- Интересно, где он, - наконец нарушил он молчание, возвращаясь в кухню.

- Вернется, - сказала Терри, и на секунду ему показалось, что в ее голосе мелькнуло негодование.

Но он знал, что это ему только почудилось.

Приняв душ, он переоделся. Было без двадцати шесть. Дети вернулись с прогулки, и сейчас вся семья ужинала. Лэс заметил место, приготовленное для отца, и подумал, что Терри сделала это, чтобы угодить ему.

Но кусок не лез ему в горло. Он продолжал разрезать мясо на все более мелкие куски и намазывал масло на картофель. Но не ел.

- Отец, если дед не пройдет экзамен, у него будет месяц в запасе, не так ли?

Лэс почувствовал, как напряглись его мышцы, и уставился на старшего сына... "У него будет месяц в запасе, не так ли?"

- Ты о чем? - спросил он.

- Я в книгах прочел, что старикам после провала на тесте позволяется жить еще месяц. Это правда?

- Нет, - вмешался Томми. - Бабка Гарри Сэнкса получила повестку через две недели.

- Откуда ты знаешь? - спросил Джим своего девятилетнего брата. - Ты что, видел ее?

- Нет, не видел, но Гарри мне сам об этом сказал.

- Замолчите!

Дети посмотрели на белое лицо отца.

- Не будем говорить об этом, - сказал он.

"Смерть деда для них ничего не значит, - думал с горечью Лэс, - совсем ничего". Он проглотил подступивший к горлу комок и попытался унять охватившее его напряжение. "А почему это должно волновать их? - говорил он самому себе. - Время переживать для них еще не пробило. Так зачем же принуждать их думать об этом? Это время скоро наступит и для них".

В десять минут седьмого хлопнула входная дверь. Лэс вскочил так резко, что опрокинул бокал.

- Лэс, не надо, - быстро сказала Терри.

И он знал, что она права. Отцу не понравилось бы, если бы он бросился к нему прямо из кухни с расспросами.

Он снова сел за стол и посмотрел на еду, к которой едва прикоснулся. Его сердце сильно билось.

Он держал вилку негнущимися пальцами и слышал, как отец миновал коридор перед столовой и начал подниматься вверх по ступенькам. Он взглянул на Терри, она вздрогнула. Потом он услышал, как наверху захлопнулась дверь в спальню отца.

Воспользовавшись тем, что Терри стала подавать пирог, Лэс вышел из-за стола. Он был уже у подножия лестницы, когда открылась кухонная дверь.

- Лэс, не лучше ли нам оставить его одного?

- Но, дорогая, я...

- Лэс, если бы он прошел тест, он бы заглянул в кухню и сказал нам об этом. Если бы он прошел, он...

Ее голос прервался, и ее передернуло, когда она увидела взгляд Лэса. Лишь стук капель дождя по стеклу нарушал гнетущее молчание.

Они долго смотрели друг на друга. Потом Лэс сказал:

- Я поднимусь.

- Лэс!

- Я не скажу ничего, что огорчило бы его, - сказал он.

Они снова посмотрели друг на друга, и он начал подниматься по ступенькам.

Ободряя себя, Лэс минутку постоял перед дверью. "Я не огорчу его, думал он. - Не огорчу".

Он осторожно постучал и подумал, что совершает ошибку. "Может быть, действительно лучше оставить старика в покое", - потерянно думал Лэс. И снова постучал в дверь.

Он услышал шуршание на кровати и звук шагов.

- Кто там? - спросил Том.

Лэс затаил дыхание:

- Это я, отец.

- Что ты хочешь?

- Я хочу поговорить с тобой.

Молчание.

- Хорошо, - наконец произнес Том.

Лэс слышал, как тот шел по комнате. Затем донесся шелест бумаги и звук закрываемого ящика бюро.

Наконец дверь открылась.

На Томе поверх одежды был накинут красный халат, и он лишь переменил туфли на шлепанцы.

- Разреши мне войти, отец? - тихо спросил Лэс.

Казалось, отец размышляет. Затем он сказал:

- Входи.

Но это не было приглашением и прозвучало так, будто он хотел сказать: "Это твой дом, и я не могу не впустить тебя".

Лэс вошел и молча стоял посреди комнаты.

Долго они смотрели друг на друга, как незнакомые люди, не говоря ни слова. Каждый ждал, что начнет другой. "Как прошел тест?" - слышал Лэс слова, повторявшиеся в его мозгу. "Как прошел тест?" Он не мог выговорить ни слова. "Как прошел..."

- Мне кажется, ты хочешь знать, что... произошло, - сказал отец. Было заметно, что он пытается говорить спокойно.

- Да, - сказал Лэс. Он спохватился. - Да, - повторил он и подождал ответа.

Старый Том поднял голову и с вызовом посмотрел на сына.

- Я НЕ ХОДИЛ, - сказал он. - У меня не было ни малейшего намерения идти туда, - спешил продолжить отец. - Никакого намерения проходить через всю эту ерунду. Осмотры, умственные тесты, составление кубиков на доске и... Бог знает, что еще. Никакого намерения!

Он остановился и сердито посмотрел на сына, как бы ожидая, что он осмелится сказать отцу, что тот поступил неправильно.

Но Лэс не мог сказать ничего.

Прошло много времени. Лэс откашлялся и попытался облечь в слова свои мысли.

- Что ты... собираешься делать?

- Не беспокойся, не беспокойся, - сказал отец, и чувствовалось, что он был благодарен сыну за этот вопрос. - Не беспокойся о своем отце. Он сам о себе позаботится. - Не беспокойся, - теперь отец говорил почти мягко. - Не тебе волноваться из-за этого. Это теперь не твоя проблема.

"Но ведь и моя тоже!" - Лэс явственно услышал эти свои слова, но он не произнес их. Что-то в старике остановило его, что-то очень властное и негодующее, чего, он знал, не должен был касаться.

- Я хочу отдохнуть, - услышал он голос Тома и почувствовал, будто ему попали прямо в солнечное сплетение.

"Я хочу отдохнуть, хочу отдохнуть" - эти слова гулким эхом отдавались в длинных коридорах его сознания. "Отдохнуть, отдохнуть"...

Он пошел к двери, обернулся и посмотрел на отца.

- До свидания. - Фраза застряла у него в горле.

Тогда его отец улыбнулся и сказал:

- Спокойной ночи, Лэсли.

- Отец!

Он почувствовал, как отец протянул ему руку, и эта рука была сильная, спокойная. Она сжала плечо Лэсли. Она успокаивала и ободряла.

- Спокойной ночи, сын, - сказал отец, и мгновение они стояли совсем рядом...

Через плечо отца Лэс увидел скомканный аптечный пакет в углу комнаты, брошенный туда подальше от чужих глаз.

Затем он в немом ужасе стоял в коридоре, слушая щелканье замка, и хотя он знал, что отец не запер дверь, он не мог войти внутрь.