Лена заметила, что подруга смотрит на часы, и заторопилась:
– Ладно, Надь, ты беги, беги… Вижу, что спешишь. А мы к врачу… Тут рядом…
– У нас в редакции говорят: «Журналиста, как волка, ноги кормят»… – смущённо проговорила Надежда. – Вот и бегаю, как савраска. Увидимся, ребята! Испытательный срок закончится, я обнаглею – и сразу больше времени появится. А пока не забалуешь…
Надежда расцеловала друзей, помахала им папкой и быстро зашагала по тротуару. Лена и Женя некоторое время смотрели ей вслед, потом медленно пошли в противоположном направлении. Если бы стороннему наблюдателю удалось в эту минуту воспарить над перекрёстком, он бы увидел, что дороги Надежды и её самых близких друзей расходятся в разные стороны…
***
В своём кабинете редактор газеты «Путь Октября», расчистив кусочек свободного пространства на заваленном всяким хламом столе, с красным карандашом в руках читал листы со свежеотпечатанным текстом. Надежда примостилась на краешке стула рядом.
По мере чтения лицо у редактора просветлялось; он то и дело бросал на Надежду озадаченные взгляды. Дочитав, редактор отложил листы в сторону, пристально посмотрел на девушку. Та сделала «бровки домиком», старательно изображая почтение и готовность выслушать любую критику.
Редактор побарабанил пальцами по столу.
– М-да… Забавно. Это ты тоже сама писала?
Надежда закатила глаза, давая понять, как абсурден подобный вопрос.
– Тогда это какой-то феномен… – заволновался редактор. – Вот уже четвёртый материал – и каждый раз ты меня ставишь в тупик. Тебе ведь 18 лет, правильно? А такое впечатление, что пишет зрелый журналист с огромным опытом работы, ну, и просто с опытом… С жизненным, так сказать, багажом… У меня прямо раздвоение в мозгу начинается! Читаю – вижу за текстом автора: взрослую тётку, как минимум, свою ровесницу, умную, хорошо образованную, грамотную, хваткую и, безусловно, талантливую. Открываю глаза – вижу тебя… И что я, по-твоему, должен делать?..
– Для начала покончить с испытательным сроком и взять меня на работу… – скромно потупила глазки Надежда. – Пока я не ушла в другую газету…
– Это шантаж! – возмутился редактор. – Иди и прямо сейчас оформляйся!
Надежда перестала дурачиться – с серьёзным видом кивнула головой и вышла из кабинета. Редактор любовно взял в руки листы и с блаженной улыбкой прижал их к груди.
– А это пойдёт у нас на первую полосу…
Он ещё раз пробежал глазами статью, удовлетворённо хмыкнул. Достал из укромного места зеркальце и принялся внимательно себя рассматривать. Увидев что-то в носу, редактор сорвался с места и быстро подошёл к окну. Задрав голову и скосив глаза, пытался рассмотреть свой нос. Обнаружив то, что искал, редактор достал из нагрудного кармана пиджака маленькие щипчики и ловко выдернул не к месту выросший волосок. Тут же сморщился, чихнул, снова посмотрел в зеркальце и расплылся в довольной улыбке. Теперь всё было безупречно – почти так же, как написанная новенькой журналисткой статья…
***
Новый 1984 год Надежда встречала дома, с родителями и их гостями. Лена с Женей ушли к кому-то из родственников – договорились встретиться вечером 1 января. Улучив момент, нарядная «новогодняя» Надежда с мишурой в волосах сбежала из-за стола и скрылась в своей комнате. Подойдя к настенному календарю, она сорвала его последнюю страничку – 31 декабря 1983 года.
Из-за закрытой двери доносились звуки застолья, крики «С Новым годом!», звон бокалов. Надежда с грустью посмотрела на листок календаря.
Вот и закончился этот странный, безумный, удивительный первый год её новой старой жизни. Она так и не поняла, почему это случилось именно с ней; не смирилась с потерей детей. Невыносимо трудно было себя контролировать всё это время, ведь каждое неосторожное слово вызывало, в лучшем случае, недоумение близких, знакомых и незнакомых людей, а в худшем – желание упечь её в психушку. Но было и то, что постепенно примиряло Надежду со случившимся, – остался жив Женя; была (была, была!) надежда встретить Максима и начать всё «с чистого листа».
А ещё буквально за несколько месяцев она стала местной знаменитостью, звездой воронежской журналистики. Каждая её новая статья в затрапезной некогда газетёнке «Знамя Октября» вызывала фурор у читателей – однажды пришлось даже печатать дополнительный тираж, а подписка на 1984 год увеличилась в три раза. Надежда ничего особенного для этого не делала – ну, может быть, её материалы оказались написаны чуть более смело, чем было принято в то время. Правда, и темы она затрагивала нетривиальные – никто до неё не писал о таких вещах, как наркомания среди молодёжи, детская преступность, насилие в семье. Предполагалось, что ничего подобного в Советском Союзе нет, но когда Надежда, вовсю используя своё обаяние молодости, обращалась за информацией в управление внутренних дел, ей охотно шли навстречу, допуская к архивам. И статьи получались не обидные для строя – проблема вроде бы и освещалась, но виноватыми в ней, по мнению автора Надежды Никольской, оказывались проклятые империалисты, поэтому партийная номенклатура принимала материалы снисходительно и карой редактору «за смелость» не грозила…
Дальше – больше. Мало кому удавалось делать такие искренние и откровенные интервью с известными людьми. Впервые читатели узнавали не о надоях молока в колхозах Воронежской области и достижениях передовиков производства, а о том, что у некоего орденоносца «случилось» параллельно две жены, а героиню социалистического труда бросил муж с тремя детьми на руках, и она устроила в своей квартире, полученной от государства, настоящий бордель, где всем заправляла её старшая дочь, беря пример с загнивающего Запада… Героями публикаций становились не картонные персонажи с агитационных плакатов, а живые людьми – со своими страстями, мыслями, чувствами, переживаниями и тайнами…
Статьями Надежды зачитывались, их передавали из рук в руки и ждали свежий номер газеты «Путь Октября», выстраиваясь в день выхода в длинные очереди у киосков. Когда стало известно, что журналистке Надежде Никольской всего 18 лет, ажиотаж только усилился. Никто не мог понять, как ей это удаётся, а сама Надежда своих секретов не выдавала. Ну не будет же она, в самом деле, рассказывать, что давно съела на этом собаку, отработав в прессе более 25 лет; что прошла отличную школу создания с нуля и раскрутки своей собственной «Городской газеты» и хорошо знает, какую «кость» нужно бросить читателям, чтобы те её «проглотили». За плечами – выживание в условиях дикой конкуренции на рынке печатных средств массовой информации, борьба за читателя, который становился всё более искушенным. А в последние годы за внимание «целевой аудитории» приходилось сражаться с интернетом, и удерживать своих подписчиков становилось всё труднее…
Всё это будет гораздо позже, а сейчас Надежда наслаждалась своей работой на не паханом ещё поле воронежских «масс-медиа», играючи «уделывала» опытных журналистов (ещё бы – ведь опыта у неё было, может, и поболе!), купалась в восхищении – иногда, впрочем, не совсем искреннем – коллег, но при этом ни на секунду не забывала о своей великой цели: ради чего это всё…
Смяв в кулаке листок календаря с такой силой, что ногти вонзились в ладони, Надежда прошептала:
– Максим… Ты подлец… Всё было ради тебя – а теперь что?..
Тоска по мужу с каждым месяцем становилась всё сильнее. Ей физически не хватало тепла его тела, сильных рук, жадных губ. Ночами она иногда стонала от непереносимого желания, металась в кровати – чтобы ненадолго заснуть и хотя бы во сне испытать то, чего не было и не могло быть в реальной жизни. После таких безумных ночей она могла какое-то время жить и работать почти спокойно, стараясь загрузить себя по максимуму, чтобы убежать от несвоевременных и неуместных мыслей.
– Надюшка! – раздался из комнаты весёлый голос мамы. – Где ты там! Иди помоги – сейчас горячее будет!
