Тишина разорвет на кровавые полосы лоб

И холодная дрянь проберется до белых костей

Что вы знаете, люди, о нас, кроме крика «вперед!»

Что мы знаем о вас, кроме точного взмаха – «убей».

© JAM

Доколь свет с вами, веруйте в свет, чтобы не объяла вас тьма.

(Ин. 12, 36)

Ночь смотрела на людей сотнями бездонных черных глаз. Тонкий серп месяца напоминал сдержанную усмешку. Почти столичный город потерял весь свой напускной лоск.

Культурная столица – это не только парадный проспект и музеи, но и глухие районы, где дома обнимают крохотные дворы каменными ошейниками. Слепые окна, наглухо закрытые плотными шторами, и жители, привычные к громким крикам и резкому шуму.

Свет фонарей был маслянисто-желтым и тусклым, он выхватывал только контуры предметов, но звуки, долетавшие из глубины двора, не могли обмануть – пьяные подростки горланили популярные песенки и матерились. Они звенели стеклянными бутылками, смачно сплевывали себе под ноги и ржали (уж очень мало походили на веселый смех эти грубые гортанные звуки). Больше во дворе никого не было, если не считать лежащего у мусорных баков серого крупноголового пса. Животное не шевелилось и глаз не открывало – то ли мертвое, то ли уснувшее.

Но тут раздался новый звук, сначала тихий, а потом все более отчетливый – стук каблучков по асфальту, дробный и неуверенный. Свист и улюлюканье возбужденных подростков, полушутливые намеки, робкие ответы и испуганный вскрик. Вот уж воистину, ничто не ново в этом мире.

Разбуженный шумной этой возней, пес поднял голову и навострил уши. Понял, что ему ничего не угрожает, снова улегся, правда, глаз уже не закрывал. Он видел, как один из подростков прижимает к себе девушку, оцепеневшую от страха, подбадриваемый одобрительным свистом товарищей. Но люди мало занимали его. Пес напряженно всматривался в сгустившийся сумрак, и его ожидание не оказалось напрасным.

От стены одного из домов бесшумно отделилась высокая тень. Казалось, что она была чернее окружавшего мрака, и двигалась не громче ветра, но пес моментально заметил ее, вскочил с места и прыгнул вперед, покрыв немыслимое для собаки расстояние. Оказалось, что даже обычная дворняга может выглядеть устрашающе – шерсть на загривке дыбом, морда оскалена, уши хищно прижаты к голове.

Тень замерла на месте, не делая попыток убежать. Высокий человек в темной одежде, ничем не примечательный, в упор смотрел на пса, и тот отвечал ему таким же пристальным, застывшим взглядом.

Пес по имени Айрат, который был не больше псом, чем его враг – человеком, будто прирос к месту. Лапы его были по-прежнему напряжены, шерсть вздыблена, но на морде появилось странное выражение, как будто он размышлял над чем-то. И глаза его неожиданно стали светлеть и светлеть, пока не превратились в медово-желтые.

Айрат не мог видеть своих товарищей, но знал, что у противоположного входа каждой из трех сквозных парадных дежурят Закир, Дина и Есей, а на крыше притаился Тагай. Они напряжены так же, как и он, слившиеся с тенями и бесшумные.

Но это – почти ненужная предосторожность.

Вампир, который застыл перед ним, всего один, справиться с ним не составит большого труда.

Это не то, что прошлой весной, когда за городом, охотясь за парой, вспугнули целую лежку. Впятером против пятнадцати. Тогда место Динки, ищейки и единственной девушки в отряде, занимал Мурат, но в той битве озверевшие вампиры буквально растащили его по кусочкам. Даже жетон с личным номером был покорежен и изогнут.

Маленькие легкие ищейки всегда гибнут первыми.

Отгоняя нахлынувшие воспоминания, Айрал помотал головой, удивляясь, что вампир до сих пор так и не сдвинулся с места. Невиданное дело – опытный вампир не бросился наутек, как это они обычно делают, и не стал тратить время на трансформацию (а ведь мог бы и успеть, может, и удалось бы ему улететь). Он медленно отвел взгляд черных немигающих глаз от Айрата бросил презрительный взгляд в сторону подростков, собиравшихся изнасиловать девушку, искривил губы и спросил, мысленно, как умеют только те, кто перешагнул столетний рубеж: «Неужели я настолько хуже их?». Спросил не чтобы потянуть время, его действительно интересовал ответ.

Перед неминуемой смертью ему действительно было важно узнать, что ответит пес-загонщик, командир основного боевого отряда организации Альмагест.

«У меня нет права судить, – так же мысленно ответил Айрат, поколебавшись всего мгновение. – И мне не важно, почему ты или они поступаете именно так, а не иначе. Мое призвание – убивать кровососущих тварей, и у меня нет права прикасаться к людям».

Глаза вампира казались слепыми – на месте белка и радужной оболочки – матовая чернота, в которой не видно зрачка, но на миг в них полыхнуло почти человеческое золотое пламя. Затем вампир кинулся к подъезду и исчез в нем, громко хлопнув тяжелой дверью.

Подростки как один вздрогнули и отпустили свою жертву, а пес замер в напряженном ожидании. Не прошло и минуты, как вампир вылетел обратно из двери, покатившись кубарем по земле. За ним по пятам метнулась еще одна собака, по виду такая же дворняга, но тоже очень крупная.

Айрат бросился на противника, упал вместе с ним на асфальт, и из этого клубка двух тел слышались только приглушенное рычание и лязг зубов. Вскоре вампиру удалось вскочить на ноги, отбросив от себя взбесившееся животное. Одежда на нем была разорвана, правой рукой он зажимал плечо левой. Казалось, он хотел бежать, но вторая собака, взвившись вверх, впилась ему в горло, снова повалив на грязный асфальт. Ошалевшие от страха подростки видели, как вскоре она поднялась на лапы, слизывая с морды целые потоки крови. А человек больше не поднимался.

Пришедшие в себя мальчишки наперегонки кинулись к выходу из двора, даже не оглядываясь.

___________________

– Почему именно я?! – в сотый раз спрашивала Динка, и ее хриплый голос звенел обидой, хотя обижаться было не на кого.

– Я не знаю, – устало ответил Айрат, тоже уже в сотый раз, залпом выпивая кружку давно остывшего чая. – Судьба такая, наверно. Ты ж не выбираешь, мальчиком родиться или девочкой. Родину не выбираешь. Тут – то же самое.

– Нет, биологический пол обусловлен генетически, – не унималась черноволосая девушка, буквально буравя собеседника взглядом.

– Обусловлен, говоришь? Тогда любая пара могла б выбрать, кого зачать, мальчика или девочку.

– Но ведь рождение детей – это естественно, а мы, мы…

– … а мы – извращение природы, монстры, чудовища, – закончил за нее Айрат, и в его тоне не было даже намека на иронию.

Они сидели на толстом красном ковре, который устилал весь пол от одной стены до другой. Перед ними стоял низенький деревянный столик с чайником и пустыми чашками. Поодаль сидели товарищи. Им уже давно наскучил этот однообразный диалог, и они к нему не прислушивались. Кто-то дремал, пользуясь временным затишьем, кто-то курил или читал, или просто смотрел в потолок. Трое мужчин, одетые все в разном стиле, совершенно не похожие друг на друга, только на шее у каждого на грубом кожаном шнурке металлический жетон, на котором выгравировано одно слово – Альмагест и группа крови бойца. Хотя последнее было почти лишним – здесь бойцы чаще умирали, чем возвращались ранеными.

– Альмагест… странное название, звездное, спокойное, – переключилась Дина, поняв, что ни к каким новым мысля в ходе диалога они не придут. – Еще два года назад оно мне нравилось.

– Еще два года назад ты была человеком, – заметил ее собеседник, насмешливо изогнув бровь.

– Ага, и не подозревала, что в мире существуют вампиры… Так странно… Столько фильмов снимают, в книгах постоянно пишут – и именно поэтому не верится. Красивые укусы-проколы, несколько капель крови на губах, похожие на гранатовый сок. А на деле – странно изломанное и раскромсанное человеческое тело, похожее на кусок говядины. Но это ж человек! Каждый из них настолько уникален – я имею ввиду, со своим вкусом в музыке, в кино. С какими-то мыслями, которые могут прийти в голову ему и только ему. С уникальной внешностью, которая больше никогда не повторится. И вдруг…