Никто из посетителей не говорил о моем брате, и я начала волноваться, что пришла слишком рано. Я пошла в дамскую комнату и достала волшебное зеркало.

— Покажи мне Нолана.

Когда мое изображение в зеркале исчезло, появилось лицо Нолана. Оно было темным, мрачным, а в глазах отражалась жгучая мука. Мог ли он страдать, как я страдала? Жалел ли он о сделанных ошибках? Нет. Откуда взялась эта сентиментальная чушь? Я не могла стать такой слабой. Если бы Нолан сожалел о том, что отправил меня в тюрьму, то появился бы и освободил меня. Но он не сделал этого. За пять лет, что я провела в тюрьме, он даже ни разу не написал мне.

Сцена в зеркале изменилась, и оно показало мне объект интересов Нолана. Горничную. Небольшое разочарование во мне было смыто волной ярости. Горничная убирала чайные принадлежности и одаривала Нолана неуверенной улыбкой. Значит, это то, чем занимался мой брат… пытался затащить в постель чертову горничную. Чувствуя отвращение, я была готова убрать зеркало, но потом я присмотрелась к девушке и узнала ее. Она была той, в кого я врезалась ранее. Девушка работала в поместье Хайнбергов. Она могла бы стать моим проходным билетом. Возможно, мне стоило тщательнее взвесить все за и против. Пока я решила остаться в пивном саду и собрать побольше информации.

Не прошло и секунды, как в двери залетела грудастая женщина. Ее волосы были на тон светлее моих. Оттенок был кричащим и соответствовал ее дешевому платью цвета фуксии, из которого вываливалась ее грудь.

Моим изначальным предположением было то, что она шлюха, которая должна начать свою смену. Но я ошиблась, потому что все женщины в пабе тепло поприветствовали ее. Некоторые даже приподняли свои платья, выставляя напоказ ступни. Нет, не ступни — обувь.

Лишь потом я сообразила, кем была эта вульгарная женщина — Надин, дочь обувщика. Пять лет назад она была еще ребенком. Она была вдвое меньше, чем сейчас. Наблюдая за ее общением с другими, я быстро узнала, что она присоединилась к бизнесу своего отца, и что ее любовь к сплетням ничуть не уменьшилась. Она расхаживала от стола к столу, обмениваясь приветствиями и заливаясь смехом так часто, что казалось, будто таким образом она пытается проложить себе путь к бару. Бармен помахал ей, и я решила, что это лучший способ узнать все, что происходит, включая то, как люди восприняли приезд Нолана. Конечно, я наблюдала за ним через волшебное зеркало, видела, как его лучший друг Лиам оттолкнул его, и видела, что девушка, которую он ранее любил, Мари, теперь была помолвлена с Лиамом. Было очевидно, что жители Гамбурга не были в восторге от его прибытия, но мне нужно было понять, как далеко заходила их неприязнь к нему.

Я вернулась к барной стойке и облокатилась на нее, делая вид, что осматриваю зал.

— Как дела, Надин?

Бармен поприветствовал дочь обувщика и поставил кувшин с пенистым пшеничным пивом напротив нее.

Она сделала хороший глоток, не удосужившись вытереть пенные усы над верхней губой. Вместо этого, она наклонилась и игриво прошептала:

— Ты не поверишь, что случилось со мной сегодня.

Бармен так же наклонился вперед, и я сильнее напрягла слух.

— Угадай, кто заходил сегодня в мой магазин, чтобы заказать для себя танцевальные балетки? — продолжала Надин.

Бармен вскинул руки.

— Откуда я могу знать? И что такого скандального в том, чтобы купить балетки? Дворяне постоянно посещают танцевальные вечера и всегда заказывают у тебя обувь.

— Именно. Так делают дворяне.

Бармен резко зажал рот ладонью.

— Хочешь сказать, кто-то из слуг хотел воспользоваться твоими услугами для себя?

Надин нетерпеливо кивнула, готовая взорваться от информации, которую держала в себе.

— И не просто кто-то. А Джоли. Горничная из поместья Хайнбергов.

Бармен почесал нос.

— Она та еще штучка. Не думал, что она найдет себе богатого любовника. Но, думаю, она из тех тихонь, за которыми нужно присматривать.

Надин покачала головой. Ее глаза блестели озорством, а затем она согнула палец, как бы говоря «иди сюда».

— У нее нет любовника, но угадай, кого она будет обучать танцам?

Бармен озадаченно нахмурил брови и напрягся.

— Нолана Синюю Бороду, — с триумфом произнесла Надин.

— Юного Хайнберга? Невозможно! Он же не по танцам!

— Очевидно, он готов учиться, если учителем будет прелестная юная девушка, — подмигнула Надин.

Я сжала челюсти, вспомнив о том, что раскрыла себя кому-то, кто был близок с моим братом, так как имела оплошность не знать об этом.

— Черт. Мне нужно выпить. — Молодой человек плюхнулся рядом с Надин, не удосужившись предложить место молодой женщине позади него. Оба имели одинаковый оттенок пепельно-коричневых волос, овальные глаза, большие уши и рельефные лбы. Без сомнений, они были братом и сестрой. Женщина нахмурилась, а парень потряс Надин за плечо. — Не могу поверить, что ты делаешь танцевальную обувь для Джоли, поощряя таким образом ее глупое поведение.

— Да ладно, Поль, бизнес есть бизнес. Ты это знаешь, — надулась Надин, не чувствуя ни капли раскаяния.

— У нее будет разбито сердце, когда он покончит с ней, — сказала девушка с грустью в голосе.

Надин оживилась еще больше.

— Значит, у них уже роман? — Другая девушка крепко сжала губы, а Надин вздохнула. — Не будь такой, Табета. Если ты что-то знаешь, то должна поделиться с нами. Так поступают друзья.

Табета приняла красное вино, которое ей дал брат, но не отпила его.

— Я — так же подруга Джоли, — строго сказала она, затем добавила уже более мягко, — она ничего мне не рассказывала. И это на самом деле беспокоит меня.

Поль с силой опустил руку на барную стойку.

— Хватит. Сначала она защищает Синюю Бороду, а теперь дает ему уроки. Ненормально, что она решила подружиться с дворянами и забыть о нас, но почему из всех, она выбрала именно сумасшедшего?

Я так сильно впилась ногтями в ладонь, что выступила кровь. Ее вид успокоил меня. Моя семья не была безумной. Мой брат был бесхребетным трусом, как и наша мать, а мой отец был алкоголиком, но мы не были психически больными.

— Нам нужно вмешаться! — Поль несколько раз ударил ладонью по столу. — Достаточно значит достаточно.

— Нет ничего незаконного в том, чтобы обучать танцам лорда Хайберга. — Его сестра задумчиво посмотрела на ободок бокала.

— Именно. Сейчас ты ничего не сможешь сделать. — Надин улыбнулась, вероятно, подумав обо всех сплетнях, которые вызовет ситуация.

— То есть, нам остается стоять в стороне, пока они не сломают ее?

Поль потянул свои пепельно-каштановые волосы с такой силой, что мог бы их вырвать.

— Позволь мне поговорить с ней, — сказала Табета.

— Хорошо. — Поль осушил бокал и знаком сказал бармену дать ему второй. — Но лучше тебе сделать это побыстрее.

— Я сделаю это завтра в обед. Из сада я смогу увидеть, когда Джоли будет отдыхать.

— Она еще обедает в кухне вместе с персоналом? — сухо спросил Поль и сделал глоток из нового бокала пива. — Как ты можешь продолжать работать на Синюю Бороду, зная, что убийца становиться ближе к тебе день ото дня? Я едва мог выдержать, когда снимал с него мерки. Планирую сделать наши встречи как можно более редкими и короткими.

Табета что-то ответила, но я уже не слушала. Я получила всю информацию, которую хотела. Табета была садовником Нолана. Ее брат Поль был портным, а Надин вообще не имела к Нолану никакого отношения. Моего брата интересовала Джоли, что, должно быть, шокировало ее друзей, но я не видела в этом ничего скандального. Дворяне всегда держали возле себя красивых слуг. Отец спал с несколькими женщинами, даже несмотря на то, что он бессмысленно избивал мать, когда та имела смелость взглянуть на другого мужчину.

Но что, если Нолан был другим? Когда он ухаживал за Мари, она была единственной женщиной для него. Что, если Джоли стала кем-то больше, чем просто любовницей? Если бы он развил чувства к ней, он разрушил бы мой план. Джоли, должно быть, красива и нравилась другим работникам, но лишь ее друзья будут оплакивать ее смерть. Если только они сделают паузу в своих обвинениях, достаточно долгую для того, чтобы перестать обвинять ее в связи с Ноланом. Для того, чтобы Нолан был по-настоящему сломан, и чтобы я могла претендовать на наше имущество, нужно было разыграть трагедию. Нужно чтобы богатая девушка умерла при загадочных обстоятельствах, и все начали винить в этом Нолана. Тогда все последующие смерти привлекут больше внимания и обеспечат его повешение на виселице.