<p>
ЛАРИСА Б. И КИН-ДЗА-ДЗА!
В который раз посмотрел Кин-дза-дзу! Первый раз видел этот фильм с невестой Ларисой, как раз после защиты кандидатской диссертации. Она была пухленько-толстенькой, но когда я сказал, что женюсь, если похудеет, она похудела и стала красавицей. Помню, в ресторанчике Гиляровского в Столешниковом переулке вахтер так впечатлился, что не смог не шепнуть мне на ухо: - Как хороша ваша спутница! Не потеряйте ее!
Лариса действительно стала красавицей. Но мать ее оставалась визуальной крысой, а сама она - ****ью. Когда я случайно столкнулся на Пушкинской с Тамарой из Люберец, той самой Тамарой, которая сидела в кафешке на Красной Сосне в компании лютых люберов, а я, покоренный красотой девушки, слал ей шампанское. Слал шампанское Тамаре с голосом Ренаты Литвиновой, которая тогда ходила еще под стол. В общем, столкнулся в метро с Томарой, она упрекнула: - Куда же ты тогда исчез?!! - а исчез я из ее жизни после того, как позвонила первая жена Надя, у которой что-то там не сложилось с независимой от меня личной жизнью, позвонила и сказала, что ради сына я должен простить ее и вернуться. Конечно, битый горшок не склеился, и я, в конечном счете, потерял все. Потому что назначил Тамаре свидание, сказав жене Ларисе, что сестра попросила меня к ней приехать для чего-то там. Тамара на свидание не пришла, зато Лариса в полной мере использовала мою отлучку, а после того, как я устроил ей скандал, устроила мне фиктивный брак, ну, легализовала его, потому что свою квартиру в Душанбе я оставил Наде, а к матери прописаться не мог...
Какие шли сражения и драмы! Какую ностальгию по жизни они вызывают
УДАР МАКУШКОЙ ОБ ОТМОСТОК
Когда Кумарх, мою геологоразведку, заваливало снегом, спускались пониже, в долину Кафирнигана, и месяц жили на базе партии в Кальтуче - так можно было еще месяц получать полевые. Кальтуч был на юге, и там было тепло, можно было ловить форель и маринку, готовится к приемке полевых документов и играть в преферанс. Играли в самый лютый - в "классику". Мизер в темную на тройной бомбе! Это был апофеоз. Ну, и пили конечно. А по утрам, почему-то по утрам, состязались в боях без правил. Однажды схватился с Борисковым, и вышло круто. Он в армии Курчатова охранял, и был какой-то каменно-хладнокровный, как Терминатор. И, в конце концов, своими ручищами прижал мою шею к стояку веранды и стал целенаправленно душить. А вокруг наши, включая мою тогдашнею жену. Неудобно было проигрывать совсем, ну, никак невозможно, и я через перла веранды выбросился вместе с противником на отмосток веранды, сильно ударившись головой об бетон. Не потеряв, однако, сознания, успел схватить оторопевшего противника за горло и стал душить, пока не отодрали. И только через 43 года я узнал, что удар макушкой об отмосток вызвал у меня кровоизлияние в мозг, которое изменило все на свете. Именно с тех пор я страдал от давления, стал непримирим, развелся с тремя женами, написал диссертацию и много книг. А если бы не ударился? стал бы нормальным гражданином? Думаю, да. Но это так скучно быть нормальным, то есть средним...
ДОЧИТЫВАЮ «ПЕРВОГО ЧЕЛОВЕКА» АЛЬБЕРА КАМЮ
Я в замешательстве. Человек описывает свое детство. Талантливо, вдумчиво, умело оперируя словами. Описывает погоду, ветры море, землю так тщательно, как будто все это что-то читателю откроет. Я понимаю, это литература слов. А у нас вот была уборная в дальнем углу небольшого двора, мы какали и мочились в ведро под очком, когда ведро наполнялось, дед нес его в сад и закапывал под корнями вишни, отчего та отказывалась плодоносить. Когда дед состарился, закапывать стал я. Ничего из подобных картинок детства не помогало мне понять, почему женщины заводили меня, не я их, почему я таким стал, почему я не завел ни одного друга, но они заводили меня, почему я стал похож на змею, высматривающую жизнь своими пристальными глазами. Наверное, не стоило закапывать дерьмо под вишнями, но ведь не я это придумал, это закапывание дерьма в землю было обиходом бедняцкой жизни. Вот разгадка! Кто закопал под мои корни ведра говна? Отец. Родной отец, которого я никогда не видел и не знал. В "Первом человеке" Камю, главный герой, Жак Кормери, однажды осознает, что он гораздо старше своего отца, который погиб молодым, он пытается все узнать о нем. Но разве можно что-то узнать, когда отец моложе тебя? Разве можно что-то понять и принять, если у тебя вовсе не было отца?..
Нет. Без родного отца человеком не вырастешь и людям не дашь ничего, как та бесплодная вишня.
КАК КОНЧАЮТСЯ ЖИЗНИ
У бабушки был квадратный стол, легко превращавшийся в круглый. Стол сделал брат-плотник. После того как его жену задавили на улице, он, к тому времени ослепший, закрыл задвижку печи и угорел.
ХОЗЯЙКА ЭРЕКЦИИ
Высокие тонкие каблучки-шпильки всегда возбуждали меня. Пятилетним я украдкой носил маменькины туфельки на шпильках, а взрослым уже, заворожено шел за женщинами на высоких каблучках, как привязанный. Но однажды, уговорив свою женщину лечь в них постель, с огорчением понял, что хозяйка эрекции - это что-то другое. Но не шпильки.
ОТВЕРГ ВАРВАРУ И УМЕР
Ему было 60. Он жил один. Последняя женщина, которую он привел домой, была толста, ее внешние губы заросли жиром, и он не смог кончить, то есть преодолеть их. Она говорила ему, пытаясь примирить события:
- Я просто не нравлюсь тебе, все из-за этого.
Это уж точно, тем более, пришла она к нему в коротких брюках, не помню, как они назывались, и выглядела как заядлая посетительница секондхендов. После нее он решил завязать. Ему надоело слышать одни и те же фразы: - А куда мы пойдем? А почему ты невесел?
Последняя женщина, которая ему понравилась, встретилась ему в Индии (путешествия как-то заменяли женщин, пока он не объездил весь мир). Она, как расчетливый артиллерист, сразу его определила в вещественных координатах и принялась посылать свои снаряды в цель. Но он спрятался в своем номере, и не клюнул даже на предложенный коньяк, потому что женщина - красивая и умная! - была как ясный день, и не надо было даже глядеть в ее прекрасные глаза, чтобы понять, что ей нужен не сожитель, а солдат, который точно знает, куда сесть, что сказать или промычать.
Потом была еще одна женщина. Варвара. Она была готова умереть за него, молиться, жить, печь пирожки. Это вдохновляло, но ему нужна была еще и красота, как без нее-то жить, без красоты?
- Ведь женщина, - думал он, - это икона, чтобы молиться и замаливать грехи? А как можно молиться на Варвару?
Она ушла и скоро он умер, наверное, из-за того, что отверг заботу.
ЖОРИК ВЕРИЛ КОСТАНЕДЕ И ОДНАЖДЫ ПОЛЕТЕЛ
