охраняли ее. Учитель пошел за мной, доставая из пачки сигарету, и щелкая зажигалкой.

— Твои «друзья»? — усмехнувшись спросил учитель, выпустив изо рта облачко дыма.

— Есть немного, — хрустнул я пальцами. — Вы же прикроете меня?

— Ясное дело. Заодно тебе лишняя тренировка.

— Зае… зашибись, учитель! Эй, сладкие, если пришли за Кимурой, кости там переломать и всякое такое то вот он — я!

Без всяких лишних разговоров десять красавцев набросились на нас с учителем. В тот же миг я услышал крик Кавасаки, которая видимо испугалась за меня, ведь первым на меня напал хер с мачете. Не бойся крошка, сегодня ни один пидарас не помешает мне слиться с тобой в порыве похоти! А вообще, то ли я все больше схожу с ума, то ли еще что, но что-то в последнее время драки стали возбуждать меня! Ух, бедная Кавасаки! Ей сегодня точно будет не сладко, ведь в лав-отеле я не буду себя сдерживать, бу-га-га! Там никто не обратит внимания на громкие стоны…

Увернувшись от вертикального взмаха парня с мачете, я ушел влево, хватая ублюдка за руку, и за плечо, потом резко разворачиваю его, и — вуаля! — лезвие проходит по груди другого нападавшего, разрезав ему куртку и порезав плоть. Кровище полилось сразу, угу…

Сломав ублюдку руку, и отобрав мачете, я полоснул лезвием по голове другого, отрезав ему ухо, и как только он заорал от боли, ударил его по башке рукоятью, резко разворачиваясь, одновременно с этим приседая, и полоснув лезвием еще одного мужика, а это были именно мужики в возрасте от двадцати семи до тридцати пяти, по ноге, чуть вышел колена, порвав штаны, и оставив глубокий порез.

— Меня просто все задолбало, — хихикая, и облизывая губы, на которые попала кровь, брызнувшая из носа очередного ублюдка, которому я разбил лицо рукоятью, произнес я. — Зря вы нарвались на меня, ой зря!

Учитель тем временем, без труда одолел одного, который был с длинным ножом, ведь он решил предоставить все мне, и стоял немного в стороне, держа за воротник куртки второго, одной левой рукой, в правой держа сигарету, время от времени затягиваясь и выпуская дымные колечки.

Уход в сторону, немного отклоняясь влево, уворачиваясь от железной трубы… Твою ж! Удар пришел по правой руке, и боль была такая, словно мне сломало руку, и я даже выронил мачете! Пиздец… ну ничего, у меня есть левая! И именно ей, злобно улыбнувшись «ангельской» улыбкой, я врезал гандону лет тридцати, с тяжелой железной трубой в руках, в висок, кажется отправив его на тот свет, потому что когда он упал, его тело дернулось пару раз в судорогах. И вообще на его башке, на месте виска, появилась вмятина…

— Я помогу! — вдруг возник рядом со мной Нисимура, пиная с ноги очередного нападавшего в лицо, а затем резко разворачиваясь, врезав кулаком в солнечное сплетение другому. Вот и все, ребятки! Как там было? Все они были мертвы, последний выстрел поставил точку, или как-то так… ну, в данном случае мертв был один, остальные ранены, один более-менее цел. И никто не стрелял!

— Писец, он мне походу руку сломал, — прошипел я, ощупывая правую руку левой. Она сильно болела, особенно чуть пониже локтя, куда и пришелся удар, но кажется, все же она осталась цела, так как я мог шевелить ей, и мне не хотелось прямо уж орать от боли. — Не, обошлось!

— Мертв, — покачал головой учитель, проверяя пульс того, которому я разбил висок.

— М-да, херово… ну да пофиг! — я подошел к тому, кто был в сознании и более-менее цел, только разве что держался за лицо, ведь у него было сильно разбито лицо, и коленом ударил его в его личико еще раз. Он заорал. Больно ему было, пупсику… — Э, слышь, если сейчас не замолкнешь, отрежу тебе яйца и скормлю их тебе, усек?

Тот быстро замолк, став лишь тихонечко поскуливать. Учитель подошел ко мне, и мы вместе с ним нависли над ублюдком. Тем временем, Миямото и Ивасаки стояли у скамейки, на которой сидела Кавасаки, испуганно закрывая рот рукой.

— Итак… что вам надо от моего ученика? — спросил Нисимура. — Почему они напали на тебя?