Насидевшись вдоволь — все равно толку нет, пошла дальше. Единственными моими спутниками были звуки собственного прерывистого дыхания, да стук шагов. Две единственные вещи, которые все еще напоминали, что я жива.

Я брела в неизвестности, пока не свалилась, закрыла глаза и погрузилась в такую же черноту. Я уже столько времени провела в кромешной тьме, что начало казаться, что больше теперь никогда вообще ничего не увижу. Не знаю, спала я или бредила. Когда, наконец, глаза открылись, реальность встретила меня затекшей шеей и онемевшим левым боком. Я все ждала наступления жажды или голода, но нет. Даже во рту не пересохло.

Двинулась дальше, стараясь не думать. Теперь самым главным стала защита ранимого рассудка. Итак… Да здравствует отрицание. Однако даже ему не удалось сдержать мой гнев, который вернулся вместе с желанием мстить. Первые восемнадцать лет жизни и так прошли бесцельно, даже и рассказать не о чем, а Лаус пришел и… сделал… то, что сделал.

Сволочь.

Я ощутила внутри жжение, чему несказанно обрадовалась. Надеюсь, вот сейчас руки вспыхнут, как тогда, и осветят эту чертову темень.

— Давай! — заорала я, вытянув руки перед собой, — Гори, детка, давай же!

Ничего.

Внезапно показалось, что кто-то произнес мое имя. Будто этот шепот принес несуществующий здесь ветерок. Но даже когда я вытянулась в струнку и затаила дыхание, ничего не услышала. Тогда я побрела дальше, а потом свалилась и заснула.

Эта рутина продолжалась бесчисленное количество дней и ночей, или как тут вообще течет время. Мозг совсем измучился, мысли смешались. Ни есть, ни пить по-прежнему не хотелось. Даже в туалет не хотелось. Казалось, время замерло, а мне только и оставалось, что бежать и бежать.

Глава 12

Чем дольше я оставалась в плену этой непроглядной темноты, тем сильнее запутывались мысли. Все время забывала, кто я и почему здесь. Не могла вспомнить, как выглядело лицо мамы, цвет ее волос. Да даже цвет своих-то уже не помнила.

Я превратилась в бездумную машину, которая только шла и отдыхала, шла и отдыхала. Когда в миллионный раз я упала от усталости, яркая вспышка на какое-то мгновение осветила руки. Но этой искорки было достаточно, чтобы в голове возник один единственный образ. Лицо Дэниела. Его прекрасное, идеальное мужественное лицо. Я почти зарыдала, когда поняла, что совсем забыла о нем. Как я могла? Мы, ведь, команда.

Потоки мощной огненной энергии забурлили внутри меня. Я постепенно начинала распознавать ощущение этой мощи, то, как она стремится наружу. Видимо когда Дэниел связал наши души, он разделил со мной не только жизненную силу, но и способности Империала.

Когда руки загорелись ярким красным пламенем, я все вспомнила. Меня зовут Калли. Я прошептала свое имя, и все встало на свои места, память восстановилась. Видимо запихнуть меня в этот мир — изощренный план Лауса, чтобы сломать меня. Да, в пытках он толк знал. Я бы предпочла, чтобы он все пальцы мне переломал, чем оказаться здесь. Кости срастутся, а на восстановление душевного здоровья уйдет куда больше времени.

Подняв горящие руки, я позволила огню распространиться сначала на запястья, а потом и на предплечья. Удивительно, несмотря на высокую температуру, одежда не загоралась. Вероятно, умная магия знала что жечь, а что нет. Я тронулась вперед, освещая путь. Кругом все было сероватое, ни единого камешка, ни единого деревца. Видимо поэтому я до сих пор ни во что не врезалась в кромешной тьме.

Тело сотрясали всхлипы. Я побежала. Слезы выступали на щеках, но моментально испарялись с раскаленной кожи. Видимо я навсегда застряла в этой вечной черноте.

— Калли!

В этот раз голос был настолько четким, что мне не могло послышаться. Ноги подкосились, и я грохнулась. Ведь без того, чтобы не грохнуться в пятьдесят миллионный раз никуда, да?

— Используй энергию! — сказал тот же голос.

Я перекатилась на спину и вытолкнула горючую энергию наружу. Сначала кончики пальцев слегка зажгло, а потом с хлопком из рук вылетел огненный шар. С тихим возгласом я тут же откатилась в сторону, на случай если он упадет на меня. Ну, а что если огонь не сжигает меня, только когда горю непосредственно я?

— Дэниел! — закричала я. Так хотелось его увидеть.

Блин, моя душа принадлежала ему задолго до того, как он нас связал. С ним никто не сравнится ни в одном мире, и я по уши безвозвратно влюбилась в этого здоровенного инопланетного говнюка. Мозг мог отрицать это сколько угодно, но сердце знало правду.

И оно сделало выбор.

Мой огонь постепенно угасал, а вместе с ним и последняя надежда.

— Дэниел, — заорала я. Боль и разочарование скоро станут моими единственными спутниками в этом черном мире. — Дэн… Пожалуйста.

— Калли, черт возьми, открой глаза!

Да о чем он… Они и так раскрыты.

— Мы ее теряем! — воскликнул женский голос. — Что с ней сделал Лаус?

Так хотелось им все рассказать, чтобы они знали, где я. Но открыть рот сил не было, я так вымоталась.

— Борись, милая. Ради меня. Не дай этому ублюдку забрать у меня последнего человека, который для меня так много значит.

Его голос был насквозь пронизан такой обреченностью, что в груди все заныло. Так хотелось поддержать и утешить его. Желание это было настолько сильным и жгучим, что я превозмогла усталость, встала и ухватилась за этот голос как за последний шанс.

Я изо всех сил бросилась навстречу ему и…

На меня обрушился яркий слепящий свет. Я закричала и безуспешно попыталась поднять руки. Кто-то наложил на мое лицо мягкую ткань, что принесло неимоверное облегчение. Через какое-то время глаза привыкли, и я смогла разглядеть окружавших людей. С изумлением я таращилась на Дэниела, Эмму и Лексена.

Я, молча, открывала и закрывала рот, не в силах что-то сказать. Повернув голову, поняла, что ни на какой я не на черной земле, а плаваю в контейнере с вязкой жидкостью.

— Чче… — попыталась выговорить я. Голос дребезжал и ломался, будто им несколько дней не пользовались.

Дэниел аккуратно высвободил мою голову из жижи.

— Калли, ты помнишь меня?

Я кивнула. Глаза жгло от слез.

— Я бы никогда не забыла тебя, Дэниел.

Почти забыла, но Лаусу не удалось.

На мгновение его глаза закрылись, и я захотела, чтобы он их побыстрее открыл. Не люблю быть так от него отрезанной. Наконец он их открыл, и я утонула в золоте.

— Мы несколько часов уже пытаемся до тебя достучаться. Лаус привязал твою жизненную энергию к легрето в этом резервуаре. Ты должна была сама разорвать эту связь, мы ничего не могли сделать. А если бы и вмешались, это бы окончательно разрушило твое сознание.

Я кашлянула и попыталась сесть. Дэниел подхватил меня рукой под спину, аккуратно вытащил из резервуара с вязкой дрянью и нежно прижал к себе. Жижа не хотела отпускать меня из смертоносных объятий, и частицы ее так и остались на мне, но Дэниела, похоже, это не волновало.

— Что это было? — кашлянула я и огляделась.

Если бы я могла орать, немедленно это сделала бы. Все огромное помещение было набито резервуарами, похожими на тот, из которого только что вынули меня. Прямо в лучших традициях инопланетных лабораторий для изучения похищенных людей.

— Что это, черт возьми, за место вообще такое?

Все еще держа меня на руках, Дэниел пошел, с легкостью лавируя между резервуарами.

— Мы в старинном подземном комплексе в Надмире, — чертовски бесцветным, ничего не выражающим голосом ответил он. — Во время затяжной войны между четырьмя домами здесь проводились эксперименты. Комплекс находится на границе территории дома Империал.

Возникло взволнованное лицо Эммы. Она схватила меня за руку, от вида слез, стекающих по ее щекам, сердце екнуло.

— Эта штука отбирает у тебя все, — она, похоже, передавала чьи-то слова, — все стирается, и ты превращаешься в чистый лист. Мальчики все мне объяснили, пока мы пытались тебя разбудить. Они предупредили, что ты вообще можешь не выжить.