– Напомни мне в субботу кровать привезти. Есть, но я переживу.

– О как, закрою его где-нибудь. Напомню.

– Да нет, норм. В этом году у меня вообще не было аллергии

весной, так что думаю, все нормально. Ты там скорее всего одна

будешь жить, я так, вечерами буду приходить, клеить обои или еще

что поделать. Хотя если диван куплю, то могу и с тобой пожить!

– О, давай. Вместе веселее. Да и обои сами себя не поклеят.

– Ок.

– Я очень благодарна, спасибо тебе!

– Ой ладно, не проблема же.

В среду, переварив ситуацию с переездом Леры ко мне, пусть

и не на долго, начал обдумывать план действий, искать материалы,

мебель и прочие вещи, которые смогли бы создать минимальный

комфорт для проживания.

Блядь, как все скоро, дорого. «Отпуск отменяется!», – подумал я

и решил, что раз случился такой поворот, то сэкономлю штук пять хоть

на ресторане, любовь любовью, но трезво мыслить я пока в состоянии,

и написал ей: «В связи со скорейшим Вашим переездом, вынужден

с грустью сообщить, что караси отменяются. Во всяком случае,

до момента начала сожительства».

Несмотря на то, что придется совершать очень много активных

действий, приложить огромное количество физических сил

и потратить все накопленные на какую-нибудь хуйню средства, у меня

будет шанс провести с ней несколько дней. Я даже представлял, как

буду готовить по утрам завтраки, варить кофе и оставлять милые

записки на столе перед выходом, так как она вставала на два часа

позже меня. А вечером я приносил бы бутылку вина, какого-нибудь

вкусного сыра, мы сидели бы на диване и смотрели кино или гуляли,

или делали другие какие-то романтичные сопли.

Я был счастлив. Сколько же мало нужно для того, чтобы поднять

человеку настроение на несколько дней.

Действительно, эйфория от предвкушения перспективы такой

своеобразной близости преследовала меня, наверное, целую неделю.

И всю эту неделю, после работы, я ездил по магазинам.

Купил, привез и затащил в квартиру душевую кабину, раковину,

унитаз, кухню, холодильник, стиральную машину, стол, стулья, кровать,

телевизор, духовку, краны. Я купил все, ну или почти все, что, как я

считал, ей могло бы потребоваться. В эти дни мы совсем не общались.

В следующий раз мы увиделись ровно через неделю, в субботу.

Алина меня выдернула вечером погулять и позвонила Лере. Та

подошла.

Мы шагали вниз по Красному проспекту. У меня была бутылка

самогона, настоянного на каких-то орехах и Фанта. Мы отрывались.

В тот вечер мы снова много ходили, но в итоге уселись на лавках

на улице Ленина.

Диман, старый знакомый, он как всегда был на кирагазе, так

обрадовался нашей встрече, что подхватил меня с лавки подмышки,

поднял перед собой, обнял, да так крепко, что сломал мне ребро.

Сука, какого хуя люди так сильно сдавливают других? Ебанный пьяный

лосяра!

Когда нам наскучила буфетовская компания, как раз самогон

подошел к концу, и мы решили пойди в круглосуточный магазин,

расположенный на углу улиц Димитрова и Вокзальной магистрали,

и купить еще что-нибудь выпить.

Девочки очень долго решали, что выбрать, и мне пришла в голову

идея.

– Лошади или пираты? – спросил я.

– Что-о?

– Лошади или пираты?

– Что ты несешь?

– Блядь, Лера, просто ответь на вопрос!

– Лошади.

Я взял бутылку White Horse и Pepsi, и мы пошли обратно. В итоге

мы остановились у Водника и сели на ступени университета.

Алина все время говорила о Мехове и Кентурии, грузинах, о том,

как она влюблена в двух мужиков, но если с первым ей нравится

спать, то от второго она просто тащится, она не была уверена,

хотела бы переспать с ним, но уже пару лет, как мечтает о каждой

встрече, а недавно еще узнала, что Кентурия – известный московский

продюсер, и тут начала немного смущаться, думать о том, сможет ли

дальше общаться с ним также непосредственно.

Кентурии примерно пятьдесят, высокий крупный мужик с седыми

волосами и такой же седой бородой. Сколько раз я его видел, он все

время был в одном и том же голубом пиджаке изо льна или тонкой

джинсы. Я никогда с ним близко не общался, просто знал, что изредка

он появляется в нашей компании в Буфете и там пьет. Кентурия был

близким другом Джаггера, а Джаггер строил ему загородный дом где-

то на окраине города за Академгородком.

Затем у нас с Лерой случился легкий спор о том статуя Ленина

перед нами или там кто-то другой. Я никогда не обращал внимания

на этот памятник, а в кромешной темноте даже силуэт разглядеть

было сложно.

Лера встала и, перепрыгивая с одной ноги на другую, направилась

в сторону памятника, чтобы доказать свою правоту. Это был Ленин.

Алина спросила, как продвигается ремонт, я рассказал, что в среду

приедут устанавливать натяжной потолок, но у меня не получается

вырваться с работы, чтобы запустить работников в квартиру, так как

вечером вторника я должен ехать в Челябинск, в командировку.

Придется переносить на другой день.

Когда закончилась кола, я оставил девочек и пошел в Универсам,

благо он находился всего в двухстах метрах, из холодных напитков

там, почему-то, был только Mountain Dew, я взял его, рассчитался

на кассе и побрел обратно, по пути записав новое стихотворение,

посвященное Лере.

На следующий день, когда увидел Димана, он смутно помнил

о нашей вчерашней встрече. Этот здоровый лось даже не удосужился

извиниться после того, как я рассказал ему все.

Но в тот момент даже сломанное ребро не могло отвлечь моего

внимания от красоты юной девушки, сидящей по левую сторону,

выпрямив ноги на соседнее кресло, один за одним, делающей глотки

домашней водки.

Как же она прекрасна. Я наслаждался каждым мгновением, каждой

линией ее лица, изгибами тела, историями и, конечно же, смехом.

Я был влюблен.

Я прекрасно понимал, что у нас не может быть ничего серьезного,

она вот-вот улетит в Питер, я остаюсь гнить в Сибири, и потому я

впитывал ее образ как губка, запоминая все: внешность, одежду,

фигуру, волосы, запах и взгляд.

Прошло много лет с тех пор, когда я чувствовал что-то подобное

к человеку и вот именно сейчас, именно она, да, нам хорошо вместе,

но, блядь, у нас так мало времени.

К пяти утра мы напились. Алина позвонила Джаггеру.

Джаггер, он же Сергей Ковалев, старый алкаш, на вид ему

от 60 до 80 лет, хотя на самом деле немного моложе, ему пятьдесят

шесть, как две капли воды похожий на Мика Джаггера – один

из самых известных в городе архитекторов. Прекрасный человек,

всегда готовый помочь любому и по уши влюбленный

в двадцатилетнюю мадам по имени Сашка, пару раз они переспали,

но теперь она ебет ему только мозги и возвращается, когда у самой

заканчиваются деньги на алкоголь и дурь, или когда ее кидает

очередное пёхарь.

В периоды между редкими встречами Джаггер уходит в глубокие

запои из-за безответности чувств, но каждое утро встает в девять

часов и едет на стройку или на пляж и там отсыхает.

Джаггер позвал нас в гости и сказал, что готовит нам завтрак.

– Что готовит? – спросила Лера.

– Пасту. – ответила Алина.

– Вегетарианскую? – Лера была вегетарианкой и потому часто

задавала данный вопрос.

– Да, я сказала ему, что ты не ешь мясо, поэтому все будет ОК,

поедим и поедем домой.

– Тогда двинули, – сказал я, хотя идти до его дома не больше

пяти минут, – А может пешком? Здесь рядом, за углом.

Мы пошли через Первомайский сквер, мимо часовни, зашли в арку

на Кирова, поднялись на восьмой этаж старого кирпичного дома, что